Светлана Алешина - Две головы лучше (сборник)

– Это я поняла, – кивнула она, прекрасно видя его состояние и забавляясь им. – Так кто же ваш клиент? Господин Барышников? Я напугала бедняжку?

– Нет, не он. Напротив, по мнению моего клиента, Барышников странный и опасный тип…

– Да бросьте, – рассмеялась она. – Барышников – обычный бурдюк, набитый дурными и похотливыми мыслями. Опасность он представляет только для невинных барышень, не знающих, как постоять за себя! Право, ваш клиент прокалывается! Я могу рассказать вам о Барышникове все, в мелких подробностях, если хотите. Причем даже любезно не возьму с вас ни копейки, потому что Барышников слишком неинтересен, чтобы им заниматься! Кстати, как вас зовут?

– Андрей, – несколько поспешно представился он.

– Меня зовут Елизавета Максимовна, – сообщила она. – Ну, так вот, Андрей… Барышников ваш – довольно примитивный типчик с дежурным набором пороков и страстей той самой «грязи», которая выперлась в князи. Любит жрать водочку по баням с девочками, водит знакомства с «уголовными бизнесменами» и имеет проблемы с предстательной железой. Один симпатичный парнишка по имени Сережа пишет тексты для его «нетленных шедевров», а прелестная девица Марина эти тексты потом аккуратненько накладывает на музыку. После чего Барышников выползает в студию или там на концерты и со слезой в голосе исполняет эту «порнуху» на радость своим собутыльникам. В принципе, все довольны и счастливы, и никого он не собирается ни грабить, ни убивать. У него достаточно денег, чтобы регулярно иметь проблемы со «стулом»… Я удовлетворила ваше любопытство?

В ее глазах сияли насмешливые искорки.

– А могу ли я поинтересоваться, кто там интересует вас? – спросил Лариков, делая глоток из чашки.

– Ага, – рассмеялась она. – Вот мы и подошли к главной проблеме. Что интересует в достославной компании Елизавету Максимовну Борисову? Врать вам, что я ищу утраченного мужа, глупо, да?

– Вы догадливы.

– Посылать вас подальше мне не хочется, – призналась она. – Чем-то вы мне нравитесь. Ну, хорошо. Может быть, вы даже сможете оказаться мне полезным. Поэтому я рискну.

Она встала и подошла к стеллажам.

– Этот дом – вот что меня интересует, – задумчиво сказала она. – Все его обитатели вместе. Меня интересует один вопрос – один-единственный, но чрезвычайно опасный. Потому что, если мои предположения верны, я смогу прижать их так, как им и не снилось.

– И в чем же дело?

– А вот этого я не знаю, – развела она руками. – Честное слово. Просто все жильцы этого дома отличаются одной маленькой общей черточкой. Все они «засветились», каждый в свое время, тесной связью с неким господином Байсаровым. А вчера вечером я смогла увидеть их всех вместе в небольшом, но весьма авантажном ресторанчике вместе с означенным господином. Всех, кроме вашего совершенно невинного Барышникова.

Лариков вспомнил, кто такой Байсаров, и почти испуганно посмотрел на храбрую девицу.

– Подождите, это тот тип, которому принадлежит «Моргана»? – Ну да. И не только этот кретинский супермаркет. Иногда у меня возникает подозрение, что господину Байсарову принадлежит весь город!

– Но почему вы так относитесь к этой компании? Что странного в том, что они дружны с этим крупным бизнесменом, если все они…

– Из одной шайки, – кивнула Лиза, насмешливо улыбаясь.

– Байсаров не уголовник.

– О да, – согласилась Лиза. – Он не уголовник. Он куда хуже…

Разгуливать по городу в обличье очаровательницы и сердцеедки мне даже понравилось.

Правда, почему-то повышенное внимание ко мне мужской части населения смущало бедного Аристова, который краснел и так стеснялся, будто это внимание было адресовано ему. Но мне было недосуг ему сочувствовать, я нахальным образом упивалась произведенным эффектом.

Пробежав по проспекту, мы уже выруливали к дому Барышникова, как вдруг Сережка приостановился и потянул меня за руку.

– Сашка, – взмолился он. – Давай выкурим по сигаретке, а то я сейчас умру от разрыва сердца!

Мы присели на подвернувшуюся лавку, и я достала сигареты.

– Ты так боишься этого типа? – поинтересовалась я.

– Да нет, просто…

– Опасаешься, – кивнула я.

– Нет, не опасаюсь! – раздраженно воскликнул он. – Я его просто не люблю. И не знаю, что он способен выкинуть! И потом – ты же сама предлагала мне дождаться вечера. Может быть, Маринка появится, и все наши авантюры будут выглядеть как полный идиотизм!

– Да они и так выглядят как идиотизм, – успокоила я его. – Так что нам совершенно нечего терять. Пошли, ты уже обкурился и посинел!

Я дернула его за руку, и он поднялся, покорный моей воле.

Оставшийся путь мы проделали в молчаливом сопении, и когда наконец перед нами возник искомый домик, я приостановила наш бег и выдохнула:

– Ну, вот! Подвиги начинаются! Всем приготовиться! К атаке!

И, быстро взбежав по лестнице, нажала на кнопку домофона.

– Собственно, дело не в одном Байсарове, – пояснила Лиза, закуривая сигарету.

Лариков и не знал, что можно так изящно курить. Вот Саша – она обычно пыхала сигаретой, как паровоз, торопливо заглатывая дым. При этом она смешно надувала щеки, и Лариков не сдерживался, начинал ржать.

А Лиза…

Она прикасалась кончиками губ к фильтру, как бы целуя древнюю амфору. Ее движения были так аристократичны, будто перед Лариковым возникла собственной персоной Мария Стюарт – с изящными пальчиками, тонкими запястьями и стройными, длинными ногами.

Дело было не в косметике – Лариков был уверен, что и без этого Лиза прекрасна.

Он так любовался ею, что пропустил мимо ушей добрую половину рассказа о зловредном Байсарове, очнувшись лишь в тот момент, когда Лиза, заметив его невнимание, насмешливо сказала:

– А вам это, похоже, неинтересно…

Лариков хотел воскликнуть: «Отчего же! Все, что вы делаете, мне интересно!» Но тут же одернул себя, признав с тоской, что влюбленный детектив – это пропащий детектив.

– Простите, я… немного задумался, – покраснев, пролепетал он.

Лиза рассмеялась, пустив в очередной раз по комнате звон маленьких колокольчиков, и Лариков с ужасом понял, что краснеет еще гуще – проще говоря, становится уже пунцовым.

– Так вот, меня интересует странная связь между этими людьми и исчезновением пятерых представителей «неимущего» класса… Я хочу ее нащупать, понимаете? И все это крутится вокруг Байсарова и его подруги! Самое мерзкое в этой истории то, что, являясь сейчас фактически независимым следователем, я не так уж много могу! У меня связаны руки, и меня это ужасно злит! А злиться я не люблю, потому что в такие моменты я не могу сохранять трезвость мысли!

Она вдавила окурок с такой яростью в симпатичную морданцию, изображенную на дне пепельницы, что Лариков невольно вздрогнул. Морданция, несмотря на такой жест, продолжала глупо улыбаться. Судя по безмятежности реакции, такое обращение не было ей в новинку.