Светлана Алешина - Ищи ветра в поле (сборник)

Я попрощалась с бравым рубоповцем и поехала назад, в редакцию. И как всегда, только я вошла в приемную, мне навстречу поднялась обеспокоенная Маринка.

– Ну, что еще? Что еще случилось? – решила опередить ее я. – Ты беременна от Леонардо ди Каприо? Или тебе сделал предложение Антонио Бандерас?

Маринка на секунду опешила, потом вдруг приложила руку к животу, нахмурилась… Некоторое время она постояла так, раскрыв рот, потом вспылила:

– Тьфу ты! Пугаешь меня… Глупостями разными… Никакого понятия о деле. Там вон Кудрин пришел, – показала она в угол, где около свободного компьютера скромно восседал грустный заместитель Обуховой.

Я заметила, что синяки на его лице уже почти прошли, но, несмотря на это, вид он имел весьма удрученный.

– Здравствуйте, Валерий, – сказала я.

Кудрин тут же поднялся мне навстречу.

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? Пойдемте ко мне в кабинет.

Кудрин покорно встал и засеменил вслед за мной. Как только дверь закрылась, он сел в кресло и устало, со вздохом, заговорил:

– Я уже совсем ничего не понимаю в этой жизни.

– Вы о чем?

– У меня такое ощущение, что кто-то хочет свести меня с ума.

– Вы имеете в виду вчерашний инцидент со стеклом в магазине? – сразу же спросила я.

– Если бы только это… Я вижу, вы неплохо осведомлены…

– Да, я поддерживаю связь с органами, – подтвердила я. – Раз уж я влезла в это дело, так считаю своим долгом знать обо всем. А что, еще что-нибудь случилось?

– Да так, – как-то вяло развел он руками в воздухе. – Шины вот вчера прокололи на машине, а сегодня утром выхожу – а в дверях торчит букет алых роз.

– Ну и что?

– Да все было бы ничего, если бы не тот факт, что их головки были обломаны. А сами цветы источали какой-то неприятный, смрадный запах, я даже не понял, какой именно. Едкий такой… – Кудрин снова попробовал помочь себе в разговоре жестами.

– Видимо, из какого-то баллончика полили, – предположила я. – Сейчас такие в изобилии продают.

– Так вот, я и не понимаю – кому и зачем все это надо? Ну, с Людмилой разобрались, конечно, круто… А вот подобные истории я совсем не могу понять – что хотят от меня? Если уж убивать – так сразу. Хотя кому надо меня убивать? Какой в этом смысл? – он поднял на меня глаза, как будто желая получить от меня ответы на свои вопросы. Если бы я их знала… Было видно, что человек явно растерян и не может в полной мере адекватно воспринимать окружающее.

– У вас совершенно нет никаких версий насчет того, кто это все мог сделать? – осторожно спросила я.

– Абсолютно никаких! – Кудрин посмотрел на меня открытым и честным взглядом.

– Конкуренты? Мафия? – продолжала наседать я.

– Да нет! – отмахнулся Кудрин. – Нет! Они так никогда бы не стали действовать.

– А по-моему, взрыв машины и убийство как раз по их части.

– Это да, – согласился Кудрин. – Но все остальное… К тому же, перед тем как убивать, обычно предупреждают и предъявляют конкретные требования. Здесь же просто беспредел какой-то!

– Скажите, Валерий, а в личном плане у вас нет никаких недоброжелателей?

– Ну, если даже и есть, то при чем тут Людмила?

– А если взять, к примеру, вашу жену? – я в упор посмотрела на Кудрина, явно намекая на то, что между ним и Людмилой существовали некие отношения, которые не могли нравиться жене Валерия.

Кудрин смутился и сказал:

– Ну… Э-э… Между нами нет особой сердечной привязанности. Это давно уже в прошлом. Ее интересует только мое материальное положение, а в остальном она махнула на меня рукой.

– То есть делай все что хочешь, что ли?

– Примерно так. Да и к тому же – откуда у нее деньги на взрывчатку, на наем убийц? Ведь у нее тоже алиби, как и у меня, – заметил Кудрин. – Да и не в ее это характере. Уж я-то знаю.

Он еще немного подумал, наморщив лоб, и снова покачал головой:

– Нет, это точно не она. Я уверен.

В разговоре наступила пауза. Я первой нарушила ее:

– Конечно, все это весьма занимательно. Я понимаю, что вы находитесь в недоумении и потом никак не отойдете от смерти Людмилы, но чем я вам могу помочь?

– Да вы знаете, я почему-то подумал о вас в первую очередь… Даже не знаю почему. – Кудрин еще больше растерялся. – Возможно, из-за того, что именно к вам обратилась Людмила. Кстати, она очень хорошо о вас отзывалась. Считала человеком порядочным. Потом вы журналистка, то есть обладаете определенными возможностями. И еще…

Кудрин вдруг задумался. Лицо его стало нахмуренным и сосредоточенным.

– Личные моменты… – вдруг задумчиво пробормотал он себе под нос.

– Что-что? – переспросила я.

Кудрин ничего не ответил. Он вдруг расстегнул ворот рубашки и стал растирать себе грудь.

В этот момент в дверь заглянула Маринка, которая принесла кофе. Видимо, ей хотелось хоть краем уха послушать, о чем мы беседуем с Кудриным. – Валерий, пейте кофе, – предложила я.

Он меня не услышал, и мне пришлось повторить свое предложение.

– А? Что? – вдруг очнулся он.

– Кофе, пожалуйста, – в третий раз сказала я.

– Ах… да-да, спасибо.

Он взял чашку, сделал один глоток, потом резко поставил чашку на место и быстро встал. Походив немного по кабинету, он снова вернулся в кресло. Маринка во все глаза следила за поведением Кудрина. Я знаком показала ей, чтобы она вышла. – Валерий, – тихо сказала я. – Вы подумали о чем-то, что может иметь отношение к этому делу? Вам пришла в голову какая-то догадка?

Мой вопрос поверг Кудрина в некоторое замешательство.

– Нет, – покачал он головой. – Мне ничего не пришло в голову.

Я внимательно посмотрела на него.

– Валерий, если вы действительно хотите, чтобы я вам помогла – хотя я еще не представляю, как, – вы должны быть со мной полностью откровенны…

– Мне нечего вам сказать, – резко ответил он и встал. – Извините, что побеспокоил. Не следовало мне к вам приходить. Вы мне и в самом деле не поможете. До свидания.

– Вы хорошо подумали? – крикнула я ему в спину.

– Да, – он повернулся. – Еще раз извините…

Едва Кудрин ушел, оставив меня в легком замешательстве, как в кабинет вошла Маринка.

– У меня уже горечь во рту от кофе, – сказала я ей, откидываясь на спинку кресла. – Ну не хочешь – не пей, – сразу же согласилась она. – Расскажи мне лучше, зачем он приходил.

– Думаю, он и сам не знает, – ответила я, закуривая сигарету. – Он очень растерян. И мне кажется, что именно сейчас он понял причину смерти Людмилы…

На следующий день мне почему-то все время вспоминалось лицо Кудрина. Особенно тот момент, когда, как мне показалось, на него снизошло озарение. Я даже подумала, а не съездить ли самой к нему поговорить? Была какая-то недосказанность после нашего разговора в редакции.