Ольга Володарская - Весенний детектив 2010 (сборник)

Неожиданно дверь кабинета открылась. На пороге стоял сотрудник соседнего отдела капитан Михаил Бабочкин.

Бабочкин был человек обстоятельный и внушительный, после работы пиво с коллегами не пил и делами занимался исключительно серьезными.

– Мехреньгин! – проговорил он озабоченно, демонстративно не замечая шалопая Жеку. – Мне на вахте сказали, что у тебя на допросе находится гражданин Птичкин Андрей Михайлович.

– Ну, находится, – завелся с полуоборота Жека. – А тебе до него какое дело?

– Мне этот гражданин немедленно нужен по делу об убийстве! – заявил Бабочкин, по-прежнему обращаясь исключительно к Мехреньгину.

– Что значит – об убийстве? – возмутился Жека. – Это убийство у нас в разработке! Мы его уже почти раскрыли… еще самая малость – и Птичкин даст признательные показания!

– Как – у вас в разработке? – Бабочкин наконец заметил Жеку и повернулся к нему. – Что значит – у вас? Это убийство наш отдел ведет! Мы с самого начала занимаемся делом Сургучева!

– Сургучева? – Жека удивленно уставился на коллегу. – Какого еще Сургучева? У нас Птичкин проходит как подозреваемый в убийстве гражданки Муравьевой Ольги Васильевны… То есть не ее, а…

– Какой еще Муравьевой?

Наконец в разговор вмешался капитан Мехреньгин.

Он выяснил, что коллеги занимаются убийством некоего господина Сургучева, застреленного в собственной квартире два дня назад. И у них есть серьезнейшие основания подозревать в совершении этого убийства присутствующего здесь Андрея Михайловича Птичкина.

Услышав об этом новом обвинении, Птичкин побледнел еще больше прежнего и едва не сполз на пол. Причем от наблюдательного Мехреньгина не укрылось, что на фамилию новой жертвы подследственный отреагировал с особенным волнением.

Эта фамилия была ему определенно знакома.

Догадка Мехреньгина тут же подтвердилась: он задал Бабочкину наводящий вопрос, и тот охотно ответил, что погибший Сургучев был директором и главным акционером фармацевтического предприятия «Астромед».

Мехреньгин переглянулся с Жекой.

– А я тебе говорил! – воскликнул тот. – Этот Птичкин – тот еще гусь! И врет больше допустимой нормы!

После непродолжительных переговоров Мехреньгин согласился предоставить коллегам возможность допросить Птичкина. И сам взялся сопроводить его на допрос.

В кабинете Бабочкина их ждал напарник Михаила Костя Линейный, необыкновенно высокий парень с постоянно взлохмаченной рыжей шевелюрой. И еще в кабинете находился свидетель – заместитель покойного Сургучева Лев Иванович Реутов.

– Он это, он! – воскликнул Реутов, увидев Птичкина. – Точно вам говорю – это он Арсения Степановича убил!

– Притормозите, свидетель! – проговорил Костя Линейный, безуспешно пытаясь пригладить волосы. – Какие у вас основания для такого заявления?

– Очень серьезные основания, – ответил Реутов, понизив голос. – Во-первых, мотив.

– Мотив? – переспросил Бабочкин. – Какой мотив?

– Ревность! – произнес свидетель значительно. – Все знали, что у Арсения Степановича был роман с его женой!

– Что вы врете! – воскликнул Птичкин истеричным высоким голосом. – У Ляли – роман с Сургучевым? Да они и знакомы-то почти не были! Что вы врете… – И он бросился на Реутова с кулаками.

Мехреньгин, при всей своей кажущейся неторопливости, отличался хорошей реакцией. Он первым успел перехватить возбудившегося свидетеля и оттащил его в сторону, приговаривая:

– Андрей Михайлович, Андрей Михайлович, не усугубляйте свое положение! Оно у вас и так не очень-то…

– А что он про Лялю говорит?! – вопрошал Птичкин голосом обиженного ребенка. – Как это – у Ляли с Сургучевым…

– Ну, Андрей Михайлович! – увещевал его Мехреньгин. – Вы же и сами, так сказать, не совсем ангел! Вспомните Леночку…

– Я – это я, – ответил Птичкин не совсем понятно. – А Ляля – это другое дело!..

– Вот, вы видите! – возмущался Реутов. – Вы видите, какой он, извиняюсь, псих! Это на меня он с кулаками, когда я тут вообще ни при чем! А Арсения Степановича и вообще… того!

– Воздержитесь от обвинений, свидетель! – проговорил Мехреньгин строго. – Это суд будет решать – того или не того! Пока вы должны всецело помогать следствию и воздерживаться от необоснованных обвинений!

– А я и помогаю! – кипятился Реутов. – И почему это необоснованные? Я вам точно говорю – был у него мотив! Про роман его жены с Сургучевым все в фирме знали! Она ему звонила, в ресторане их вместе видели! И ее, откровенно говоря, можно понять! Потому что какой он мужчина? – Реутов пренебрежительно взглянул на Птичкина. – Ни вида, ни заработков… машина и та никуда не годится, с третьего раза заводится! Женщин не понимает, водит в дешевые забегаловки, как в прошлом веке! И вообще – полный ноль во всех отношениях!

– Это кто – полный ноль?! – взвыл Птичкин. – Сам ты ноль, да еще и без палочки!

Он снова попытался наскочить на Реутова, но Мехреньгин уже был наготове.

– В общем, по-моему, все ясно, – подвел черту Бабочкин. – Будем оформлять арест и предъявлять обвинение…

– Как – обвинение? – удивился Мехреньгин. – На основании одних только показаний свидетеля? Да это бабьи сплетни!

– Почему же? – Бабочкин довольно потер руки. – Свидетель – это так, это дополнительная характеристика. Самое главное – у нас имеется неопровержимое подтверждение того, что Птичкин в момент убийства находился дома у Сургучева…

– Дома? – в один голос воскликнули Мехреньгин и Птичкин.

– Ага! – радостно подтвердил Бабочкин. – У покойного Сургучева квартира в приличном доме, перед входом – видеокамера, и она зафиксировала, что за десять минут до убийства машина Птичкина подъехала к дому.

– Машина?! – снова в один голос воскликнули Птичкин и Мехреньгин.

– Но моя машина… – начал было Птичкин, а Мехреньгин перебил его:

– А когда точно случилось убийство этого самого Сургучева?

Выяснилось, что убийство произошло три дня назад и машину Птичкина видели у дома как раз в то время.

Выслушав эту информацию, Мехреньгин блеснул глазами – теперь по крайней мере было ясно, для чего Леночке, она же Ольга Муравьева, она же Анжела, понадобилась машина Птичкина. Разумеется, если он не врет.

В кармане Мехреньгина послышался звон, это его собственный мобильник принял сообщение. Сообщение было от настоящей Ольги Муравьевой, там не было ничего лишнего, только адрес той самой квартиры, которую ее приятель Славик сдавал девушке по имени Анжела.

– Ладно, коллеги, делайте что положено, а мне еще надо в одну квартирку съездить, на Торжковскую улицу…

Тут на лице капитана Мехреньгина появилось выражение тихой паники, и он простонал:

– Ой, мама! Меня же шеф к трем часам вызывал, с отчетом по всем незавершенным делам! Стружку будет снимать… ну ладно, перетерплю как-нибудь, а потом уже, обструганный, на Торжковскую поеду… Жека, за мной!