Ольга Молчанова - Бэд бит

Сквозь штору в мерцающих бликах в комнату заглядывала улица. Ночная иллюминация в столь поздний час внезапно проснувшейся Лизе представлялась чем-то нереальным, потусторонним, пугающим. Скорее всего, всё дело в кошмаре, который привиделся и до сих пор не отпускал. Оставалось ощущение, что когда-то ей это уже снилось, когда она ещё жила с родителями, в маленьком провинциальном городке…

Лиза подвинулась на край кровати, потёрла лоб и постаралась припомнить сновидение…

…Отец вёл её по пустынной улице: молодой и красивый, в светлых льняных брюках, полосатой кремовой рубашке, у магазина «Цветы» остановился и стал всматриваться в тёмную витрину, – там, в полумраке, виднелись разноцветные букеты…

Во сне настроение было таким приподнятым! Любимый отец – рядом с ней, живой и здоровый. Вот только руки у отца почему-то холодные. И холод этот словно расплывался, растекался и постепенно заполнял всё вокруг. Так появляется неосознанная тревога, за которой следует панический страх, а иногда и ужас… Когда отец обернулся, это был уже не совсем он: лицо без улыбки, глаза словно стеклянные. Особенно напугал Лизу его перекошенный рот: словно он что-то кричал, но крика не было слышно. Она стала вглядываться сквозь стекло магазина, и здесь кошмар вцепился своими когтями ей в сердце.

На столе, среди цветов, лежала окровавленная рука. Вдруг пальцы зашевелились…и…нестройно, но уверенно сложились в большой смачный кукиш…

«Чушь! Глупость! Какая-то гадость!!!» – Лиза разозлилась, и чтобы не разбудить подругу, накинула халат, нащупала ногой под кроватью тапочки и вышла в коридор.

«Всё из-за этих придурков!» – уже вслух произнесла она. Набрала воды в стакан, выпила, затем ополоснула лицо холодной струёй. Спать совсем расхотелось, тем более что сверху вновь начали раздаваться какие-то странные звуки и возбуждённые голоса. Через минуту вдруг всё стихло, затем послышался хохот и топот: над головой то ли прыгали, то ли приседали, – люстра укоризненно покачивалась.

«Идиоты они там что ли все конченные?! Почему таких в вуз принимают!? – раздражение росло. – Завтра же пойду коменданту жаловаться!».

Утром Лиза будильника не услышала. Очнулась лишь когда Лера тихонько ущипнула её за щёку. Вздрогнула, вскочила, и, округлив и без того большие карие глаза, воскликнула: «Ты чего? Совсем что ли!». «Это ты совсем, – обиделась Лера. – У нас сегодня контрольная. Лучше бы спасибо сказала, что вовремя тебя разбудила».

На занятиях Лизой завладела дремота. Лера то и дело толкала подругу в бок: «Хватит спать! Лизка, на тебя препод смотрит!». В общем, бессонная ночь оставила свой неизгладимый след. И когда на перемене подруга с растерянным видом начала что-то быстро рассказывать полусонной Лизе, та её сначала невзначай оттолкнула локотком, затем убрала его под голову и отвернулась.

– Лизка, когда ты уже проснёшься???

– Ну чего тебе надо?!

– Тут люди пропадают, а ты всё спишь!

– Какие люди? – Лиза наконец подняла голову и внимательно посмотрела на Леру.

– Такие, весь универ об этом гудит. Макса помнишь, над нами живёт? Так вот пропал, уже три дня никто его не видел.

– Подумаешь? Уехал куда-нибудь, у подруги завис… мало ли что? Чего паниковать-то?

– В том-то и дело! Пацаны, соседи по комнате, рассказывают: утром проснулись, а Макса в кровати нет. Ложился как все, а утром постель расправлена, тапки, полотенце, одежда – всё на месте. А самого его нет. Представляешь? Телефон не отвечает. И три дня уже не появляется.

– Странно…

– Вот именно. Странно. Словно его кто-то ночью выкрал.

– Скажешь тоже. Кому он нужен? Дай поспать, ещё семь минут до лекции осталось.

Лера, махнув рукой, пошла к сокурсникам, а Лиза, подложив под голову свою розовую кофту, продолжила навёрстывать упущенное из-за бессонной ночи…

Новый газетный номер формировался непросто. Обилие новостей не позволяло расслабиться. Вот только сортировать их было некогда. Начало осени – время отпусков. Кто-то из сотрудников ушёл раньше, а кто-то не вернулся вовремя. Людей не хватало, но газету в печать сдавать надо вовремя.

Зав. отделом информации газеты «КРИМ-ИНФО» Вера Валуева, как всегда перед выпуском, с ворохом оттисков номера и других важных бумаг, бегала из отдела в отдел, из кабинета секретаря в кабинет главреда и обратно. Николай Александрович не вникал в ситуацию, он требовал результата. Вся ответственность, ложась на хрупкие женские плечи, заставляла Веру тяжело вздыхать, хвататься за сердце и даже спотыкаться в самые неожиданные моменты…

Переступая в очередной раз порог кабинета редактора, она, не удержавшись, ввалилась в комнату, и её «шикарный» бумажный веер рассыпался прямо на пороге. Журналистка, громко чертыхнувшись, начала торопливо собирать свою документацию, стараясь соблюсти былую последовательность.

– Вера, вот эту новость надо поместить на первой странице, и выдели её поярче, чтобы в глаза бросалась. – Сказанное редактор обозначил чётким тройным постукиванием карандаша, что могло означать как недовольство, так и особую значимость распоряжения.

– Что там такое? – продолжая «собирать урожай» спросила Вера.

– Студент пропал. Из общежития. Руководство университета просит содействия.

– Надо ж! – кряхтя и вздыхая, Вера уже почти поднялась.

– От декана звонили.

– От декана? Странно.

– Ну что странного? Проявляют бдительность.

– А полиция?

– Полиция с ног сбилась. Вот у своего друга полицейского и разузнай подробности. Только срочно.

– Это как всегда…

Весь собранный с пола информационный багаж благополучно разместился на массивном рабочем столе, и главред с интересом начал вникать в содержимое грядущего выпуска.

Осеннее небо, хмурое и тяжёлое, не давило своей гнетущей суровостью. Наоборот, на душе было легко, а свежесть воздуха, наполненного утренней влагой, позволяла дышать полной грудью, впитывать этот прохладительный напиток. Странная на фоне непогоды радость не оставалась незамеченной у спешащих мимо угрюмых прохожих, некоторые из них с подозрением смотрели вслед этой хрупкой женщине.

Замечали вы, как улыбка на лице другого человека, особенно когда вокруг дождь и слякоть, вовсе не радует, а раздражает, и даже настораживает: что у него там, на уме, почему ему так хорошо, когда другим зябко и неуютно… Но Инга Витальевна не обращала ни на кого внимания. Она словно и не шла вовсе, а летела над землёй. В последнее время редко ей приходилось испытывать этот чудесный порыв внезапного вихря, который окутывал, завораживал и погружал с головой в светлое облако блаженства.