Воль Демар - Ловкач

– Так! Стоп! Ничего не понимаю! – Колька вскочил с дивана и принялся усиленно тереть виски. – Ты ехал на машине и увидел труп в ванной! Эд, ты сам-то понимаешь, что базаришь? А?

– Разве я говорил, что ехал в машине? – Я сплюнул с досады. – Просто ты не даешь мне слова сказать! И вдобавок не слушаешь. Когда я нашел труп в ванной, твоя «Вольво» стояла во дворе, ясно теперь?!

– Ты нашел труп в ванной?! – в один голос вскрикнули Колька и Маркел.

– Ну, да… В общем, заглядываю я в ванную и вижу: там Кеша-коллекционер лежит! Весь под водой, а наружу только рука выглядывает! – выпалил я и, чувствуя, что снова начинаю запутываться, стал рассказывать по порядку, с того момента, как вместе с графом Шахматовым отъехал от Апраксинского дворца. Закончил я пропавшим из квартиры портсигаром. Кольку заинтересовало только это.

– Помнишь, я вчера тебя предупреждал, чтобы не совался к этому Кеше? Помнишь, я тебе говорил, что он чувак напрочь тухлый! Но ты не послушал доброго совета! И сделал по-своему. Вот тебе и результат. Сам в дерьме, и меня в него же втянул, – проговорил скороговоркой Суворкин, нервно раскуривая сигарету. – Ну да ладно, хрен с ним, с твоим Кешей. Наверняка по делу нарвался. Плохо, что портсигар исчез.

– Он не просто исчез. Его украли, – уточнил я.

– Уверен? А может, он куда-нибудь закатился? К примеру, упал за холодильник?

– Как он мог упасть? Он тяжелый! – Я покачал головой. – К тому же я все кругом осмотрел, каждую щель, каждый закуток!

– Так я и думал! – Колька вскочил с кресла и принялся бить себя по карманам. – Где сигареты? Куда я их дел?

– Ты же только что прикуривал. Пачка за пепельницей! – подсказал я. – И вообще, хватит психовать. Это делу не поможет.

– Тебе хорошо говорить! – Колька выхватил сигарету и щелкнул зажигалкой. – Ты в стороне, а крайний получаюсь я. А мне с бандитами зарубаться не в масть. Сам знаешь, они на все способны, для них авторитетов нет. Пацаны Шаха выследили тебя, стырили портсигар, а теперь гнут на меня антенну!

– А тебе не кажется, что эти вещи могут быть связаны? – предположил я. – И граф, которого они у всех на глазах затолкали в свою машину, и труп Кеши в ванной? Что же это за портсигар такой ценный?

– Все это, Эд, фигня на постном масле, предлог, чтобы подставить меня, повесить на нас двойное мочилово! Неужели ты еще не понял?! С твоим-то опытом… Да просто нас развели, как лохов! Поймали на раз-два!

– И все-таки тот портсигар был очень-очень странный.

– Чего же в нем было такого странного? – подал голос Маркел.

– Не знаю, – пожал я плечами. Потом, спохватившись, достал из портмоне бумажку, на которую аккуратно перерисовал непонятную надпись с внутренней стороны крышки портсигара. – Вот, посмотрите! – Я протянул им эту бумажку. – Полюбуйтесь сами.

– Что это? – удивился Колька и перевел взгляд на меня.

– Хотел бы я знать! Эту надпись я срисовал с внутренней стороны крышки портсигара.

– Ну и что?

– А тебе не кажется подозрительным, что на самом портсигаре сделана внятная гравировка на русском языке: «Графу Шахматову на долгую память», а на внутренней стороне крышки другая гравировка, но на совершенно непонятном языке! Зачем понадобилось это делать? Ответ простой: чтобы непосвященный не мог прочесть!

– Это, судя по всему, арабское письмо, – со знанием дела произнес Маркел, возвращая мне бумажку. – Вполне вероятно, что графу Шахматову, который был женат и имел крепкую семью, некая молоденькая особа подарила портсигар. И чтобы никто из родных графа ничего не заподозрил, с внутренней стороны сделала другую гравировку. Русское дворянство, как правило, владело основными европейскими языками. Надпись на французском или итальянском была бы понятна многим, почти всем. А вот арабский язык – это и сейчас своего рода экзотика. Вероятно, Шахматов знал его и мог наслаждаться любовной надписью, закуривая сигарету.

– Красивая история, черт подери, – ухмыльнулся Колька. – Прямо любовная мелодрама в лучших традициях Голливуда. Но я вот что вам скажу, друзья: туфта все это! Пустое дело. Говорю же: этот Шах решил под меня подкопаться. Я это чувствую, Эд, а интуиция меня еще ни разу не подводила.

– И это возможно, – буркнул я и, убрав клочок бумажки обратно в портмоне, закурил.

– Завтра в два часа у меня стрелка с этим долбанным Шахом.

– Хорошо, – кивнул я. – Я поеду с тобой!

– Еще чего!

– Поеду, поеду! Раз я эту кашу заварил, значит, я ее расхлебывать и буду… – Стряхнув столбик пепла, я глубоко затянулся и, прищурившись, посмотрел на друзей. Честно говоря, Шах меня в данный момент не шибко интересовал. Мои мысли невольно крутились вокруг таинственно исчезнувшего портсигара. Возникла подсознательная уверенность, что нарастающие, как снежный ком, непонятки связаны с ним, а не с мифической угрозой Колькиному бизнесу…

Остаток дня пролетел незаметно. Мы с Колькой часа три гоняли разноцветные бильярдные шары по зеленому сукну. Шары весело стучали друг о дружку, закатывались в лузы. Все партии, за исключением одной-единственной, я, естественно, продул. В бильярд я, откровенно говоря, играю из рук вон плохо, а Колька год назад первенство города среди любителей выиграл. Куда уж мне за ним угнаться!

– И все-таки одну партию ты у меня взял, – улыбнулся Суворкин и, похлопав меня по плечу, уселся за стойку мини-бара, на которой стояли высокие бокалы, наполненные натуральным апельсиновым соком.

– Ты мне ее сдал! – сказал я. – Подыграл, причем весьма фальшиво. – Смахнув со лба капельки пота, я сел рядом.

– Завтра на стрелке держись поближе к охране, понял? Лучше, если ты вообще в машине останешься. В «гелендвагене». Он бронированный! Шестимиллиметровые стальные листы, прошивка по всему кузову. А под днищем и того больше!

– Не выйдет, – покачал я головой.

– Почему? – удивился Колька.

– Потому что я вместе с тобой буду разговаривать с Шахом, – спокойно ответил я и залпом выпил сок. И опять поймал себя на том, что забыл позвонить Насте. Вечером, когда все утихомирились, я вышел во двор и набрал ее номер. Ответом мне было молчание. Тогда я послал эсэмэску, пообещал связаться завтра после обеда.

На встречу с Шахом отправились вдесятером. Я, Колька, Маркел, Леня, Жорик и еще пятеро здоровых парней из охранной фирмы «Цербер». У троих были зарегистрированные «стволы», а в шедшей за нами серой «Тойоте Камри» в специальном тайничке под рукой у Жорика имелся пистолет-пулемет «скорпион». Об этом я узнал от Суворкина, пока машины катили к назначенному месту стрелки.

Пустырь возле мусороперерабатывающей фабрики даже днем выглядел заброшенным и безлюдным. Не зря Шах выбрал именно это место. От дороги нас отделял массивный фабричный корпус. Металлическая стена овощехранилища, посадки молодняка, поднявшегося на несколько метров, довершали картину.