Мария Жукова-Гладкова - Виски со сливками

- А вы вообще на каких изъясняетесь? - поинтересовалась я у полковника Никитина.

- На английском свободно, немного на немецком, - ответил он. - Не забывай, что я пятнадцать лет плавал.

Да, я об этой части биографии дяди Саши на тот момент запамятовала. Сама-то я владею только русским, зато великим и могучим. Марис, как я предполагала, кроме русского и латышского, должен знать еще, как минимум, английский - если постоянно общается со скандинавами. Но может, и шведский, и финский. Это надо будет уточнить. Всегда уважала людей, говорящих на иностранных языках. Может, мне тоже заняться на досуге? Правда, как говаривал мой предыдущий, наш народ весь мир заставит говорить по-русски, потому что клиент всегда прав. А новый русский - клиент очень ценный и денежный.

- Если ликеро-водочный цех принадлежит некоему Зурабу Чкадуа, заметила я, - это вполне может быть грузинский.

- Я знаю, как звучит грузинский, - отозвался дядя Саша, - хоть и не могу на нем изъясниться. Бывал в Тбилиси неоднократно. Нет, не грузинский.

- Вы меня сейчас, наверное, за идиота сочтете... - начал Марис.

- Не тяни резину, - перебил Никитин.

- Я недавно отдыхал в Таиланде. Не уверен, но похоже на тайский.

- Откуда здесь тайцы?! - зашипела я. - Это наших в Таиланде сейчас немерено. Но тайцам-то к нам зачем ездить?

Марис неопределенно пожал плечами. Дядя Саша напряженно думал, потом заявил:

- Вот что, Наташа. Мы тебя сейчас поднимем к себе на плечи, взглянешь через забор по-быстрому. Взглянула - и назад. Только чтобы провести рекогносцировку.

- Есть! - отрапортовала я.

Меня подняли, и я увидела довольно большой двор, в котором кипела бурная деятельность. У меня было несколько секунд, но их оказалось достаточно. чтобы оценить обстановку.

- Ну? - одновременно спросили Шулманис и Никитин, опуская меня на грешную землю.

- Вьетнамцы, по-моему. Ну точно такие же, как у нас не так давно торговали кроссовками, куртками и всяким другим барахлом на рынках и в переходах метро. Но я их что-то давно в городе не видела.

- Значит, остались еще. Там что, целый полк их?

- Человек десять, - сказала я. - Это тех, что я увидела. Может, внутри еще есть.

- В смысле, где внутри? - спросил дядя Саша. - И что они делают?

- Коробки таскают. По двое одну. По виду тяжелые.

- Значит, спиртное грузят?

Я пожала плечами. Как я понимала, если бы это были бутылки, то они бы позвякивали, но звона не было слышно.

- Может, еще раз взглянуть? - предложила я.

- Нет, еще раз не надо, - решил дядя Саша. - Сейчас отойдем подальше. Туда, откуда этот цех не виден. Там и заберемся. Тут место хорошее, чтобы перелезать, но раз погрузка идет - не стоит.

Дядя Саша снова повел наш отряд, потом остановился и спросил у Мариса:

- Ты не помнишь, какой там цех? Ну там, где вьетнамцы? И вообще, ты хоть одного днем видел?

- Нет, - Марис покачал головой. - И не видел, и не помню. У меня же нет плана завода, но дикеро-водочный, по-моему, с другой стороны расположен, а директорский кабинет - прямо над ним. Вот сейчас мы как раз к этому цеху подойдем.

Мы опять остановились под густыми тополиными кронами, прислушались. Никаких звуков не раздавалось.

- Так, Наташа, опять тебя поднимаем. Осмотрись.

Во дворе с этой стороны было пусто. Валялись пустые ящики, какие-то канистры, осколки стекла, куски проволоки, металлическая стружка. В общем, типичный заводской двор. По находящимся там предметам и не поймешь, что производят на заводе. Если это вообще можно понять, даже пройдясь по территории. Метрах в двадцати от того места, где стояли мы, только с другой стороны забора, располагался какой-то сарай. Между ним и забором было около метра. Рядом с сараем стояла огромная цистерна.

