Светлана Алешина - Дурной пример заразителен

Я бросилась к рядам и не успела добраться до зрительницы, как она повалилась набок, словно это был не живой человек, а манекен. Лицо женщины было искажено гримасой.

В рядах зрителей послышалось перешептывание, прерываемое голосом Бурлаевой, у которой не отключили микрофон.

«Боже, ужас-то какой. Что с ней? Она больная?»

«Умерла, наверное», – послышалось со всех сторон.

Я никак не могла поверить увиденному, но было похоже на то, что женщина на самом деле мертва. Галина Сергеевна первой прошла к ней, прощупала пульс, а затем бросила на меня встревоженный взгляд.

«Неужели на самом деле скончалась?» – подумала я.

– «Скорую» срочно, – скомандовала Моршакова.

И только после этого среди зрителей в студии началась паника. Все повалили на выход, и удержать людей было невозможно, несмотря на то, что Галина Сергеевна просила не поднимать паники.

– Ирина Анатольевна, это моя подруга, – откуда-то сбоку послышался тихий женский голос.

Я обернулась. Передо мной стояла худенькая низенькая женщина лет пятидесяти, которая беспокойно вертела в руках платок.

– Я ее знаю, – бормотала она, указывая на зрительницу, которая по-прежнему лежала в зрительном зале.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Н-не знаю, – растерялась женщина. – Мы с Верой сидели в студии, потом ей вдруг стало плохо… Она тяжело задышала, потом крикнула. Я вскочила… Что с ней?

– Не знаю, я же не врач, – отозвалась я, наблюдая за Галиной Сергеевной, которая не отходила от пострадавшей, осматривая ее кресло.

– Она ела мороженое… Больше ничего… – растерянно бормотала моя собеседница. – Я тоже его ела. О, боже!

Мысль об отравлении пронеслась в голове и у меня. Неужели мороженое оказалось отравленным? Нет, этого не может быть. Ведь, кроме этой женщины, больше никто не пострадал, и если бы вся партия была отравленной, то… Мне не хотелось думать о том, что могло бы произойти в прямом эфире моей программы.

– Может быть, у нее были какие-нибудь хронические заболевания и случился приступ, – предположила я, обращаясь к женщине, которая нервно вздрагивала, еле сдерживая слезы.

– Нет, ничего не было. Ее отравили! – в отчаянии крикнула подруга погибшей.

– Надо дождаться медиков. Рано еще делать выводы, – решительно сказала я и направилась к Галине Сергеевне, но меня остановила Бурлаева.

– Ирина Анатольевна, что случилось? Что с ней произошло? Я вообще уже ничего не понимаю, – взволнованно проговорила она. – Прямой эфир программы сорван? Что случилось?

– Неужели вы сами не видите? – немного резко ответила я Татьяне Анатольевне. – Отравление, и, между прочим, вашим мороженым.

– Мороженым? Этого не может быть… Никогда такого не было. Я не виновата. Вы уверены, что она отравилась?

– Нет, у этой дамочки просто слабые нервы, и она скончалась от чрезмерной радости при виде мороженого, – откровенно съязвила я.

– Почему вы так со мной разговариваете? – тоже довольно резко сказала Татьяна Анатольевна, что немного отрезвило меня.

В конце концов, в чем она на самом деле виновата? Не сама же Бурлаева убила эту зрительницу. Надо взять себя в руки, приказала я себе и резко сменила тон общения:

– Извините, я немного погорячилась. Неприятная ситуация.

– Еще бы! – поддержала меня Татьяна Анатольевна, простив мне повышенный тон. – Программа сорвана. И у меня теперь появится куча проблем. Как она могла отравиться таким безобидным продуктом?

– Отравиться можно чем угодно, если подсыпать немного яду, – заметила я.

– Яд? В мороженом? – удивленно проговорила Татьяна Анатольевна. – Как он туда попал?

– А вот это сейчас и выяснят сотрудники правоохранительных органов.

В студию вошли трое молодых людей, которые, судя по их форменной одежде, являлись работниками милиции. Они быстро сориентировались в студии и направились к зрительским рядам, где находилась скончавшаяся женщина, от которой ни на шаг не отходила Галина Сергеевна Моршакова. Остальные сотрудники нашей редакции столпились неподалеку, перешептываясь друг с другом.

Следом за милицией прибыли и медики, которые тут же бросились к женщине. Пока врачи занимались пострадавшей, сотрудники правоохранительных органов о чем-то дотошно расспрашивали Галину Сергеевну. Худенькая женщина, которая представилась мне подругой скончавшейся, тоже разговаривала с ними.

– Ирина, опять вляпались?! – то ли спросил, то ли констатировал факт Павлик Старовойтов.

Я только кивнула ему головой, наблюдая за манипуляциями медиков.

– Мы-то ладно, а вот вам, Татьяна Анатольевна, теперь придется худо, – заметил Павлик. – Тетка-то, по всей видимости, траванулась. И не чем-нибудь, а мороженым…

– Пока еще ничего не известно, – отозвалась я на замечание Павлика и направилась к Галине Сергеевне, которая продолжала беседовать с сотрудниками правоохранительных органов.

– Значит, вы сами лично ничего не видели? – уточнил у нее молоденький лейтенант с коротко стриженными волосами.

– Нет, разве можно было проследить за каждым зрителем в зале, – ответила Галина Сергеевна, покачав головой из стороны в сторону.

– Я, я все видела, – торопливо отозвалась худенькая женщина. – Я сидела с ней рядом. Я – ее подруга.

Лейтенант тут же повернулся к ней. Галина Сергеевна больше его не интересовала.

– И что же произошло? – спросил он у незнакомки.

– Программа была… Телефонный звонок, потом Татьяна Анатольевна на вопрос отвечала… – сбивчиво рассказала женщина.

– Это мы и без вас знаем, – перебил ее сотрудник правоохранительных органов. – Как вела себя во время передачи убитая?

– Убитая? Веру убили? – растерянно прошептала женщина, интуитивно отпрянув назад.

– Извините, я тороплю события, – вежливо поправился лейтенант, что было немного неожиданно. – Следствие все покажет. Расскажите: как вела себя во время программы потерпевшая? Что говорила, делала?..

– Ничего не говорила, – уверенно ответила женщина. – В студии же нельзя разговаривать, чтобы не создавать помех в прямом эфире. Вера себя вела… – Незнакомка задумалась, не зная, как продолжить фразу, а затем выпалила: – Она вела себя так же, как и все зрители. А потом нам принесли мороженое. Она открыла стаканчик, даже крышечку положила себе в сумку на память. Мы стали есть мороженое, а потом она закричала… Ей стало плохо.

– Ирина, нас к себе Кошелев вызывает, – прошептала мне на ухо Лера Казаринова.

– Евгений Иванович? – удивилась я, так как обычно в это время нашего непосредственного начальника на рабочем месте уже не было. Прямой эфир программы «Женское счастье» начинается в семь часов, а рабочий день заместителя главного редактора ГТРК уже заканчивается к этому времени.