Светлана Бестужева-Лада - Мера за меру

Единственной остававшейся отдушиной был мой персональный компьютер, с которым я, собственно, и проводила практически все свободное время. И довольно быстро сообразила, что все мои занятия, а главное – путешествия по сети Интернета контролируются не менее жестко, чем мое собственное поведение. Ну, тут я могла оказать достойное сопротивление: установила защиту такого уровня, что моим надсмотрщикам была доступна лишь крохотная вершинка огромного айсберга. Считалось, что я играю во всякие игры и периодически захожу на типично женские сайты. На самом деле…

На самом деле я научилась всему, что может дать современная электроника. Для меня не существовало никаких кодов, паролей и сложнейших систем защиты, я их даже не взламывала, просто открывала одним движением руки. Не могу сказать, что мое поведение было безупречным: я потихонечку таскала деньги из самых разных банков и складывала на специальный счет, доступ к которому имела только я. Зачем мне это было нужно? Затем, что через два года счастливой семейной жизни я начала всерьез задумываться о бегстве и уходе в «нелегалы».

К этому времени я уже знала достаточно много о деятельности своего супруга. Пожалуй, даже слишком много. В том числе, удостоверилась в том, что меценатство и благотворительность вовсе не являлись его любимыми занятиями. Случай со мной был, пожалуй, уникальным, но объяснялся очень просто: меня купили. Купили как любую продажную женщину, только обставили это очень изысканно и я бы даже сказала – затейливо. И легально уйти мне было некуда, да и практически невозможно: никто бы меня не отпустил. Александр Борисович патологически не любил выпускать из своих рук то, что в них попало, даже если ему это было не слишком нужно.

А я, увы, была ему нужна. Возможно, он даже по-своему любил меня, хотя интимная сторона нашего брака была, мягко говоря, странной. Моя абсолютная инертность в постели его нисколько не смущали и не отталкивали, он делал со мной все, что хотел и когда хотел, и не ждал никакой ответной реакции. К тому же он хотел, чтобы я родила ему ребенка, конечно, сына, продолжателя бизнеса. Но с этим как-то ничего не получалось, хотя я имела только теоретическое представление о средствах предохранения и ими не пользовалась. По-видимому, мой организм не был создан для материнства, вот и все. Но Александр Борисович был одновременно терпелив и неумолим.

Мое же терпение кончилось в тот день, когда я получила диплом об окончании института. «Красный диплом», разумеется. И, разумеется, тем же вечером завела разговор о своем трудоустройстве, но натолкнулась на самую настоящую каменную стену.

– Моя жена работать никогда и нигде не будет, – отрезал супруг.

– Но что же мне делать?

– Господи, да что хочешь!

– Я хочу работать.

– Зачем это тебе, скажи на милость?

– Затем, что интересно.

– Заинтересуйся чем-нибудь другим.

– Например?

– Ну… чем угодно. Другие женщины ведь находят себе занятие по душе. Хочешь, куплю пару хороших коней, будешь кататься верхом? Очень полезно для здоровья.

– Я, кажется, на здоровье не жаловалась. В общем, я бы хотела работать. Пусть даже в твоей фирме.

– Забудь. На фирме тебе вообще делать нечего.

– Мне и так нечего делать.

– А мне некогда придумывать тебе развлечения. Все, разговор закончен. Надеюсь, мои пожелания будут учтены.

Я промолчала. А про себя решила, что нужно освобождаться от этого брака, который все больше и больше напоминал рабство. Мне не нужны были ни модные наряды, ни меха, ни драгоценности, меня абсолютно не интересовала светская жизнь. Мне хотелось двух вещей: работы и свободы. Как очень скоро выяснилось, и то, и другое было почти одинаково нереально.

Тем не менее, я посмела ослушаться. Составила резюме и разослала по нескольким адресам, где вакансии представляли для меня какой-то интерес. И, получив первый ответ, отправилась на собеседование, совершенно открыто, не делая из этого никакой тайны. За что и была наказана мгновенно и достаточно жестоко.

За ужином (дома, что бывало крайне редко) Александр Борисович подозрительно кротким голосом осведомился у меня о том, как я провела день. Я отчиталась – коротко, без излишних деталей. Но и этого оказалось больше, чем достаточно.

– Я же сказал – забудь, – все тем же кротким голосом сказал мне муж. – Но мои слова для тебя, по-видимому, пустой звук. Что ж, поступим иначе. Возможно тогда ты что-нибудь поймешь.

Я глазом моргнуть не успела, как один из личных помощников Александра Борисовича крепко прижал меня к стулу, удерживая за плечи, а второй сделал какой-то укол в вену. Подействовало мгновенно: предметы сначала расплылись, потом все вокруг потемнело, я перестала слышать, а потом – перестала быть вообще…

Когда я очнулась, то обнаружила, что нахожусь в помещении, больше всего похожем на больничную палату. Это и оказалось палатой, только в психиатрическом отделении. Запястья обеих рук были перебинтованы, а появившийся врач объяснил мне, что я пыталась перерезать себе вены, и меня спасли только чудом. А попытка суицида – это проявление душевного расстройства, которое нужно лечить.

Вот так из одной тюрьмы я попала в другую – куда менее комфортабельную. Конечно, меня можно было запихнуть и в более «элитную» психушку, но, по-видимому, мой супруг счел это недостаточно суровым наказанием. А обычную психбольницу исключил из планов, во-первых, из-за возможной утечки информации, а во-вторых, полагаю, из остатков человеколюбия. Экспериментальное образцово-показательное заведение устраивало его по всем параметрам.

Сказать, что я испытала потрясение, значит, ничего не сказать. Остатков моей сообразительности хватило только на то, чтобы хранить молчание. Я не разговаривала ни с врачами, ни с сестрами, ни с санитарками. Почти не притрагивалась к роскошным передачам, исправно доставлявшимся в палату. И только несколько дней спустя, осознав, что обе мои соседки, точнее, сестры по несчастью, оказались точно так же «подставлены», как и я, начала думать, как из этой ситуации выбираться. Задача была почти невыполнимой, но трудности меня никогда не останавливали, только подстегивали. Нужно было создать программу, только не для компьютера, как обычно, а для нас троих. Такую, чтобы мы вышли на свободу с минимальными потерями, а наши обидчики расплатились по полной программе.

Трудно, конечно. Но – возможно, если все тщательно обдумать, выверить все ходы и начать действовать методически и целеустремленно. Причем не одной, а с двумя помощницами, которые, к счастью, психически были вполне полноценны. Нужно было только объединить имевшиеся у каждой из нас возможности.