Татьяна Луганцева - Рождественский детектив (сборник)

Из зала для конференций женщины выходили в этот день расстроенные больше обычного. Как, спрашивается, успеть выполнить двойную порцию домашнего задания за сегодняшний праздничный вечер и завтрашний праздничный же день?! Рождество отмечали все, вне зависимости от религиозных убеждений: это был один из редких в году праздников, имевший внятный добрый смысл и красивый ритуал. Почти все собирались праздновать его с семьей, а то и с гостями, многие планировали пойти в церковь… А тут это задание, чтоб ему!..

Элен Григ, по обыкновению оставшаяся в классе проверять очередные достижения своих подопечных, услышала, по истечении из класса ее подопечных, детский голос Люды Сенькиной по ту сторону двери:

– А давайте сорвем последние уроки? Их всего два осталось, ничего не потеряем! Не сделаем задание, пусть она нам всем «неуды» поставит – она все равно их собирается поставить, чего мы теряем? Или вообще не придем на семинар, так даже лучше! В издательстве узнают, задумаются: если весь класс не явился – значит, преподавательница никуда не годится! А не мы!

Нестройный хор голосов ответил ей разом, но Элен не разобрала смысл реплик. Да и к чему ей? Сенькина права, Элен многим собирается проставить «неуды», и, по большому счету, ходи они на ее занятия, не ходи – разницы никакой. Польза от этого Мастер-класса была только одна: он отвадит большинство этих девиц от «писательства», и в современном российском детективе будет меньше мусора!

Впрочем, пару перспективных авторов Элен все же собиралась подарить издательству: Марину Бурлак и Оксану Максимову. Не исключено, что и Наталью Ковалеву, надо будет еще раз просмотреть ее работы… При всех ошибках, которые делали эти начинающие писательницы, что-то было в них, внушающее надежды. Вдумчивость, трудолюбие, хороший слог, обеспечивающий умение довольно точно передавать мысли… Остальные и мыслей не имели, и не умели сформулировать внятно даже то, что заменяло им мысли!

…Кажется, девушки приняли предложение Сенькиной? Гудеж за дверью был возбужденным и скорее одобрительным. Вот еще одно свидетельство их бесталанности: не подумать, что их слышно через дверь! Какие из них детективщицы, спрашивается?

– Нашли место, где обсуждать! – произнесла Оксана, словно уловив критические мысли Элен. – Нас может быть слышно через дверь!

Браво, Оксаночка, не зря я собираюсь тебя порекомендовать! – усмехнулась Элен, не поднимая головы от распечаток.

– Да ладно, дверь такая толстая, ты чего!

– Это она на вид толстая. Такие двери внутри обычно полые, а снаружи тонкая фанера, – ответила Оксана. – Пошли в кафе!

Умница, подумала Элен. Интересно, согласится ли она с предложением саботажа? Ей-то ни к чему – она за два оставшихся дня может узнать еще уйму полезных для себя вещей, тогда как остальным хоть в лоб, хоть по лбу, толк один: никакого !

– Я домой пошла. Заданий много.

Это Марина Бурлак. Революционерка снова не согласна – на этот раз с мнением коллектива. Или части коллектива в виде кучки за дверью.

– Ты нас не поддержишь?! – раздался чей-то возмущенный голос.

– Вы делайте, как считаете нужным для себя. А я как считаю нужным для себя, – ответила Марина. – Пока!

Элен подняла голову. В ней шевельнулось нечто похожее на сочувствие к Марине. Иметь собственное мнение, собственные позиции – это роскошь, деточка, за которую дорого платишь! Элен отлично знала, как дорого… Но это и только это гарантирует личность , деточка. А писатель с личности начинается, деточка… Таким, как Люда Сенькина, – таким никогда не стать личностью. Преуспеть в жизни она, конечно, может, и даже очень: где надо подлижется, где надо похнычет, а где исподтишка и палки в колеса вставит – характер прагматичный, без сомнения, но мелкий. Мелкие чувства, мелкие мысли, мелкая душа. Если издательство, вопреки мнению Элен, все же начнет ее продвигать, то такими будут и ее книжки: мелкими… Как и практически всех остальных, похожих на Люду настолько, что она и имен-то их не запомнила…

…Элен вдруг заметила, что на столе, ближнем к двери, стоит голубая трапециевидная сумочка из кожи – такие уже довольно давно вышли из моды. Элен не видела, кто с ней пришел, – ее внимание к вещному миру ограничивалось заботами о собственных туалетах и аксессуарах, и, что носили другие, ее никогда не занимало. Она руководствовалась принципом Оскара Уайльда: «Мода – это то, что носим мы. Немодные вещи – это те, что носят другие!»

Неприятность заключалась в том, что кто-то сейчас вернется за сумочкой, потревожит ее работу, с неудовольствием подумала Элен и, посмотрев на часы, уткнулась в листочки: время шло, а она, отвлеченная разговорами своих учениц, едва продвинулась!

Гам за дверью стих. Двинулись в кафе, видимо. Элен уткнулась в распечатки с домашним заданием, но вскоре опять подняла глаза на сумку. Странно, что никто до сих пор за ней не пришел. Куда женщина без сумки-то? В ней ведь жизненно необходимые вещи! – усмехнулась она. Кошелек, ключи, пудреница, помада и еще целый воз мелочей, без которых ни одна женщина не в состоянии выйти из дома…

Она подавила искушение заглянуть в голубенькую сумку и выяснить, кому она принадлежит. Не в ее это правилах, в чужих вещах рыться…

Да нет же, ее тут не забыли! – вдруг ясно поняла Элен. Ее здесь нарочно оставили! Кто-то за ней вернется – кто-то ищет предлог поговорить с Элен наедине! Кто же, интересно? И, главное, зачем? Вымолить у нее положительную аттестацию? Или попытаться ее подкупить? Последнее было столь невероятно, что эту мысль она сразу же отбросила: никому, даже самой отчаянной дуре, не могла прийти в голову мысль, что Элен Григ можно подкупить! С другой стороны, хотела бы она увидеть ту, которой пришло бы в голову, что у нее можно оценку «вымолить»…

Элен прикрыла глаза и мысленно перебрала все лица, все разговоры и реплики. «Ого! – сказала она себе. – Неужели?»

Она вновь посмотрела на небесно-голубую сумочку… Небесно-голубая! И это в январе!

Кажется, теперь все ясно. Удивительно и неожиданно, да, но логика подсказывала ей единственно правильное объяснение.

Но в таком случае… Нужно срочно принять решение, как поступить!

Элен поднялась и отошла к окну. Центр досуга стремительно пустел – судя по детским голосам, стекавшимся в холл, к выходу или двери в кафе-пирожковую. Через полчаса Центр закроется, и в нем не останется ни души. Сторож, наверное, сделает обход, перед тем как запереть все двери…

Да, точно, сомнений нет! Именно это и должно произойти!

Элен снова посмотрела на часы. Еще пять минут, не больше, прикинула она. Пока дети не ушли, пока шумно.

…Звонка она вовсе не услышала, а выстрел прозвучал очень тихо, поглощенный криками ребятни, – однако Элен как ни ожидала его, а все же легонько вздрогнула.