Светлана Бестужева-Лада - Брак под короной

– А пусть мое заявление пока полежит просто так, – весело предложила я. – Наберу нужную сумму, внесу, и будем играть дальше.

При слове «играть» мой собеседник нервно дернулся и холодным голосом потребовал объяснений. Неужели я воспринимаю солидное мероприятие как игру? И если это так, то какое я вообще имею право подозревать честнейших и безупречных людей…

Я заверила его, что ни о каких подозрениях уже и речи быть не может. Последний вопрос задала уже исключительно для проформы:

– Значит, если я все-таки наберу деньги, мне придется снова платить двадцать долларов за вход?

– Разумеется, – по-прежнему холодно подтвердил молодой человек.

Кто бы сомневался! Двадцать долларов, которые платит каждый новоприбывший, умножаем на сто (примерно столько новичков было в зале). Хватит и на аренду особняка, и еще на многое другое. А ведь большинство пришедших платили деньги, а остальные вместе с «кураторами» составляли сложные схемы добывания в трехдневный срок нужной суммы, оставляя задаток. Три тысячи триста долларов умножить хотя бы на девяносто человек…

– А можно мне позвонить? – вдруг осенило меня. – Есть подруга, которая, возможно, сможет дать взаймы… Причем сегодня же.

В одну секунду оледеневшее лицо моего собеседника снова стало теплым и дружелюбным, и он широким жестом протянул мне мобильник:

– Прошу вас, сударыня…

Позвонила я, разумеется, Асе. Дома ее не было, пришлось набирать номер мобильника. К счастью, он был включен: на время важных переговоров и мероприятий моя подруга его обычно вырубала.

Я кратко изложила ситуацию, но к просьбе о займе перейти не успела.

– Как называется это твое собрание? – жестким тоном спросила Ася.

Я ответила.

– Рядом с тобой есть какой-нибудь менеджер?

– По его телефону и звоню.

– Вот и верни ему его телефон, я сама хочу с ним поговорить.

Я удивилась, но выполнила это ценное указание. После чего мое изумление росло просто каждую секунду.

– Да? – спросил менеджер. – Да, это я… Но… Анаста… Но откуда я мог знать? Естественно. Разумеется. Безусловно. Простите, ради Бога, но кто же знал? Да-да, я все понял, все сделаю…

Он отключил мобильник и с обалделым видом уставился на меня. Потом, сделав над собой невероятное усилие, сказал:

– Произошла небольшая накладка, простите. Я совершенно забыл о том, что со вчерашнего дня мы отменили практику займов у друзей и знакомых и работаем только с людьми, которые сами располагают нужными средствами. Еще раз простите. Вот ваши двадцать долларов, и еще тридцать – моральная компенсация от фирмы. Конечно, человеку, который вас сюда привел, мы засчитаем это, у нас все по-честному.

Это я и сообщила своей сослуживице, когда собралась уходить. Она обрадовалась, но интерес ко мне явно потеряла. То есть мавр (я) сделал свое дело и может отправляться на все четыре стороны. И я покинула особнячок с приятной мыслью о том, что за несколько часов заработала тридцать долларов, причем особого морального ущерба лично я не испытывала.

Зато в голове прочно поселилась мысль, что Анастасия вошла в число тех немногих удачливых людей, которые от всеобщего хаоса ничего не теряют, а только выигрывают. Конечно, для наших отношений это не имело никакого значения, но… Как говорится, «осадок остался».

Совсем кисло стало, когда у мужа прекратились экспедиции. Он, правда, по-прежнему где-то подрабатывал и по-прежнему окутывал свои занятия непроницаемой тайной, но хотя бы за черту бедности мы не сваливались. Хотя однажды были буквально на краю бездны: в один далеко не прекрасный день Сергей принес домой небольшую пачку так называемых «мавродиков» и сказал, что занял на них деньги у приятеля, а через неделю продаст и не только вернет долг, но и нам в финансовом плане будет полегче.

Поскольку тогда на трех буквах «МММ» помешалась чуть ли не вся Россия, меня это не встревожило. Точнее, не успела встревожить: ровно через неделю Сергей продемонстрировал мне довольно приличную сумму денег и сообщил, что долг приятелю вернул. А на следующий день финансовая пирамида со страшным грохотом рухнула. Вот тут я задним числом испугалась, потому что сумма долга была отнюдь не маленькой, и как бы Сергей ее возвращал – непонятно.

В общем все хорошо, что хорошо кончается, потому что я уже подумывала о том, чтобы заняться каким-нибудь физическим трудом, например, мытьем подъездов. Но тут муж снова сделал очень мудрый ход, и на выигранные деньги купил хороший компьютер. Быстренько научил меня с ним обращаться на самом примитивном уровне, и я в свободное время, которого у меня, прямо скажем, хватало, стала практически машинисткой-надомницей. Это тоже слегка украсило нашу жизнь, да и я была все-таки при деле.

Я только радовалась, что мы не поторопились заводить детей, потому что на них у нас, уж точно, никаких денег не хватило бы. Что же касается собаки, то Элси мы просто нашли в нашем подъезде: лежал под лестницей крохотный грязно-рыжий комочек и даже скулить уже не мог – обессилел. Мы с Сергеем как раз возвращались домой, причем по дороге встретились, что было большой редкостью, и у меня буквально сердце перевернулось, когда я увидела несчастное существо.

– Сереженька, давай его возьмем, – попросила я жалобно. – Ведь живая душа, жалко.

– Возиться ты с ней будешь? – как всегда практично подошел к проблеме муж. – В смысле кормить, выгуливать, водить к ветеринару и так далее?

– Мы повесим объявление. Может быть, щенок просто потерялся, и хозяева его ищут. А пока…

Я не слишком надеялась на успех: Сергей домашних животных не жаловал, но в тот день ему заплатили, как он сказал, за одну неплохую халтурку и настроение у него по этому поводу было значительно лучше, чем в обычные дни.

– Хорошо, – пожал он плечами. – Но это – твоя охота, Акела. В смысле, твоя собственная игрушка, я тут не при чем.

Я наклонилась к щенку и на меня глянули два карих глаза с такой тоской и таким отчаянием, что никаких сомнений относительно дальнейших действий у меня не осталось. Я взяла в руки еще теплый комочек и понесла его домой. Там на свой страх и риск помыла, завернула в полотенце, высушила и позвонила Асе, у которой уже давно появился довольно-таки страхолюдный пит-буль. Так что про собак она знала много больше, чем я.

– Какой породы? – прежде всего спросила она.

– Рыжей и лохматой, – честно ответила я. – Непонятно, словом. Может, обыкновенная дворняжка.

– Дай ей сегодня на ночь теплого молока, а завтра попробуй накормить овсянкой. Мяса пока не давай, неизвестно, какого возраста твоя находка. Вдруг еще сосунок.

Когда «сосунок» высох, я аккуратно расчесала его шерстку, после чего он стал прехорошеньким. Точнее – она, как определил мой муж, полюбопытствовавший, как идет работа у Лиги спасения животных. Потом налила ей в миску чуть подогретого молока и, к моему великому облегчению, она почти все выпила. После чего заснула прямо у меня на руках.