Ольга Ярошинская - Когда падают яблоки

– И кем ты ее возьмешь – укомплектован штат, – не отступала Зина.

– Кем хочу, тем и возьму, – запальчиво ответил Лев. – А ты давай полы мой и не указывай тут мне.

– Ну вот кем? – не сдавалась Зина. – Бухгалтером, так Аллочка справляется и одна. Менеджером по продажам – Эля у нас чудеса творит, сбывает даже эти твои мыльца из козьих какашек. А для красоты уже Игорек имеется – сидит вечно в Интернете, пользы никакой.

– Так, – рассвирепел Лев Семенович. – Молчать! Будет секретаршей. Кофе мне подавать и клиентам улыбаться. А то приходят, а тут цербер со шваброй, весь бизнес мне поганишь! – он задумался на миг. – Валюша, ведь так?

Девушка неуверенно кивнула.

– А ну-ка улыбнись.

Зина и Лев Семенович выжидательно на нее смотрели, Вале вдруг стало так смешно от этого несуразного собеседования, что она вполне искренне улыбнулась. И складки на лбу Льва Семеновича, заползающие аж на лысину, разгладились.

– Вооот, – он довольно потер ладошки. – Какая улыбка. На такую улыбку клиенты слетятся как пчелы на мед.

– Не пчелы, а мухи, – пробурчала себе под нос уборщица. – И не на мед, а знамо на что…

– Проходите, Валюша, покажу вам ваше рабочее место, – Лев Семенович галантно открыл перед девушкой дверь. – А ты, Зинаида Петровна, как пол домоешь, так обеспечь Валеньку всем необходимым – ручка там, блокнот. На компьютере работать умеете? Какая прелесть – и на компьютере она умеет, – умилился директор. – У нас как раз есть неиспользуемая машина, Игорек мигом установит.

Он закрыл дверь перед носом свирепой Зины и широким жестом обвел небольшую – три на три – прихожую. Правый угол занимала кадка с пальмой, раскинувшей подсохшие листья под самым потолком. Пальме явно не хватало света, здесь даже не было окна. Слева стояла вешалка.

– Будет приемная, как в приличных фирмах. Вот тут мы поставим ваш стол, – директор засуетился, пытаясь сдвинуть с места кадку, он немного покряхтел, потом разогнулся и посмотрел на пальму. – Хотя нет, будете сидеть прямо под деревом, так интереснее, как будто вы на Бора—Бора или Мальдивах… Только не отдыхать мне, а работать, – он шутливо пригрозил Вале коротким пальчиком и та согласно кивнула. – А здесь наш дружный, крепко сплоченный коллектив, – одна дверь вела из приемной в помещение, наполовину заваленное коробками с подозрительным запахом, где на девушку уставились ее так внезапно приобретенные коллеги. – Прошу любить и жаловать – Валя, – представил Лев Семенович девушку. – Секретарь.

– Здрасьте, – сказала Валя. – Очень приятно.

Хотя приятно ей не было. Рука директора по-хозяйски лежала на ее бедре, сзади слышалось сопение Зины. Молодая женщина у окна – лучшее место в кабинете, наверняка главный бухгалтер – посмотрела на девушку без особых эмоций. Парень с хитро уложенными гелем темными волосами и в щегольских ботинках с интересом крутанулся на стуле в ее сторону, откровенно разглядывая Валю. Полноватая девушка за столом в углу буркнула ответное «здрасьте» и снова погрузилась в бумаги.

– А теперь пройдемте со мной, нам надо обсудить некоторые вопросы, – директор открыл перед ней вторую дверь из приемной. – Тут мой кабинет.

Над дверью мелодично звякнули металлические трубочки – музыка ветра. Директор усадил девушку на один из стульев, стоящих вокруг круглого деревянного стола. Если бы не большой зеленый сейф в углу, комната бы больше походила на помещение для собраний анонимных алкоголиков, чем на директорский кабинет.

– Нам надо, как я понимаю, обсудить вопрос зарплаты, – директор уселся в темно-зеленое кожаное кресло, резко выделяющееся в бедной обстановке. Лицо Льва, щедро намазанное автозагаром, по контрасту с бирюзовым платком выглядело оранжевым, как мандарин. – Сейчас у фирмы не лучшие времена. Потому на данный момент я не могу предложить вам слишком много, но в дальнейшем, поверьте, все, кто плывет со мной на одном корабле, будут достойно вознаграждены…

Валя решила ему помочь.

– Я не рассчитываю на высокий оклад, у меня совершенно нет опыта работы.

– Вот как? – Лев Семенович явно обрадовался и устроился поудобнее. – Это ничего. Молодые кадры иногда лучше, чем старые.

За дверью послышалось ожесточенное шморганье шваброй по полу.

– Тогда, скажем, долларов двести? Ладно, двести пятьдесят.

– Хорошо, – легко согласилась Валя. – Конечно, когда дела фирмы пойдут в гору, я рассчитываю, что и моя зарплата будет повышаться.

– Разумеется, Валюша, – директор потирал ручки от неожиданного выгодного приобретения. – У вас есть какие-нибудь вопросы?

– Почему ваша фирма так называется – «Дракон и Черепаха»? Дань китайской символике?

– Отличный вопрос! – Лев Семенович одобрительно кивнул и задумался. – Расскажу-ка я вам одну историю, – он понизил голос до шепота, так что Валя инстинктивно подвинулась к нему поближе. – Жила-была на свете старая черепаха. Ее панцирь поцарапался и зарос водорослями, она все реже высовывала голову, чтобы посмотреть на мир, и момент, когда бы она навсегда заснула под своей костяной крышей, неумолимо приближался. Черепаха ни о чем не жалела. У нее были дети и внуки, на ее век хватило и страстей и печалей, все казалось предопределенным, и конец ее не пугал. Но однажды, когда черепаха грелась на песке, зажмурив глаза от удовольствия, на нее упала тень. Черепаха вытянула шею и приподняла голову, насколько хватало ее сил. А затем ее опалил страшный жар драконьего огня.

Валя ахнула и отпрянула, а директор усмехнулся, довольный ее реакцией.

– Но вы не бойтесь, Валюша, для черепахи в целом все закончилось хорошо. Конечно, сначала ей было очень больно, ее панцирь раскалился от драконьего огня, она не могла его потушить ни ветром, ни песком, ни даже прохладными водами океана, и не находила себе места. Но знаете, что случилось потом?

Валя вопросительно приподняла подбородок.

– Черепаха привыкла. Огонь сжег водоросли и мох на ее панцире, который заблестел, как бронзовый щит. Кожа ее еще больше загрубела, и огонь перестал доставлять ей муки. Почти. И вместе с болью Черепаха чувствовала энергию. Она переполняла ее, била через край, заставляла делать глупости – плавать в шторм и заводить интрижки с молодыми черепашками. Но каждую ночь ей снилось, как она лежит на песке, слушает шум волн, а крылатая тень проносится мимо нее, становится крохотной черной точкой и исчезает в голубом небе… Как-то так…

– А мораль? Все, что ни делается, к лучшему?

– А мораль, – Лев Семенович наклонился к Вале и серьезно посмотрел ей в глаза, – не высовывать голову. Если ты черепаха, то смотри под ноги, в небе для тебя нет ничего интересного. Откуда вы взяли мой номер?

Валя замешкалась с ответом на внезапный вопрос, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом директора. Всю его любезность и беззаботность как волной смыло, перед ней сидел старый и совсем неглупый человек, который будто видел ее насквозь.