Анна и Сергей Литвиновы - Пока ангелы спят

– А вы, Алексей, э-э, Сергеевич, простите, кто по образованию?

– Педагог. Филолог.

– Работаете в школе?

– Нет.

– А где же?

– Это собеседование? – спросил я.

Честно говоря, мне начал надоедать этот допрос. К тому же после первых минут растерянности я совершенно овладел собой. Поднял стакан и сделал несколько глотков минералки – вот только руки слегка дрожали, и глотки получились несколько более шумными, чем того требует приличие. Однако я продолжил с некоторой долей иронии (не знаю, получилось ли это):

– Может, мне лучше написать резюме?

– Нет-нет, что вы!.. – казалось, испугался мой собеседник. – Мне просто хотелось знать, дорогой Алексей Сергеевич, о вас побольше… Ведь нам с вами предстоит работать…

– Работать?.. В письме, помнится, речь шла о том, что я победил в каком-то конкурсе…

– Конечно! Конечно! Вы победили!.. И позвольте мне, любезный Алексей Сергеевич, господин Данилов, от всей души поздравить вас с этим и вручить вам… – Он быстро вскочил со своего кресла, подбежал к рабочему столу и вернулся с конвертом в руке. – …вручить вам премию, которую вы получаете по праву!

Последние слова он произнес с пафосом, протягивая мне через стол конверт (на нем был изображен все тот же Дед Мороз с мешком подарков). В конверте угадывались купюры.

Я взял протянутый призовой конверт, открыл его. Там зеленели доллары. Я вытащил одну бумажку – сотню. Демонстративно посмотрел купюру на свет.

– Не фальшивая, не фальшивая, уверяю вас, – деревянно засмеялся мой собеседник.

Я достал остальные купюры, пересчитал. Премия, как и было обещано, составляла пятьсот американских долларов. Я спрятал деньги обратно в конверт и убрал его во внутренний карман пиджака – своего единственного летнего пиджака.

– Расписку писать?

– Да зачем! – Иван Степанович сделал пренебрежительно-отмахивающийся жест.

Настроение у меня сразу поднялось, как, оно, верно, улучшилось бы у всякого человека, ни с того ни с сего вдруг получившего кругленькую сумму в иностранной валюте.

– Какую же работу вы хотите мне поручить? – спросил я почти весело.

– А все такую же, Алексей Сергеевич, все такую же!.. —улыбаясь, воскликнул издатель. – Скажите, вы никогда не задумывались о том, чтобы написать… – собеседник сделал интригующую паузу, – …написать роман?

Он проницательно поглядел на меня своими ледяными глазками.

– Кто ж об этом не задумывался… – усмехнулся я.

– И правильно! – молвил Иван Степанович. – Правильно!.. Я хочу открыть перед вами все карты, уважаемый Алексей!

Издатель уже обошелся без отчества – будто полштуки баксов, что я засунул во внутренний карман, дали ему на это право. Скоро он, пожалуй, перейдет на «ты», подумалось мне.

– Буду с вами откровенным, – продолжил издатель. – Вы очень, очень, очень талантливый человек! У вас огромные возможности – каковые вы, верно, еще сами не осознаете! Когда мои редакторы отметили ваш рассказ и принесли его мне – я был поражен. И подумал: вот он! Вот тот самый человек, кто мне нужен!

Я сидел, довольно глупо ухмыляясь. Что может быть приятней для творческого человека, чем комплименты! Даже от такого не слишком симпатичного типа, как этот издатель.

– Молодой, умный, талантливый автор, – продолжил мой собеседник, – кто еще может составить славу новому издательству?!. Принести славу и, не скрою, разумеется, деньги!.. И нам бы очень, очень хотелось с вами работать!.. Как вам эта перспективка? – неожиданно спросил он.

Я глуповато пожал плечами. Боюсь, мне не удалось скрыть самодовольства.

– И для начала… – Иван Степанович сделал паузу. – Для начала мы бы хотели, чтобы вы написали для нас роман…

– Роман?

– Да-да, роман! Листов эдак на пятнадцать или даже на семнадцать!

– Листов? – довольно глупо переспросил я.

– Ну да, авторских листов. То есть страниц где-то триста пятьдесят, а то и четыреста. Возьметесь?

Он испытующе уставился на меня глазами-буравчиками.

– А какие условия? – не растерялся я.

Признаюсь, я бы взялся за роман безо всяких условий – лишь бы он пообещал мне, что книга будет напечатана.

– Условия? – несколько удивленно переспросил он и быстро ответил: – Условия – стандартные.

– То есть?

Своими вопросами я не с ним сражался – я с собой сражался, размякшим от комплиментов.

– Ну… – издатель сделал паузу, что-то, казалось, подсчитывая в уме, – пятьсот долларов аванса – сейчас, немедленно…

– То есть те, что вы мне уже дали? – быстро спросил я.

– А вы, Алеша, деловой человек… – несколько удивленно протянул собеседник. – Нет, не те. Еще пятьсот долларов. Затем одна тысяча долларов по сдаче рукописи. И далее – стандартные ройялтиз. То есть вы будете получать восемь процентов от каждой проданной книги… Так все получают, – быстро заверил он меня. – И никто не жалуется.

– Восемь процентов от розничной цены? – быстро спросил я. – Или от оптовой?

– Да вы действительно деловой человек, Алеша! – словно пораженный моими способностями, изрек издатель. – Нет, не от розничной. От оптовой. У нас же не Америка! Как мы можем, посудите сами, контролировать розничные-то цены! В «Олимпийском» на ярмарке книжка стоит двадцать пять рублей, в магазине – уже тридцать, а на лотке – все сорок. Как же за ними всеми уследишь-то!.. А ройялтиз – это очень, очень честная система. Можно сказать, партнерская. Судите сами. Если мы продаем десять тысяч экземпляров вашей книжки – вы получаете, – он на секунду задумался, что-то прикидывая в уме, – пятьсот долларов; если мы продаем сто тысяч – ваша доля составляет уже пять тысяч; ну а если мы вдруг продадим миллион книжечек – вы получите пятьдесят тысяч американских долларов. Пятьдесят тысяч!.. – внушительно подчеркнул он. – Так что эта система выгодна прежде всего вам. У вас будет стимул лучше писать!

Я всегда настораживаюсь, когда слышу словообороты вроде: «очень честная система», «мы – партнеры» и «…это выгодно прежде всего вам». Очень уж они напоминают лексику напористых продавцов из телемагазинов. Однако… Однако предложений написать роман от других частных лиц, а также организаций ко мне как-то не поступало. Тем не менее я все-таки попытался сделать огорченное лицо и протянул:

– А вы будете получать девяносто два процента от каждой книги…

– А налоги! – развел руками издатель. – А налоги, Алеша!.. А аренда!.. А типография! А бумага! А пленки!.. Да вы бы знали, – Иван Степанович понизил голос до интимного шепота, – сколько я плачу за телефон!.. – Полуприкрыв глаза, он горестно покачал головой.

Это был, конечно, убийственный аргумент.

– А жанр? – спросил я.

Любому непредвзятому наблюдателю – включая, естественно, моего собеседника – после этого вопроса становилось, конечно, ясно, что внутренне я на все условия уже согласен.