Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица. Том второй. Императрица

– Веди себя прилично, Ирина, – с безнадежностью сказал Босс. – Тут только два старика, умерь свой пыл.

– Тут два мужчины, причем один из них – мой муж, – отпарировала та. – А больше никого я по твоей милости не вижу…

– Друзья, друзья, – зарокотал Лев Валерианович, – не будем придираться друг к другу. Красивая женщина не может вести себя неприлично по определению.

– Слышал? – с торжеством спросила Ирина у мужа. – Поучись хорошим манерам у своего друга.

– Боюсь, мне уже поздно, – с вымученной улыбкой отозвался Босс.

– Учиться никогда не поздно, – возразила Ирина.

– Ученого учить – только портить, – одновременно сказал Лев Валерианович и этот спонтанный дуэт внезапно развеселил всех, даже Босса, и атмосфера в комнате заметно разрядилась. В этот момент появилось шампанское, которое немедленно разлили по бокалам.

– За наше знакомство, – галантно сказал Лев Валерианович. – И за вашу красоту.

– Испортишь мне девочку, – заворчал Босс. – Она и так от себя без ума.

Ирина показала ему язык и осушила бокал до дна. По-видимому, это был не первый бокал за сегодняшний день: ее щеки тут же вспыхнули, а глаза неестественно заблестели. Она протянула бокал мужу:

– Добавь!

– Ириша, а может… – начал он.

– Я сказала, добавь, – отрезала она. – Сколько тут было? Слону дробина.

Босс подчинился и умоляюще посмотрел на Льва Валериановича, как бы желая сказать: «Ну, видишь? Что с ней прикажешь делать?» Тот ответил сочувствующим взглядом: «Да, старик, попал ты крепко. По полной программе».

Ирина пила практически без перерывов, прикуривая одну сигарету от другой, и болтала о пустяках, перескакивая с темы на тему. Лев Валерианович с любопытством наблюдал за ней, прикидывая, на каком по счету бокале женщина окажется под столом. Босс откровенно страдал, будучи не в состоянии остановить жену. Наконец ее речь замедлилась, глаза остекленели, она откинулась на спинку кресла и практически мгновенно заснула. Босс протянул руку к звонку.

– Не надо, – остановил его Лев Валерианович. – Сами справимся.

Он достал из кармана визитную карточку и написал на ней несколько слов, а потом протянул ее Боссу.

– Положи это ей куда-нибудь, куда она чаще всего заглядывает. Может, вспомнит, когда проспится. Или позже…

На карточке было написано: «Вы можете всегда на меня рассчитывать».

– Это еще зачем? – удивился Босс.

– Ты нас познакомил? Познакомил. Прекрасно. Больше нам с ней видеться ни к чему. А завтра или даже сегодня, когда проспится, она может меня и не вспомнить, неужели ты этого не понимаешь? Если, не дай Бог, я понадоблюсь, она меня позовет. Сама. Твоя рекомендация только все испортит. Она ведь дьявольски упряма, нет?

– Это еще мягко сказано, – вздохнул Босс. – Так, девушка готова. Не оставлять же ее тут…

– Конечно, нет, – пожал плечами Лев Валерианович. – Показывай дорогу.

Он без особого усилия поднял Ирину на руки и отправился к двери. Босс осмотрел на него с откровенной завистью, в очередной раз вздохнул и поплелся показывать дорогу в спальню Ирины. Там они поручили все заботы горничной и молча вернулись в столовую. В молчании разлили по рюмкам зубровку и выпили, не закусывая.

– Такую женщину действительно надо держать на цепи, – произнес наконец Лев Валерианович. – Одно слово – пантера.

– Цепь она перегрызет, – отозвался Босс. – Ну, так как? Выполнишь мою просьбу?

– Только потому, что просишь ты, – медленно сказал Лев Валерианович. – Любому другому я бы отказал, не задумываясь. Никогда не любил русскую рулетку. Как тебя угораздило?

– Наверное, это любовь, – пожал плечами Босс. – С ней мучаюсь, без нее страдаю. Пока она была в Швейцарии, чуть с ума не сошел от тоски. Вернулась – почти спятил от ее штучек. Сегодня она еще тихая.

Лев Валерианович отделался неопределенным междометьем. Перед глазами у него стояла Ирина в тот момент, когда она появилась в дверях столовой. Удивительная, дикая красота, шалые зеленые глаза, чувственный рот. А ноги! И ведь знает, чертовка, свою силу. Безумие, конечно, но эта женщина его по-настоящему взволновала.

Хотя лично он всегда предпочитал совершенно иной тип женщин: миниатюрных блондинок, пассивных, покорных, а главное – молчаливых. Они изредка появлялись в его спальне и очень быстро бесследно оттуда исчезали. Но эта оторва… Стерв он укрощать умел, только не любил. Что ж, для разнообразия, пожалуй, можно попробовать.

Он украдкой бросил взгляд на старинного приятеля. Недомерок, урод, соплей перешибить можно – и такая жена. Нет, справедливость все-таки существует, и если Попугаю суждено умереть, пусть не слишком копается. В крайнем случае, можно будет и посодействовать А Ирина не пропадет, он, старый Лев, об этом позаботится. Нельзя, чтобы такая женщина с таким наследством попала в руки какому-нибудь молодому подонку…

– Спасибо тебе, – вывел его из размышлений голос Босса. – Теперь я почти спокоен за малышку. Под твоим покровительством она не пропадет.

«Старый дурак, ты ничего не понял. Как кстати ты собрался умирать, как удачно обернулся сегодняшний вечер. Да, я возьму под покровительство твою малышку с ее миллионами. Она у меня по струночке будет ходить. И ведь какая удача: получить процветающий раскрученный бизнес, не связываясь с криминалом и не тратя своих денег. Воистину, старый друг лучше новых двух».

«Я все понял, Левка. Я знаю, как Ирина действует на мужиков. Я ошибся в своих расчетах: ты такой же подонок и кобель, как и все остальные. Но я пока еще жив. Я найду малышке другого попечителя. Тебе она не достанется. Тебе вообще никто не достанется, максимум через три дня ты будешь трупом. Я еще постою у твоего гроба, скорбный и безутешный. Кого ты думал провести: меня, Попугая? Да я всегда был умнее и дальновиднее тебя».

Босс протянул руку к бутылке и снова наполнил рюмки:

– Ну, за нашу дружбу! – сказал он. – Да, чуть не забыл: вот список моих основных дел.

Он протянул Льву Валериановичу сложенный вдвое лист бумаги, но тот отстранил его руку и негромко рассмеялся.

– Генаша, у тебя память сдает. Такой фокус ты проделал с одним фраером много лет назад. Дал почитать какой-то документ, а в рюмку сыпанул, с позволения сказать, лекарство. Через три дня фраер лежал на столе строгий и красивый, причем тапочки у него были белые. А перстенек-то у тебя прежний остался. Может, отрава поменялась, качественнее стала, я быстрее отмучаюсь. Список дел, говоришь? Да ты же сам объявил в начале нашего базара, что дело у тебя ко мне – одно-единственное. Обижаешь, старый кореш. Думаешь, я не видел, как у тебя морда перекосилась от ревности? Успокойся, твоя жена не в моем вкусе. Честное слово. Не горячись, никого другого на мое место ты все равно не найдешь. Лучше просто нет.