Сергей Качуренко - Восьмая поправка

И вот однажды случилось так, что день очередной получки совпал с каким-то большим праздником. Понятно, что уже к обеду в биллиардной стало жарко, как в сталеплавильном цеху. И не потому, что самый разгар лета. А потому, что в помещение без вытяжки набилось человек тридцать потенциальных игроков и все они естественно участвовали в импровизированном застолье. Воздух же поступал лишь малыми порциями и только через крошечные вентиляционные окошки. Конечно же, этого было недостаточно.

И еще одно обстоятельство влияло на микроклимат в биллиардной. В комнате по соседству, там, где согласно проекту должна отдыхать дежурная смена, Вова и Витя оборудовали «цех» для сушки рыбы. Нет, они не были заядлыми рыбаками. Просто накануне Витя имел неосторожность отправить в гастроном за закуской молодого неопытного милиционера. Прапорщик дал ему денег и наказал купить хлеб, колбасу и банку кабачковой икры. Вова же крикнул вдогонку, чтобы тот на сдачу прикупил бочковой кильки. Он-то не знал, что Витя вручил «гонцу» сто гривен одной купюрой. Вот поэтому на всю сдачу исполнительный милиционер и прикупил три килограмма мелкой соленой рыбешки. Витя разбушевался, как проснувшийся Везувий. Он неистово метал «испепеляющие искры» и в «гонца», и в опростоволосившегося Вову. Заодно досталось и ни в чем неповинной кильке. После извержения, «вулкан» остыл, и принял судьбоносное решение: «Добро пропасть не должно!». Поэтому в соседней комнате, где из мебели стояла лишь одна расшатанная железная кровать, прямо на бетонном полу, застеленном старыми пожелтевшими газетами, сушились сотни маленьких килек. Не знаю, сколько понадобилось времени, чтобы разложить эту «армию» стройными сплоченными рядами, но зато насущный вопрос о тараньке к пиву был решен на несколько месяцев вперед.

На закате того злополучного дня все участники биллиардной баталии были изрядно пьяны, а Витя вообще утратил способность самостоятельно передвигаться. Коллегиально приняли решение уложить «уставшего» прапорщика на кровать в комнате с рыбешками, а самим разойтись по домам. Уходя, кто-то спьяну или в целях экономии электроэнергии (скорее всего это был Вова) «вырубил» все освещение в подвале.

В этом месте нужно оставить на время спящего Витю и переместиться в дежурную часть. В тот день дежурным по управлению заступил высоченный, тучный майор, похожий на кузнеца Вакулу. Ему на хранение была сдана самая, что ни есть настоящая кавалерийская шашка времен гражданской войны, которую накануне изъяли наши сыщики. Вот и решил дежурный майор пощеголять перед подчиненными. Ближе к ночи нацепил на пояс эту самую шашку и важно расхаживал по дежурной части.

Неожиданно в ночной тиши прозвучал душераздирающий крик. Он исходил из подвала и распространялся по всему опустевшему зданию управления. Так мог орать только человек, которого одновременно душили, терзали и резали на куски страшные подземные монстры.

Это вопил насмерть перепуганный Витя, который проснулся с бодуна в кромешной тьме на скрипучей раскачивающейся кровати, в душном, помещении, пропитанном вонью от солонины. Наверное, ему показалось, что он телепортировался в трюм средневекового корабля, севшего на мель в экваториальном море. Вот и кричал от безысходности, как плененный негр, который утратил последнюю надежду сбежать от работорговцев.

Ну, а что наш майор? Чтобы спуститься в подвал, нужно было выйти во двор, где под железным навесом находится каменная лестница. По этому маршруту и отправился дежурный майор на помощь бедолаге. Пока он дошел до лестницы, охрипший от крика Витя наощупь пробраться к входной двери и попытался ее открыть. Когда же тяжелая железная дверь со скрипом и скрежетом поддалась, то обезумевший от ужаса прапорщик увидел на фоне звездного неба силуэт былинного богатыря с шашкой на боку. С тех пор Витя больше не пил…

Начальник уголовного розыска Анатолий Леонидович Жарков был моим давним и добрым знакомым. Когда я вышел в отставку, он служил рядовым опером, но уже тогда можно было предположить, что исполнительный и смышленый оперативник обязательно выбьется в люди.

Не успел я войти в кабинет и шутливо доложить о своем прибытии, как Жарков, поднявшись со своего кресла, шагнул навстречу и радостно воскликнул:

– Как же я рад Вас видеть! Хорошо, что быстро приехали, Сергей Иванович. Вот только поговорить нам не удастся – начальник только что к себе вызвал. Так что решим вопрос на ходу.

Он указал рукой на дверь, а я облегченно вздохнул: «Похоже, пронесло». Выйдя в коридор и дожидаясь пока Жарков закроет кабинет, спокойно поинтересовался:

– Что за срочность, Толя? И почему это нельзя было решить по телефону?

Он учтиво взял меня под руку и провел к лестнице. Там остановился и, оглядевшись по сторонам по-одесски ответил:

– А я знаю? Мне приказали – я исполнил, – потом подошел еще ближе и вполголоса объяснил. – Мне до лампочки, чем вызвана такая сверхсекретность. Только заместитель начальника ГУБОП МВД Александр Вадимович Волощук наказал передать Вам информацию лично. Лично! Вот я и передаю: он будет ожидать Вас возле проходной ГУБОП в пятнадцать ноль-ноль.

– А если бы меня не нашли?

– Так нашли же, – протягивая на прощанье руку, заулыбался Толя. – Волощук уже знает, что Вы будете. И вообще, нагрянули бы как-нибудь. В биллардик бы поиграли.

– Непременно, – пообещал я. – Только в биллиард играть не буду…

До встречи оставалось без малого два часа. В район Татарки добрался без промедлений, потому что возле метро Арсенальной удачно «поймал» такси. Неподалеку от здания ГУБОП увидел небольшое кафе со столиками на улице и решил перекусить, а заодно навести порядок в голове.

Предыдущая неделя прошла в таком скоростном режиме, что резкое торможение любой деятельности могло закончиться аварийной ситуацией. Но это мне не грозит – кто-то нарочито не дает расслабиться. А еще я знал, что разного рода форс-мажорные ситуации лучше всего проживать, как говорят, «на автопилоте». Без выстраивания оборонительных заграждений, которые называются «отсебятиной» и грозят перенапряжением психики. Тогда анализ происходящего проходит не на основе личных впечатлений, а как бы поверх них. Переживания отключены, но при этом запускаются внутренние силовые резервы. И остается только удивляться, откуда в человеке берется столько сил и энергии. Как видно, временной промежуток сократился до такой степени, что для анализа и эмоций просто не осталось времени. Совсем, как на войне: короткая передышка между боями в виде марш-броска.

А еще вспомнились годы службы, когда с Александром Вадимовичем Волощуком мы сидели в одном кабинете. Саша просто идеально вписывался в образ оперативника, созданный в те годы советским кинематографом. Не припомню, чтобы хоть раз он пришел на службу без костюма и галстука. Да и прическа всегда отвечала уставным нормам. Кроме этого Волощук отличался умением находить общий язык с людьми. Он мог в считанные минуты расположить к себе собеседника и поэтому Сашу постоянно сманивали на следственную работу. Но ответ всегда был один и тот же: «Я опер, и в каком либо ином качестве себя в ментовке не представляю».