Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать

– А ведь и впрямь хорош! – весело подмигнув собственному отражению, констатировал я. – Апостол с картины Тициана…

Насухо обтёршись махровым полотенцем и освежив гладко выбритые щёки приятно пахучим одеколоном, я вновь вошёл на кухню.

«Какой нынче день?» – обжигаясь горячим душистым кофе, задумался я.

Что воскресенье, что понедельник – всё было едино. Я непроизвольно начал размышлять как о превратностях, так и о прелести беззаботной холостяцкой жизни. Впрочем, в двадцать девять лет думать о серьёзных отношениях с той или иной женщиной ещё довольно-таки рано. Как бы там ни было, я не торопился надеть хомут на свою шею. Вполне возможно, просто ещё не успел встретить ту единственную и неповторимую, которая бы смогла разбить моё каменное сердце и растопить лёд моей холодной души. А если говорить абсолютно откровенно, то я не был готов к серьёзным семейным отношениям. Малые сопливые дети были для меня неприемлемы. К тому же я не спешил стать чьим-то подкаблучником.

Зуммер моего мобильного телефона не только нарушил ход моих плавных мыслей, но и прозвучал в самый неподходящий момент, когда я только что надкусил бутерброд. В том, что это мог быть кто угодно, но только не Ниночка, я ничуть не сомневался. Находясь вместе в одной постели, не было необходимости в срочном порядке обмениваться сотовыми номерами.

– Слушаю вас, – монотонным голосом произнёс я дежурную фразу, неловко прижимая мобильник к правому уху.

– Ларионов Павел Николаевич? – раздался взволнованный женский голос.

– Да.

– Это вы?

– Слушаю вас внимательно, – повторил я, искренне удивившись, что ко мне обращаются не только по имени, но ещё и по отчеству.

– Пашенька, ты меня не узнал?

– Простите, нет… – настороженно ответил я.

Резкий переход женщины, говорившей на другом конце мобильной связи, с официального тона на более чем дружеский, также не предвещал ничего хорошего.

– Это же я… Татьяна…

– Очень приятно, Танечка…

Судя по голосу, я пришёл к выводу, что ей далеко за тридцать. Наверняка она с трудом могла вспомнить, когда последний раз к ней обращались в столь ласкательной форме.

– Мы с тобой вместе проводили отпуск на побережье Чёрного моря.

Я чуть не рассмеялся:

– Очень в этом сомневаюсь. К тому же последнее время предпочитаю выезжать за границу, – сыронизировал я.

Мне не хотелось уточнять, что буквально полтора месяца назад я вернулся из Египта, где пятнадцать дней провёл в компании миловидной блондинки, щедро оплатившей мои расходы.

– Это было четыре года назад. Мы почти три недели отдыхали в Дивноморске…

– Десять суток, – уточнил я. – Тихий курортный посёлок, который находится недалеко от Геленджика.

– Всё верно. Мы с тобой снимали жильё у одной хозяйки. Помнишь, такая маленькая, толстая и вредная?

– Кто? Ты или хозяйка? – не выдержав, ухмыльнулся я.

– Полина Семёновна. Мы звали её просто тётей Полей.

– Эта тётя на несколько лет младше меня.

– Ты её вспомнил?

– Теперь не только её. Если память меня не подводит, то сейчас я разговариваю с Татьяной Лихачёвой?

– Вот именно…

– Ты была там не одна. Вместе с тобой отдыхала твоя дочурка.

– Да. Она всегда рядом со мной, словно мой прилипчивый хвостик…

Я на секунду задумался, затем тихо произнёс:

– Кажется, её зовут Леночкой…

– У тебя феноменальная память! – обрадованно воскликнула Лихачёва. – А ты приехал с молоденькой супругой. Вы с ней только что расписались и у вас был медовый месяц…

Я никогда ни с кем не расписывался. В тот раз познакомился в поезде с премиленькой девушкой, и мы решили совместно провести наш отдых. Вернее, решил я, а она всего лишь была основным спонсором моего курортного романа. Но если в тот раз Татьяна Лихачёва ничего не заподозрила и не заметила подвоха, то и теперь знать правду ей совершенно не обязательно. По крайней мере, мне было гораздо удобнее, чтобы она принимала меня за неверного супруга, изменяющего юной жене в связи с её неопытностью в интимных отношениях.

– Сейчас тебя действительно вспомнил, – сказал я, и тут же поинтересовался: – Если не ошибаюсь, Татьяна Зиновьевна…

– Ты звал меня просто Танюшкой. Особенно когда нам удавалось остаться наедине…

И как же тебе, спустя столько лет, удалось меня разыскать?

– Твоя наивная супруга не догадывалась о наших с тобой отношениях. Мы на всякий случай обменялись с ней телефонными номерами. Она никак не могла вспомнить свои последние цифры и поэтому назвала номер твоего мобильника. Мне очень нравилось с ней беседовать. Она способна поддержать любой разговор…

– Да, она весьма общительная женщина. Иной раз даже чересчур общительная… – без тени смущения произнёс я. – Но если, Танечка, ты решила с ней поболтать, то сейчас ничего не получиться. Она буквально сегодня утром улетела на Мальдивы. Придётся перезвонить чуть позже…

Отлично зная женщин, способных простоять возле одного прилавка по тридцать минут, и которые не успокоятся, пока не обойдут все ближайшие магазины, я проницательно подметил:

– У меня накопилось слишком много рутиной домашней работы, но сейчас планирую прогуляться по городу…

Практически я не успел договорить, как на том конце телефонной связи сначала послышалось тихое сопение, затем раздался тот же взволнованный голос:

– Павел Николаевич! Мне нужны именно вы… – вновь перейдя на официальный тон, сказала Лихачёва. – Я знаю, что вы очень занятой человек. Неловко вас беспокоить, но возник щепетильный вопрос…

– В таком случае, внимательно слушаю, – высокопарно изрёк я, но тут же более мягко добавил: – Единственная просьба…

– Какая? – поспешно поинтересовалась она.

– Когда-то мы были хорошими друзьями. Не стоит устанавливать искусственную преграду в наших отношениях. У меня о тебе остались приятные воспоминания. Надеюсь, это взаимно?

– Ну, конечно…

– Тогда, давай больше не будем разговаривать друг с другом с явным отчуждением…

– То есть?

– Ты для меня навсегда останешься милой сердцу Танюшей, а я бы хотел быть для тебя попросту Павлом, и никаких Николаевичей…

– Мне как-то неудобно… – замялась она. – Всё ж таки уважаемый человек! Высокая должность, солидное положение в обществе…

– Как сказано в одной из заповедей Моисея, «не сотвори себе кумира!» – процитировал я. – Что означает: не поклоняйся слепо кому и чему-либо, как идолу.

Несколько секунд Лихачёва обдумывала мои слова, но не стала выяснять моё отношение к современной религии.

– Я бы ни за что не решилась тревожить тебя по пустякам… – словно оправдываясь, сказала она.

– Слушаю очень внимательно…

– У нас несчастье…