Сергей Долженко - Криминальный Нижний. Расследовано прокуратурой Нижегородской области. 1992—2001

В ряду нескончаемого потока опрашиваемых промелькнул молоденький невзрачный паренек – Алексей Соколов. Он был несловоохотлив, вяло пожимал плечами и ничего интересного следователям не сказал. Выяснилось, что он употребляет наркотики, родители его сильно пьют. Но за это к уголовной ответственности не привлекают. Однако, на всякий случай, в оперативной разработке его оставили.

В районной прокуратуре редко бывает, чтобы следователь спокойно и сосредоточенно занимался одним делом, пусть даже таким сложным. Следователь Валерий Бабурин, юрист первого класса, который вскоре получил «зависшее» уголовное дело, также занимался и другими тяжкими преступлениями. В том числе зверским убийством пожилой женщины в доме на улице Победы. Она лежала за обеденным столом с двумя ножами в спине. Добили ее третьим, который валялся рядом. Труп 11 декабря обнаружил Дмитрий Фролов, сын убитой. К этому времени тело пролежало в квартире уже девять суток. О парне было известно, что он не прочь побаловаться наркотой вместе с подружкой Жанной и в друзьях у них все тот же Соколов. Дактилоскопическая экспертиза подтвердила, что отпечатки его пальцев есть в квартире убитой.

– Ну, и что? – говорил дознавателям Алексей. – Мама моего лучшего друга, я, конечно же, бывал у них в гостях. Что тут особенного?

Так второй раз скромному обаятельному пареньку, которому едва исполнилось 22 года, удалось ускользнуть от нависшего над ним меча правосудия.

Ненадолго. 4 января его лучший друг Дима стоял на остановке со своей подругой возле дома покойной матери, когда увидел Соколова, выходящего из подъезда с большим белым мешком. Два таких мешка мать хранила на балконе.

– Ты откуда, Леша? – заподозрил неладное приятель.

Соколов замялся, пробормотал что-то несуразное, и, сославшись на спешные дела, ушел.

Молодые люди сразу же поднялись в мамину квартиру, где обнаружили пропажу некоторых вещей и того самого белого мешка. Дима побежал в милицию.

В тот же день Алексей Соколов был арестован. Результаты сличения отпечатков пальцев в доме убитой Фроловой и в торговом зале «Юного техника» совпали! Вне всякого сомнения, той роковой ночью Соколов присутствовал при убийстве сторожей.

Алексея взяли в жесткий оборот.

Пока он мямлил на допросах, все отрицал и по капле ронял признания, 9 января следователя Бабурина поставили в известность о новой жуткой находке. В одной из квартир дома №37 потрясенные родители обнаружили задушенной свою двадцатилетнюю дочь Настю.

Ее убили приблизительно 28 декабря. 27 декабря Настя заходила к отцу на работу, красивая в своей новой дубленке, и сказала, что Новый год она встретит со своим женихом у подруг. Подруги заходили к ней, звонили, стучали, ее жених оставлял в двери записки – мол, куда ты пропала, все тебя ждут, надо обговорить, как встретить Новый год. Она была от них всего в нескольких метрах, но уже неживая.

И опять дактилоскопическая экспертиза нашла в квартире девушки отпечатки Соколова! Теперь у Валерия Бабурина исчезли последние сомнения в том, что перед ним серийный убийца.

Под давлением неопровержимых доказательств Алексей начал давать показания. Но как! Заглядывая в лицо следователю, просил дать ему любой наркоты, хоть что-нибудь, любых «колес», тогда он все скажет, покажет, кому сбывал вещи – за ним числилось еще две кражи, расскажет о преступлениях двоих своих дружков.

Все его показания проверялись неоднократно. По делу Соколова пройдет свыше 90 свидетелей, будет проведено около 50 экспертиз!

И только в результате этого длительного кропотливого труда, в котором принимали участие все следователи Московской прокуратуры, стала в мельчайших подробностях вырисовываться жуткая картина преступлений, содеянных этим тщедушным пареньком.

11 октября в шесть вечера перед закрытием магазина он прошел в торговый зал. Там шел ремонт, поэтому он без труда спрятался за одним из стеллажей. Продавцы, запиравшие магазин, не удосужились как следует осмотреть помещение, да и чего было опасаться, когда в ночную смену оставались двое сторожей и один рабочий – они решили потрудиться и вечером.

В 4 утра Алексей выбрался из укрытия и приблизился к радиотоварам. С витрины взял автомагнитолу, но тут его окликнул Малоушкин.

– А ты чего тут делаешь? – удивился он.

Соколов понес какую-то чушь, а сам стал лихорадочно соображать, как бы ему выкрутиться. Дальше, в торговой секции, огороженной решеткой, находилось еще двое. Рощин спал на плитах ДСП, Лосев дремал, сидя на табуретке.

Малоушкин направился к товарищам. Медлить нельзя было ни секунды. Ночной вор схватил с прилавка молоток и сзади ударил сторожа по голове. Тот обернулся, по лицу его текла кровь. В отчаянии он пытался схватить убийцу за руки, но тот колотил и колотил его по голове, по лицу молотком, пока, наконец, Малоушкин не опустился на пол.

Все произошло слишком быстро, чтобы остальные, уставшие от работы и сморенные стаканчиком водки, смогли прийти в себя и хотя бы спасти свои жизни. Соколов бросил молоток, и взгляд его упал на витрину стройматериалов. Он кинулся к ней, выбрал топор и вбежал к оставшимся.

Три удара по затылку свалили Лосева, и «мясник» принялся за Рощина, который даже не смог приподняться.

Когда затих последний стон умирающих, Соколов вернулся к лежащему ничком в луже крови Малоушкину и еще несколько раз хладнокровно рубанул его по голове. Только затем принялся набивать сумки аппаратурой.

В шесть утра он позвонил в дверь своей квартиры. Открыла мать и опешила от его вида: он был весь забрызган кровью. Оттолкнув ее, он прошел в ванную, там долго мылся, затем простирнул одежду.

Нервы его были на взводе и, несмотря на ранний час, он поспешил к приятелю Нефедову, рассказал о ночной бойне, потом позвал к себе и дома показал сумки с товаром. На ближайшие недели наркотой они были обеспечены.

Тайны из своих подвигов Алексей не делал. Похвастался и Димке Фролову, и Жанне. Почти все его друзья знали, кто стоит за бойней в «Юном технике». Разумеется, никто из них не побежал в милицию. Выражаясь их словами, это было бы «западло». Еще пример полнейшего равнодушия. Жанна так отвечала следователю:

– Слышала, но меня, кроме собственной судьбы, ничего не интересует.

Да, если бы Дима донес на друга, он был бы стукачом, предателем, все товарищи от него с презрением отвернулись бы. Но если бы он это сделал, его мать была бы жива!

Второго декабря в десять утра «мясник» заглянул к Фроловой. Не просто так. Дима проговорился, что мать продала свою квартиру в каком-то районе и выручила за нее несколько тысяч баксов. Соколов не знал, что эти денежки друг хранил у себя, он полагал, что они все еще у Надежды Петровны.