Сергей Бакшеев - Светлый демон

И все были довольны. По крайней мере, не роптали. Недовольные как-то сами собой разорились, пострадали при пожарах, угорели в саунах, утонули на рыбалке, даже под поезда порой сваливались. В пьяном виде, разумеется, без криминала. Ну, не везло недовольным, что тут поделаешь.

Барсуков смерил кавказцев тяжелым взглядом. Нет ли у них серьезной поддержки в городе? Не захватят ли они товар? Исключено, решил полковник. Это мелкие фигуры, которые подчиняются Тархану. А с ним детали сделки оговорены. Послезавтра состоится окончательный расчет, гости получат опасный товар и пусть катятся куда подальше из его города! А пока надо срочно решить проблему солдата. Срочно и радикально!

Барсуков вернулся в служебный автомобиль, нажал кнопку вызова рации.

– Кондратьев, что у тебя? Отвечай.

– Трассу и съезды с нее обследовали, – закурлыкала связь. – Разыскиваемой машины не обнаружено. В город она не въезжала, назад не сворачивала. Возможно, успела уйти на Екат. Мы предупредили посты ДПС и запросили данные с видеокамер.

Долгие годы Геннадий Барсуков изучал все упоминания о Светлом Демоне. Поначалу он тревожился, что девушку поймают и она даст показания против него. Но со временем успокоился. Светлый Демон была неуловима. А главное, она избегала лишних жертв. Принятые заказы она всегда исполняла чисто. Погибал только заказанный клиент. Ни водители, ни телохранители, ни тем более случайные люди ни разу серьезно не пострадали. В крайнем случае наиболее рьяные преследователи отделывались ранениями, как он когда-то. Постепенно Барсуков уверился, что Светлый Демон не собирается ему мстить. Он для нее лишняя жертва.

Также он убедился в ее упорстве и отнюдь не женской рациональности. Если Светлый Демон оказалась на въезде в Валяпинск, то отнюдь не для того, чтобы свернуть в Екатеринбург. Это немалый крюк.

Для чего она вернулась в его город? И почему, черт возьми, в ее машине оказался злополучный солдатик, которому место только в могиле?!

А если?..

Геннадий Барсуков покрылся холодной испариной и невольно сжался.

Если заказ поступил на него? И он уже не лишняя жертва, а тот самый клиент, за которым она начала охоту? А что, если дерзкий взрыв машины – это повод вытянуть его из города? За Светлым Демоном водились подобные хитрые приемчики. Он на дороге в освещении фар, а она затаилась в темных кустах.

Полковник нервно заозирался. И впервые пожалел, что не пользуется бронированным автомобилем. Даже находясь в служебной машине с синими милицейскими номерами, он почувствовал себя беззащитной мишенью в прицеле снайперской винтовки. Кто знает, возможно, для нее особый шик – шлепнуть милицейского начальника внутри неприкасаемого автомобиля.

Барсуков велел водителю мчаться в город и приказал в рацию:

– Кондратьев, свяжись со всеми постами на трассах. Просмотри все камеры с западного направления, но найди эту корейскую тачку и солдата! А когда найдешь… Ну, ты знаешь, что делать.

– Попадется – сделаем, – спокойно заверил начальник СКМ, службы криминальной милиции города. Он говорил так, будто речь шла не о человеческой жизни, а о подготовке мяса для шашлыка.

Отключив связь, Барсуков вспомнил, что можно задействовать технические средства для вычисления местоположения беглецов. Субботин гол как сокол, а у Светлого Демона наверняка имеется мобильный телефон. На этом можно сыграть.

Полковник приободрился. Скоростная езда успокаивала. В конце концов, под его командованием десятки вооруженных профессионалов, а она всего лишь стрелок-одиночка. Связавшись с беглым солдатом, старая знакомая совершила роковую ошибку. Субботин приговорен. Его судьба однозначна. И каждый, кто помешает благородной расправе, неминуемо пожалеет об этом.

Я проснулась от пения птиц. Длинные тени деревьев на глазах съеживались. Влажный туман стелился по разнотравью, сползал вниз по склону, стремясь укрыться от солнечных лучей. «В низине река», – догадалась я и потянулась.

Николай спал, по-детски подложив ладошку под щеку. Он так устал за двое суток скитаний по лесу, что отключился, не закончив рассказ.

Из его слов я узнала, что новые уколы загадочного Доктора принесли неожиданный эффект. Хомутов не обрел былой силы, а уснул так крепко, что был похож на труп. Его можно было ворочать, щипать, обливать водой – он не подавал признаков жизни. Даже Доктор всполошился: светил фонариком в зрачки, слушал через стетоскоп, брал кровь на анализ. Потом заверил, что всё нормально, и ушел вбивать данные в ноутбук.

Стас тоже получил укол, но не отрубился. Он тупо глядел на безвольное тело Хомута и вдруг произнес:

– Лежит, как Танька.

– Какая Танька? – неосторожно спросил Глынин.

– Соседка по подъезду, школьница.

– Красивая?

– Ноги длинные, юбка короткая, глаза накрашены, грудка тугая, а кожа, ммм, – замычал Стас, крутя башкой, – и пахнет от нее…

– Расскажи про Таньку. Ты трогал ее грудь? Расскажи! – не унимался Глынин в предвкушении цветистой солдатской байки о любвеобильной и покладистой девушке.

И Стас начал рассказывать. Его прорвало. Плотина из молчания и обмана, закаленная допросами следователя и подозрением соседей, выдержавшая испытание временем, разом рухнула. Стас признавался в жестоком преступлении.

Взбалмошная девятиклассница Танька, обладательница вполне оформившейся фигурки, частенько курила с подружками за углом дома, прикрытого от дороги кустами. В тот день Стас увидел ее одну. Он подошел, составил компанию, перекинулся парой шутливых фраз. Девчонка вяло огрызалась и проклинала слабость и трусость парней. «С парнем поругалась?» – предположил Стас.

Грянул весенний гром, ливанул дождь. Только что начатые сигареты бросать не хотелось. Они отошли к дому и пристроились на ступеньках, ведущих в подвал. Крупные капли барабанили над головой по жестяному навесу.

Девочка успела намокнуть. Тонкая блузка облепила грудь, от волос исходил запах проснувшихся духов. Она сказала что-то циничное про школьного хлюпика. И тут Стас почувствовал нарастающее возбуждение. Он сильный и смелый, именно о таком парне мечтает эта девчонка. Его распирало необузданное желание. Он обхватил ее, прижал к себе. Она удивилась, потом начала брыкаться. Но сильные мужские руки не разжимались. Стас заметил, что вход в подвал открыт. Он приподнял ее и, сгорая от животной страсти, потащил вниз по лестнице. Таня попыталась кричать. Он испугался, закрыл ладонью рот, но она кусалась.

И тогда он сдавило ей горло. Потом сорвал ее одежду, обезумел от вида наготы и долго терзал девичье тело, пока не обессилел.

Прозрение пришло позже. Он изнасиловал задушенную девушку! Когда он рвал ее трусики, Таня была уже мертва.