Петр Котельников - Детектив без детектива. Автобиографический роман

К тому же сознанием бедного, не владеющего информацией всегда умело манипулировали создавая у него иллюзию значимости в условиях выбора властной фигуры…

Лихо так часто Русь посещало, что в кровь и плоть нашу вошла просьба к Богу несущаяся – «Пронеси, Господи!» Звучала она чаще просто так, без всякого эмоционального напряжения, душу в такую мольбу не вкладывали… Кстати, из уст атеистов тоже нередко неслось: «Пронеси Господи!» Случалось это тогда, когда комиссия или ревизия заглядывала неожиданно – к ней не успели заранее подготовиться.

Звучала мольба эмоционально напряженная, с тоской, надрывом в голосе, когда беда за глотку хватала! Беды были малыми, касающимися ограниченного круга лиц и огромными, потрясающими основы государства.

К смерти человека в мирное время и в битве относились как к естественной утрате: «Бог дал, Бог – взял!» Поплакали, помянули …и вновь с головой погружались в повседневные дела, определяемые временем года и нуждами семейства.

Страшно становилось, если беда приходила разом не в один дом, или избу! Ну, скажем пожар…

Если потеря совершалась по воле Всевышнего, или злобой дьявола определялась, поиск виновного отпадал сам собою. Иное дело, если вмешивалась злая воля человека! Приходилось искать причинившего вред. Вина и наказание определялись уложениями, постановлениями, законами или обычаями, если до законотворчества не дошли еще мыслями, да не записали, не высекли на каменной плите…

Святая Русь испытала бед множество, к тому же и великих, оставляющих на теле ее отметины глубокие – о них история память сохранила. Записывали иноки в монастырях о тех бедах, летописи вели… Все для того, чтобы будущему напомнить: у прошлого учиться тому, как избежать подобной беды, коли нагрянет она! Но, находятся и такие, которым не нравится история прошлого, не устраивает она чем-то к власти пришедших? Вот и велят они переписать, подчистить, подправить. И звучат эпизоды истории по иному, с ног на голову поставленными. Уходит заказчик в небытие, а «заказ» его остался. Проходит время и ложь уже за истину принимается, поедом съедая ее.

А в прошлом, если здорово покопаться, много и хорошего, и плохого можно найти… Все зависит от того, что ищешь и как преподносишь найденное?..

Прошлое следует оставить, если не подготовлен к объективной оценке его, пусть оно служит как предмет поисков материала для повествования, поскольку следует дать право писателю творить и материалы в распоряжение пишущего предоставлять! Но и пишущему следует помнить – «Ври, ври, да меру знай!» Помнить следует еще, что время терпеливо сносит обиды, но иногда стреляет из прошлого картечью! Во временной отрезок люди жили, трудились, смерть принимали с мольбой и проклятиями, несущимися к Богу!

Но разве Бог виноват в том, что Россия перенесла два таких потрясения, когда, кажется, только волею небес она и сохранялась от полного распада? Сколькими жизнями беды государства оплачивались?.. И неслись мысленно и с криками мольбы о «спасении!» Но получали ли они ее? Связь времен и раскручивание временной спирали требует анализа и осмысления происходившего и происходящего и в малом, и в великом…

И во времена лихие, чувствуя полное бессилие свое, я, как и все люди, жившие и живущие, могу рассчитывать только на милость Господа Бога нашего!

Две великие беды, сопровождавшиеся ломкой устоев, ломкой веры, утверждавшие силу и насилие, под видом полной свободы, коснулись меня и опалили. Из селянина, каким мне следовало быть, я превратился в горожанина, потерявшего связь с местом рождения моего.

Село, как село, – таких тысячи и тысячи в России. Да и селом деревня моя стала после того, как дед мой (царствие небесное ему) построил церковь в ней. Было то в канон революции, смерчем носившейся по просторам великого государства… Крестьяне села мирными по натуре своей были, воевать не хотели, но их об этом и не спрашивали. Желания селянина не учитывая, отлавливали, винтовку в руки давали, иди мужик убивать! А кого и за что, убивать-то? Чужеземцев бить – одно дело, а вот руку поднимать на своего, тут бы и маленько подумать надо, пошевелить умишком, что ли?

Белые приходили, уговаривали, что Россию спасать надо от жидов и большевиков, немцам ее продающим. Нежелающих воевать шомполами пороли, а вечером, сидя за столом у купца первой гильдии Котельникова Митрофана, коньяк пили и звучными молодыми голосами пели:

Долетали слова песни до крестьянских ушей, странные слова на мотив старинной солдатской песни. Никто из крестьян ничего не слышал о генерале Дроздове. Много их на Руси, носящих птичьи фамилии… Как их все упомнить?

Красные приходили, тоже убеждали, что за землю нужно сражаться, делить ее между крестьянами нужно, да по справедливости, по количеству душ в крестьянской семье. Богатей, буржуй, так, задаром, землю не отдаст! За нее надо гуртом постоять… Вроде бы говорили правильно большевики, и слова доходчивые, хотя сами-то, городские сельской жизни не знали, откуда им беды крестьянские знать? Да и говорили по-городскому, слова произносили, как пономарь, не запинаясь. Может, заманивают словами, свои вопросы решая? Рабочий, все же не крестьянин? В лаптях не ходит, обувка кожаная. На плечах не рядно, а тужурка суконная, или кожаная….