Елена Миллер - Омут, черти и тряпичная кукла

Инспектор Гирс внимательно оглядел утопленницу. На широком холодном казенном брезенте она казалась еще более юной и хрупкой, чем в руках у спасателей. Застывшие карие глаза внимательно глядели в синее далекое небо, короткое черно-бардовое клетчатое платье задралось на бедре, оголив белые ноги, затянутые в длинные чулки в красно-угольную полоску. Обуви на покойнице не было.

– А вот и кукла, – участковый Толик кивнул на ствол ивы, растущей у самой кромки воды.

Даниил оставил труп криминалистам и подошел к дереву. К одной из нижних веток грубыми черными нитками была привязана любопытная игрушка. Рассматривая ее, инспектор застыл в недоумении. Кукла была наряжена в шерстяные чулки в красно-угольную полоску на подвязках. Платье на ней было короткое, клетчатое, сшитое из бардовых и черных квадратиков. Смоляные волосы игрушки напитались влагой и безжизненно спадали на глаза, живо и осмысленно глядящие прямо на полицейских. Тряпочные руки были примотаны к телу крепкими нитками. Там, где у пальцев куклы должны были быть ногти, блестели высохшие капли темно-синего лака. Инспектор невольно обернулся и бросил взгляд на труп, на руки утопленницы. Ее ногти были покрыты таким же лаком…. Обуви на игрушке не было.

Но даже не поразительное сходство тряпичной куклы и ее мертвой хозяйки поразило инспектора больше всего. Его взгляд надолго застыл на губах странной игрушки. Вместо рта на ее лице чернел грубый шов. Будто бы кто-то неумелой рукой, варварски и злобно, наспех зашил этот рот толстыми черными нитками….. От этого лицо куклы приобрело вид страшный и двусмысленный, словно она очень хотела, но не могла раскрыть полицейским некую важную тайну!

Цепкие ветви ивы послушно гнулись под порывами апрельского ветра. Здесь, рядом с черным прудом было прохладно и сыро. Кочки, покрытые длинной мертвой осокой прошлогоднего разлива и мрачный мох на стволах и пнях, придавали местности унылый и безжизненный вид. Весна не торопилась вливать животворные соки в это странное место.

Даниил отошел от дерева, его лоб пересекла глубокая вертикальная морщина:

– Где парень – шофер, который вызвал Службу Спасения? – спросил он у Макара.

– Я попросил его задержаться, – помощник указал на небольшую толпу потрясенных людей, держащуюся на почтительном расстоянии от места происшествия. Женщины тихонько плакали, несколько бледных студентов молча, стояли чуть поодаль и, напряженно вытянув шеи, пытались следить за манипуляциями криминалистов. Мужчин в толпе было всего двое – здоровый дядька в форме охраны и молодой парень, нервно и часто затягивающийся сигаретой.

– Ясно, спасибо…. – Даниил, хлопнув Макара по плечу, направился к свидетелю.

Парень, издали заметив приближающегося инспектора, ловко выкинул окурок в спутанную прошлогоднюю траву и выпрямился.

– Инспектор Гирс. – Даниил успел отметить широкоскулое лицо и раскосые глаза собеседника, его встревоженный и растерянный взгляд.

– Марат Кукибаев. – парень на секунду втянул голову в плечи. – Я все видел, инспектор. Я стоял вон тама!

Свидетель махнул рукой на запад, охватив жестом огромный холм, поросший кустарником, и добрую половину Скучного.

– Ты видел, как она привязывала камень? – раздался у самого уха Даниила голос Толика.

– Нет. – Марат сморщил круглое лицо. – Я не смотрел на пруд. Я смотрел на дорогу. Я заметил девочку только тогда, когда она ступила на мост. Тогда я испугался…..

– Где мы сможем спокойно поговорить? – поинтересовался инспектор, покосившись на дядьку в форме охраны.

Тот, приняв вопрос на свой счет, сделал шаг вперед, коротко откашлялся:

– Да вот хоть у нас.

– «У нас» – это где?

– В помещении общежития, – охранник ткнул пальцем в окна расположенного рядом двухэтажного корпуса. – Тут эти… как их… филологи проживают. А вот это Кира Борисовна Журавлева, комендант.

От толпы отделилась и приблизилась к разговаривающим невысокая женщина в светлом старомодном плаще и грубых башмаках на плоской подошве. Лицо ее было заплакано, короткие обесцвеченные волосы растрепаны ветром.

– Здравствуйте, – надтреснутым голосом обратилась она к полицейским и тут же выхватила из кармана платок, громко высморкалась. – Извините….

– Вы знали умершую девушку?

– Конечно, знала… – губы Киры Борисовны, покрытые малиновой помадой, задрожали. – Это Августина Орлович, студентка. Живет…, то есть жила в тринадцатой комнате. Она была подругой моей племянницы…. Господи, какой ужас!

– Я должен буду осмотреть ее комнату, – негромко произнес Даниил, достал из кармана записную книжку. – Мы можем воспользоваться одной из комнат общежития, чтобы допросить свидетелей?

– Я провожу вас! – с готовностью отозвалась женщина, промокнув глаза кончиком платка. – Идите за мной.

– Прошу. – Толик жестом пригласил Марата Кукибаева следовать за ним.

Печальная процессия во главе с плачущей женщиной двинулась к старому корпусу. Им предстояло преодолеть метров сто пародии на аллею из кривых понурых кленов, голые ветки которых слабо волновались под весенним ветром. В середине аллеи к шествию присоединился Макар, о чем-то быстро доложивший в самое ухо Толику.

– Тринадцатая комната…. Вон ее окна! – Кира Борисовна указала на два узких окошка на втором этаже, наглухо закрытых плотной тканью.

– Кто ее соседки? Можно увидеть их? – спросил Даниил.

– Она жила одна, – всхлипнула комендант. – За это платили ее родители…. С Августиной было сложно.

– Конфликты? Агрессия?

– О, нет, что вы…. – Кира Борисовна покачала головой. – Она была очень доброй девочкой.

– Родители ее состоятельные люди?

– Да, люди небедные. Ее отец раньше был каким-то крупным чиновником в своем городке, а теперь, насколько я поняла, у него свой бизнес. Мать, естественно, домохозяйка.

– Почему они не сняли для нее квартиру в Скучном?

– Я и сама часто задавала себе этот вопрос. Думаю, дело было в самой Августине. Ей нравилось в общежитии.

– Они часто приезжали к дочери?

– Не часто. Я видела их за все время всего три раза.

Они зашли в дом и, повернув направо, попали в крыло, в котором находились служебные комнаты общежития.

– В левом крыле живут мальчики, – на ходу поясняла комендант. – Девочки живут на втором этаже. В двадцать два ноль-ноль лестница на второй этаж закрывается железной решеткой. Таковы правила этого корпуса.

– Понимаю! – С одобрением в голосе откликнулся Толик.

– Проходите. – Кира Борисовна пригласила полицейских и свидетеля в небольшую комнату с надписью «Комендантская» на двери. – Располагайтесь.

С этими словами она вышла, поспешно сдернув со спинки стула синее махровое полотенце и выстиранные носки.