Руслан Мифтахов - Даруемый

– А вы отправляйтесь-ка домой. Отдохните. А то не спали всю ночь.

– Какой тут сон, доктор?! Я буду со своим мужем, – София не отходила от меня.

– Хороший, здоровый, долгий сон. Он нужен сейчас и больному, и вам.

– И правда, София, тебе стоит отдохнуть, – в разговор включился Марат, – я поеду на работу, встречусь с участковым, попробуем найти свидетелей. Подъеду вечером. Давай, я тебя отвезу домой. Выспишься. Уставшая, ты Рафе не помощник.

София нехотя отпустила мою руку:

– Ну ладно. Любимый, я скоро приду. А ты отдыхай, восстанавливай силы, – она поцеловала меня в еле шевелящиеся губы.

Марат и София вышли из палаты. Врач, присев ко мне, измерил давление и температуру. Оставшись удовлетворенным, проговорил:

– А Вы, больной, давайте спите. Для Вас сейчас только одно лекарство прописано – это крепкий сон, – с этими словами он вышел из палаты.

Через несколько секунд я вновь ушел в царство сна, к морю, пляжу и гамаку.

Проснулся я поздно вечером. Солнце за окном уже уходило за горизонт. В палате находились двое – София и врач. Они разговаривали вполголоса, по лицу Софии было видно, что она сильно обеспокоена и напугана, её голос дрожал.

– Доктор, а вы уверены?

– Пока это только предварительные анализы и утверждать что-то я не могу, но вы должны быть готовы к худшему.

– Но как же так?! – страх исказил лицо Софии. – И что делать?

– Для начала дождаться окончательных анализов. А потом назначим курс лечения. Я пошел к другим больным, а вы попробуйте успокоиться, – врач ушел.

София еще некоторое время стояла неподвижно, глядя куда-то вдаль. Потом подошла к окну, я слышал, как она плакала.

– Софи, – я позвал её.

Она постаралась незаметно смахнуть слезы и повернулась ко мне с улыбкой.

– Любимый, ты проснулся? Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше. Ты как, любимая?

– У меня-то все нормально. Главное, чтобы ты себя хорошо чувствовал. Вот, взяла на работе пару выходных, – она присела рядом со мной и взяла за руку. Она сидела и смотрела на меня. В глазах у неё читалась безмерная печаль.

– Софи…

– Что, любимый?

– Что-то случилось?

– О чем ты? – София забеспокоилась.

– Я слышал твой разговор с врачом…

– И что… что ты слышал? – София начала нервничать.

– Только конец разговора, но и его было достаточно, чтобы понять, что что-то не так.

– Нет, любимый, тебе показалось. Все хорошо.

– Софи, я же вижу, что ты врешь.

Она замолчала, старалась не смотреть на меня.

– Вообщем…, – она не знала с чего начать, – любимый, врач сказал…

На её глазах появились слезы, лёгким движением руки она смахнула их.

– Софи, говори.

– Когда тебя проверяли на возможные повреждения головы, на снимке обнаружили какое-то пятно, которое может означать, что у тебя в голове есть какое-то образование.

– Что это значит? – до меня не сразу дошло, о чем идет речь.

– Врач пока не может сказать точно, но, по его словам, он может давить на твой мозг…

София замолчала.

– Дорогая?

– Рафаэль, возможно, это опухоль.

Теперь замолчал я, София тоже ничего больше не говорила. Она сидела, комкая в руках носовой платок.

– Это рак? – я спросил, сам боясь своих же слов.

Она ничего не сказала, но уже не в силах сдерживаться, тихо расплакалась.

Все это было, как гром среди ясного неба. В голове был хаос. Как это было возможно? Почему? Почему у меня? На эти вопросы, конечно же, ответов не было. Просто так суждено. Я посмотрел на плачущую Софию, взял её за руку.

– Любимая, все хорошо. Все будет хорошо, – это единственные слова, которые пришли мне на ум.

Мы сидели молча, погруженные каждый в свои раздумья. Прервав их, в палату вскоре вошел доктор. Увидев, что я проснулся, он обратился ко мне:

– Тимербулатов, как себя чувствуете?

– Хорошо, доктор… наверное..

– Это как – «наверное»?

– Жена мне все рассказала…

Доктор вопросительно посмотрел на мою жену.

– Значит, меня освободили от этой тягостной миссии. Я получил окончательные результаты.

Мы с Софией устремили взгляды на врача, ожидая, что он скажет. Он взял стул и подсел к кровати. Все это он делал без суеты, без спешки. Я еле сдерживал себя, хотелось встать, подбежать к нему и с силой посадить на этот чёртов стул, чтобы уж быстрее начал говорить. Но и после того как сел, он еще немного помолчал, глядя в свои записи, и только потом поднял на нас глаза. Я не знаю, что я готов был с ним сделать. Нервы мои были на пределе.

– Результаты оказались положительными.

У меня отлегло от сердца. Он сказал «положительными», значит все хорошо. Я вздохнул с облегчением.

– Если положительные, значит, получается, нет никакой опасности, – я сказал это, обращаясь больше к Софии.

В глазах Софии застыл ужас. В этот момент я услышал голос врача:

– Говоря «положительные», я имел в виду, что они подтвердили наличие образования. Как видно из снимков, он вдавливается в ваш мозг. Нам неизвестна скорость его роста, но он уже достаточно большого размера и при продолжении его роста неминуемо будет повреждение мозга.

– То есть я умру?

– Да…

– И когда…?

– Как я сказал, нам не известна скорость его роста, поэтому ничего сказать не могу. Может год, может месяц, может день. Говоря другими словами, в любой момент.

Мир вокруг меня застыл. Застыл и я сам. Но внутри меня бушевал ураган. И я оказался посредине этого урагана, обволакиваемый тысячами мыслей. Что происходит?! Почему это происходит?! Ведь я только начал жить! А как же София?! Она же останется одна! Я столько всего не успел сделать! Что же делать?!

Стеклянным взглядом я смотрел на доктора не в силах что-либо сказать. София рыдала, она уже даже не пыталась контролировать себя. Доктор продолжал:

– Мы продолжим обследование…

Я его перебил:

– Есть хоть какой-нибудь шанс на выздоровление?

– Нарост находится в недоступности, то есть хирургическим способом его извлечь не возможно. Его природа нам неизвестна, поэтому пока назначим общее лечение.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Доктор помолчал, посмотрел на Софию, потом на меня и ответил:

– Пока мы не видим не единого шанса.

– То есть я обречен…, – я проговорил в полголоса, почти шёпотом, больше для себя, чем для него.

– В наши дни все меняется очень быстро, и, возможно, в скором времени найдется решение, и Вы сможете выздороветь…

– Не надо этого! – я грубо его прервал.

– Чего?

– Ну, этих бессмысленных поддерживающих фраз. Шансов нет никаких…, – я замолчал, потом после недолгой паузы, спросил у него. – Я могу ехать домой?

– Но как же лечение?

– Какое?! – я чуть не закричал. – Какое лечение?! Вы же сами сказали – нет никаких шансов!

– Ну, мы хотя бы попробуем.

– То есть, вы мне предлагаете провести, возможно, последние дни моей жизни в больнице, в окружении медперсонала, в наивной надежде на избавление от смерти. И сдохнуть здесь?! – последнюю фразу я прокричал, более не сдерживая свои эмоции.