Дамир Берхеев - В поиске Индиго

Не успел договорить учитель, как его прервала Элен:

– Мистер Невил, я закончила, – она демонстрировала законченный рисунок, и весь класс был удивлен. Все до тонких мелочей, включая цвет карандашей, наклон белых растений, размер стола и расположение вазы, было точь в точь как все и представляли.

– Разум… Орудие человека, возможности которого мы используем лишь на один возможный процент, а оставшиеся девяносто девять процентов не изучены до сих пор…

Наши дни

Почему-то ему вспомнилась Элен. Удивительная особа, способная воспроизводить мысли на бумагу. Он помнил ее скромной и тихой, с тяжелыми волосами и большими серыми глазами, в которых помимо чистоты и застенчивости не было ничего. Они были хорошими друзьями в школе, вспоминая ее реакцию на подарок в виде масляных красок, улыбка невольно всплыла на его лице: «Сейчас то она видная особа…Надо бы навестить подругу».

Он взглянул в зеркало заднего вида и страх сковал его: на кожаном сидении «Ford» сидело нечто в черном капюшоне и в плаще, будто сотканного из дыма только что подожженного костра, однако запах от него исходил явно не дыма, он вонял разлагающимся мясом, от чего тошнота подступила к горлу. Рукав черного существа без видимой кисти направлялось в сторону шеи детектива, но он не мог и пошевелиться. Единственные органы, не парализованные в его организме, оставались пальцы и глаза. Рука все ближе и ближе приближалась к шее детектива, сантиметр за сантиметром. Казалось, что достаточно одного прикосновения пассажира на заднем сидении и водитель рассыплется в пепел. Резко вывернув руль кончиками пальцев, машина вылетела за обочину и, развернувшись, прекратила ход. Организм был в порядке, Фитцжеральд сжимал и разжимал руки, крутил головой из стороны в сторону и на всякий случай взглянул на заднее сидение – там никого не было.

«Такое случается, – подумал про себя детектив, – вот они шутки с разумом. Бесконечные прочтения мыслей и блуждания по чужому разуму до добра не доводят – за все в этом мире нужно платить». Такое явление возникало и прежде: полный паралич, галлюцинация, страх. Именно такие симптомы после поиска истины в больном рассудке. «Нужно впредь после таких процедур передохнуть с полчаса и ни в коем случае не садиться за руль, – с подобными мыслями, страх и физическая беспомощность утекли в никуда. Он вновь был в силах продолжить путь, возвращаясь на прежнюю дорогу.

Въезжая в многомиллионный город с бесчисленными переплетениями человеческих жизней, автомобильных дорог и сетей интернета, он решил набрать номер человека, чья судьба его беспокоила все больше и больше в последнее время.

– Здравствуй, Сайман, – он ждал ответа, но голос на другом конце линии, не сразу начал общение.

– Да… Алекс, это ты? – отвечал заспанным голосом его брат.

– Кто еще может тебя разбудить в половину второго дня… Судя по пробке на Пятой Авеню, я буду у тебя минут через пятнадцать. Поставь, пожалуйста, чайник и сделай пару бутербродов.

– Хорошо… – сквозь сон сказал Сайман и положил трубку.

Смотря на строения города, перед тем как войти в многоэтажный дом, Алекс удивился в очередной раз: «И как только люди могут создать такое?»

Детектив в редкие отпуска старался больше путешествовать, но к своим годам ему так и не удалось выехать за пределы континента. Однако Сан-Франциско со своими достопримечательностями вроде Ломбард Стрит, известной всем туристам улицей с многочисленными поворотами, Койт-Тауэром – башней расположенной на Телеграфном холме, самый знаменитый мост в мире Голден Гейт, переброшенный через одноименный пролив; Майами со своими знаменитыми клубами вроде: Мокаи, Вагабунд, Клуб 50, Амнезия; и Лос-Анджелес со своей знаменитой Аллеей славы, Китайским театром Граумана и, конечно же, Голливудом… Все эти прелестные места были внесены в коллекцию его фотоальбома.

Поднимаясь в лифте Фитцжеральд подумал: «Путешествие? Хм… Бедный Сайман… он путешествует в ад по три раза в день, но каждый раз это только убивает его».

Лифт остановился, и взгляду детектива предстал синий коридор с десятками одинаковых дверей с позолоченной нумерацией.

«Три стука, как обычно – этого вполне хватает, чтобы разбудить брата, в каком бы состоянии он не был». Комнату 1606 открыл близнец… Однако по внешнему виду он походил на ходячего мертвеца, и первым вопросом младшего из братьев было:

– Пил?

– Только скотч, – хриплым голосом ответил хозяин квартиры. – Не стой долго на пороге… Примета плохая.

Прихожая, кухня и зал были аккуратно убраны, и о скатившейся жизни старшего Фитцжеральда могли повествовать только опустошенные бутылки из-под виски, бренди, скотча и разбитое зеркало: «Как же он ненавидит зеркала». Мысли младшего сорвал вопрос Саймана:

– Опять расследуешь бредовое дело? – садясь за стол, на котором находилась тарелка с бутербродами, покрытыми колбасой и расплавленным сыром, и бокал горячего чая, отдающего ароматом зелени и бергамота.

– Да… Бредовое – это еще мягко сказано, – садясь за стол, ответил Алекс. – А твои дела, как погляжу, с каждым днем лучше не становятся.

– Ты же знаешь из-за чего…

– Это разве повод напиваться?

– Да, повод! – заявил Сайман. – Я вижу их страдания каждодневно… И если бы не я, то некоторые из твоих громких дел, так и остались бы нераскрытыми. Поэтому не зазнавайся…

Проводя ладонями по лицу, будто хотел умыться воздухом, он успокоился и спросил уже более мягким тоном:

– Хватит о моем состоянии… Лучше скажи – кто она? Как с ней познакомился?

Стоило переключить тему разговора, так как вспыльчивый Сайман мог внезапно начать ругаться, такой уж характер старшего брата. Да он и сам это понимал.

– Я познакомился с ней в метро, – отпивая чай, ответил Алекс.

– Настоящая романтика, – с иронией сказал брат. – А как ее зовут?

– Милена… – и чуть тише добавил. – Надеюсь, она меня вынесет.

– Да ты-то нормальный парень, но вот твоя работа, плюс ко всему твои способности и учеба в Кремьонской школе… Могут много нервов вымотать твоим близким.

– Тебе бывало страшно? – заданный вопрос стер улыбку с лица старшего брата.

Сайман обладал редчайшей способностью далеко отличавшейся от телепатии и телекинеза – он мог погружаться в ад… Все дело в его глазах – в них и хранились врата в преисподнюю. Достаточно ему было взглянуть в зеркало, и он попадал в мир усопших, чьи души навечно были закованы в стены ужасающего места. Как же их там было много: худых – толстых, красивых – уродливых, умных – безграмотных, гениев и серых людей… Не прав тот, кто предполагает, что ад подобен реке из грешных душ, и совсем не правы те, кто отрицает его существование. Этот мир подобен бесконечной долине вечно убивающих друг друга существ, которые режут друг друга мечами, рубят топорам, душат голыми руками… Но кто бы не побеждал в этой бессмысленной битве, все равно оставался поверженным огненным смерчем Сатаны.