Я сообщила об увиденном, и полковник принял решение продвинуться на двадцать пять метров влево и перелезать между сараем и цистерной, чтобы в случае возникновения непредвиденных обстоятельств мы могли спрятаться или за сараем, или за цистерной. Так мы и сделали, зацепив альпинистский крюк и спустившись по припасенной веревке. Процедура не отняла много времени.

Какое-то время мы стояли за сараем, прислушиваясь, потом дядя Саша выглянул с одной стороны, Марис - с другой. Никого не было. Отсюда даже вьетнамцев не было слышно.

Шулманис напомнил, что в ликеро-водочном цеху должна быть своя охрана.

- Спят, наверное, - высказал свое мнение Дядя Саша.

Я с ним согласилась.

Дядя Саша осматривался, решал, как действовать дальше.

- Куда теперь? - прошептала я.

- Сейчас попробуем все двери на этой стороне. Может, какую-то и не закрыли. Или закрыли плохо. Зайдем, осмотримся - и там как-нибудь проберемся на третий этаж. Марис, точно помнишь, как к директорскому кабинету идти?

Шулманис кивнул.

- Эти точно не в ликеро-водочный? - Дядя Саша кивнул, показывая на интересовавшие его двери.

- Да вроде бы нет, - ответил Марис. - Он дальше должен быть.

Мы перебежали через двор и кинулись к трем различным дверям. Я не сомневалась, что и у полковника, и у журналиста имеются какие-нибудь отмычки или еще какие-то приспособления для несанкционированного открывания дверей, но для начала все равно надо было попробовать, заперты ли они.

Та, к которой подбежал Марис, вообще держалась на соплях. Мужчины без труда открыли ее, она предательски скрипнула, но нас все равно никто не слышал. Мы оказались в цеху, где нам впервые за вечер пришлось воспользоваться фонариком, прихваченным дядей Сашей. Это был склад продуктов питания. Судя по коробкам, расставленным вдоль стен от пола до потолка, здесь хранились растительное масло, кетчупы, крупа и все в таком роде. Видимо, хозяева не считали нужным хорошо запирать двери, думая, что дедушки при въезде на территорию завода сквозь ворота достаточно, а народ через забор за подобной продукцией не полезет. В принципе и забор был вы-соковат, чтобы перебираться без вспомогательных средств. За водкой еще можно было бы поднапрячься (не мне, нашему человеку, страшно желающему выпить, но не имеющему для этого нужных средств и возможности заработать), но за маслом и гречей? Вряд ли.

Мы быстро преодолели цех. Дверь, ведущая в него, была заперта на ключ снаружи, но справиться с этим замком для дяди Саши труда не составило.

- Запоминайте дорогу, - шепнул он нам на ходу, - чтобы потом быстро этот цех найти.

Мы с Марисом кивнули. Теперь путь указывал Шулманис. Он очень быстро сориентировался. Не прошло и пяти минут с нашего появления на заводе, как мы уже находились в приемной директора.

- Наташа, стол секретарши - твой,- сказал Никитин. - А мы с Марисом займемся кабинетом.

Я кивнула. Мужчины скрылись за обитой черной кожей дверью, а я включила настольную лампу и принялась за изучение содержимого ящиков. Как я поняла, этой девушке на работе делать было особо нечего: в верхнем ящике я нашла два номера "Лизы", один "Космополитена" и вырезки из каких-то изданий, посвященные вязанию. Само вязание находилось во втором ящике, в третьем "проживали" банка кофе, коробочка с пакетиками чая, банка с сахаром, открытая пачка печенья и початая банка варенья. Ничего относящегося к секретарской работе я там не нашла (к тому, что по моим представлениям должно бы относиться к секретарской работе). Может, и в самом деле податься в секретари-референты?