Алексей Патрашов - Случайное знакомство. Приключенческий роман-детектив

– И ты хочешь сказать, что это от махания руками? – с иронией спросил Нэв. – Сколько же тебе лет, только честно?

– Это от махания оружием, таскания брёвен, камней и ежедневных упражнений до умопомрачения и изнеможения. Если бы я протянул ещё немного, то дожил бы до семнадцати в очень хорошем состоянии.

Больше не пропущу ни одного занятия по атлетике, подумал принц. Хочу так же выглядеть, на зависть всем. За два года успею.

– Только всё это уже никому не нужно. – мрачно продолжил Шод. – Завтра меня насадят задницей на кол и выставят на всеобщее обозрение под всеобщее одобрение. Потеха у них будет долгой. Правда, возможно, что и нет. Руки у меня сейчас развязаны и я могу свернуть себе голову. Тогда им придётся развлекаться уже с моим дохлым телом. Жалко, что тебе после этого не сдобровать.

– Почему?

От нарисованной Шодом картины у принца по спине пробежал холод. Ему было уже жалко Шода и расставаться с ним совсем не хотелось. Всё содеянное Шодом уже как-то не бросалось в глаза. Не попасть бы под влияние, папа предупреждал. Преступники обладают часто сильнейшим обаянием. Надо держать себя в руках. Если бы не обстоятельства, то из Шода получился бы очень хороший друг, как раз в котором он сейчас очень неслабо нуждался. Если подумать, то таких друзей у принца не было никогда и вряд ли ещё будут. Именно такого друга ему всегда и не хватало, а теперь, когда он его нашел, то оказывается, что так ненадолго! А что значит нашел? С Шодом они никакие не друзья. Во всяком случае не могут быть друзьями. Вот если бы Шод был не государственным преступником, а, скажем, ну хотя бы дворянского или купеческого происхождения… Вот тогда бы… Впрочем, тогда бы у нас сейчас не рассматривается. Вывод – надо пока спасать Шода, а потом разберёмся и посмотрим что к чему. Друзья бывают и среди государственных преступников. Может польза будет.

– Потому, что ты испортишь народу всё зрелище, а своему папе пример образцово-показательной политики. И от этого папа точно не обрадуется. – с иронией ответил Шод.

– Я сейчас схожу к отцу. Уже утро и он у себя. Может быть мне удастся его уговорить отменить всё или хотя бы смертный приговор. – очень серьёзно произнёс принц и направился к выходу.

Если очень постараться, то мне удастся его уговорить, думал он. Буду уговаривать, ныть, обещать, лишь бы получилось. Тогда эта встреча будет не последней. А потом может и удастся вообще добиться чуть ли не помилования, а если повезёт, то и освобождения. А если нет… Ну что я могу сделать!? Тогда уже всё…

И в этот миг до принца вдруг всё сразу дошло. Внезапное озарение вспыхнуло в голове. Да у меня же никогда не было друзей! И не будет! А таких как Шод и подавно. Кто они, мои друзья? Где они? Каждый первый спит и видит себя на моём месте. Дружат они со мной! Да дружат. Потому, что выгодно. Потому, что страшно не дружить. Что угодно. Кто угодно они мне, а не друзья. А вот Шод таким другом стать может. Очень даже может! Да какие, вообще, могут быть сомнения и рассуждения, когда надо спасать единственного друга! Пускай даже будущего, но тем не менее. Он бросился к Шоду и обнял его изо всех сил так, что у самого перехватило дыхание. Он чувствовал, что у него ручьём бегут слёзы, но это его уже не волновало. Не отдам! Никому! Ни за что! Такого друга надо спасти любой ценой! Он взял Шода за плечи, потряс и сверкая слезящимися глазами произнёс в упор глядя тому в глаза.

– Никогда! Ты слышишь! Никогда. Ни за что! Я не допущу! Сдохну но не допущу!

Он бросился к двери и пнул её так, что сам удивился, как не сломал ногу. Дверь тут же открыли.

– Ваше высочество закончило допрос? – осведомился начальник охраны. – Надеть на заключённого цепи?

– Никаких цепей! Я скоро вернусь и продолжу. Я должен доложить важные сведения королю!

Папа должен уже быть при делах, значит я легко могу с ним поговорить. До чего я смогу договориться мне пока неизвестно, но это уже второй вопрос.

– Ваше величество… – начал принц.

– Оставь для другой обстановки.

– Скажи мне, мы можем отменить казнь Хоншеда?

– А с какой стати? Он государственный преступник и должен получить по заслугам.

– Ну он может быть нам полезен…

– Чем? – папа был явно удивлён.

– Он может научить меня хорошо драться, он разбирается в политике и вопросах безопасности…

– Даже если это так, то мне есть кем его заменить. С чего вдруг такая забота о преступнике, которого ты только сегодня увидел? – папа явно насторожился.

– Ну он проявляет ко мне очень верное отношение.

– Кто угодно будет клясться в своей верности кому угодно лишь бы спастись от казни.

– Мы могли бы узнать от него…

– Я понял, у преступников бывает настолько сильное обаяние, что они способны просто очаровать человека. Тебе просто не хочется с ним расставаться. Дворцовая жизнь скучна и однообразна, а тут ты нашел себе приятеля для болтовни.

– Ну даже если и так? Можешь ты что-либо сделать?

– Я могу всё! Но я не допущу в своём сыне слабоволия и сострадания к кому не надо. Ты должен научиться переступать через свои чувства. Помни, тебе править страной!

– Но хотя бы в виде исключения…

– Слишком частые исключения перерастают в правила. Терпи.

Дальше можно было не продолжать. Принц сделал соответствующий вид и удалился. Теперь надо рассчитывать только на себя. Доверять нельзя никому. Сведения расходятся быстро. Иначе меня просто запрут на денёк-другой, а Шода… Об этом лучше даже не думать.

В голове роились дурацкие замыслы один глупее другого. Прийти и потребовать освободить бесполезно. Прийти и приказать отпустить с ним тоже немногим лучше. Стража и её начальник подчиняются королю, а его слушаются. Приказывать им он не может. Нужна хитрость. Если сказать, что он выдаст сообщников или покажет где спрятано награбленное, то можно выбраться из королевской тюрьмы и дворца, но следом будет идти целое полчище охраны. Без боя не скрыться. Шод, конечно, хороший боец, но не до такой степени, чтобы убегать от конницы пешком и без оружия. Ясно одно: надо, чтобы нас выпустили вдвоём. Пойду к Шоду, он может придумать лучше.

В камере ничего не поменялось. Шод ходил из угла в угол. Он явно с нетерпением ждал Нэва.

– С королём глухо. Он не пойдёт ни на какие уступки даже мне, собственному сыну. Он считает, что я должен вырабатывать характер, а твоя казнь этому поможет.

– Он прав.

– Я понимаю, что прав, но я с этим несогласен. Это неправильно. Почему я должен потерять единственного друга? Что изменится? Какие государственные интересы? Какая незыблемость законов? Кто их придумал и кто не нарушал? Может быть ты совершишь такое, что по сравнению с этим все твои преступления померкнут. Что ты там такое натворил?