Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 2

– Таких винтовок же больше полусотни, всех помнишь? – Абелард усмехнулся. Если действительно так, парнишку надо забирать к себе срочно. Для начала, чтобы защитить – он ведь свидетель, а там как получится.

– Всех помню, оберштурмбанфюрер! Я не вру, честно! – Лейтенант вытянулся, сцепил руки за спиной в замок. Абелард заметил, что губы у него подрагивают.

– Ладно, верю. Напишешь мне весь список и принесёшь лично, понял? Никому не рассказывать о моём приказе. – Абелард кивком отпустил парня и подошёл к окну. Так, Глейпнир, Зигфрид и повар химер. Зачем им оружие, да ещё такое? Особенно последним двум? Ладно, Каспар ещё понятно – он опытный боец, хотя химеры обычно предпочитают ближний бой, но Зигфрид, Густав? Представить винтовку в руках повара ещё можно было, он мог быть сильным и жёстким, когда этого требовали обстоятельства, но этот трусливый парень из Башни? Да ещё и во время боя. Нет, быть не может, если только.… Если только он не взял её для кого-то другого, того, кому её не выдадут или тому, кто не хочет, чтобы его запомнили. Очень подозрительно, хотя подозрительно всё, что связано с герром Зигфридом. Теперь важно решить, что делать дальше – вернуться к детективу с результатами или допросить Зигфрида? С одной стороны, бегать к Рейденбергу по каждой мелочи нет смысла, тем более что он ранен. Кроме того Абелард и сам был неплохим следователем и вполне мог помочь в расследовании. С другой стороны, это партия Рейденберга, все факты известны только ему, если он начнёт действовать самостоятельно, то может всё испортить. С третьей стороны, Зигфрид уже может знать, что он разговаривал с лейтенантом, выдававшим оружие, и если он пойдёт к детективу, убийца может успеть что-то предпринять. Абелард тихо ругнулся себе под нос и вышел из комнаты. Почти все его люди были заняты поисками следов снайпера и слежкой за потенциальными жертвами, некого было послать приглядывать ещё и за Зигфридом. Взгляд Абеларда остановился на адъютанте. Нет, этот слишком болтлив. Можно ли его использовать?

– Иди к Фендербаху, скажи, что детектив вызывает его к себе, – Абелард заметил, как побледнел его адъютант, парень побаивался нервного и дёрганного Зигфрида из-за того, что он был связан с Башней.

– Слушаюсь, оберштурмбанфюрер! – Абелард дождался, пока он уйдёт достаточно далеко, и только после этого пошёл в сторону госпиталя. Так он, по крайней мере, точно будет знать, где находится Зигфрид, заодно у этого скользкого гада будет возможность оправдаться лично перед Рейденбергом. Да и Рольф там будет в случае чего.

Харальд открыл глаза, когда услышал, как скрипнула дверь. Он не спал, просто лежал и думал, а в темноте думается всегда легче. Он что-то упустил, какой-то факт, что-то очень важное, принципиальное, что-то, что могло дать ему ответ гораздо раньше. Причина, у любого преступления всегда есть причина, есть смысл, даже если он понятен только преступнику. Смысл. Безумно хотелось курить, в голове стоял неприятный туман из-за лекарств. Правую руку начало несильно покалывать, чувствительность постепенно возвращалась. Где я ошибся, где не досмотрел? Нет, нет так. Какой вопрос я не задал? Чтобы распутать всю цепочку, надо просто задать нужные вопросы и получить на них ответы. Потом их надо собрать, перемешать, покрутить, и они обязательно выстроятся в нужном порядке, сложатся в картину. Когда ты берёшься за расследование, у тебя уже есть всё, что необходимо, надо только уточнить несколько деталей. Одного кусочка не хватает, самого главного, делающего картину простой и понятной. Какой же вопрос я не задал? Правого плеча коснулись чьи-то пальцы, Харальд повернул голову и посмотрел на склонившегося над ним доктора Мерница. Альберт приходил уже третий раз за последний час, молча проверял показания приборов и уходил.

– Вы почувствовали, – удовлетворённо сказал доктор. Его улыбка показалась Харальду слишком довольной.

– Да, чувствительность возвращается. Доктор подполковник Мерниц, нападение будет этим вечером, вы должны поставить меня на ноги. Понимаю, что это кажется невозможным, но я должен быть там, пока расследование не закончено, я не могу позволить себе отдыхать. – Харальду не хотелось говорить так грубо с Альбертом, он ведь и так делал больше, чем мог и должен был, но именно сейчас он действительно не мог здесь оставаться. Хотя потом Отто ему это припомнит и не раз.

– Проше говоря, вам здесь наскучило, Харальд? – Альберт безмятежно улыбнулся. Он уже давно ждал, когда этому неугомонному человеку надоест здесь лежать. Он хочет и будет сражаться до тех пор, пока в нём остаётся хоть одна капля крови или хоть одна целая кость, или до тех пор, пока убийца не будет найден. Интересно, что он делает, когда ему не нужно никого искать? Какой он в обычной жизни, с семьёй, друзьями? Он ведь охотник, в этом он похож на химер, не успокоится, пока не загонит и не поймает свою жертву. Слишком упрямый, человек, которого даже смерть остановить не в силах.

– Можно и так сказать, – Харальд усмехнулся. Наскучило? Да, наверное, так. Хочу закончить всё и вернуться.

– Хорошо. Но потом восстановительный период будет дольше. Герр Харальд, тело человека способно на многое, но всё равно оно очень хрупкое. – Альберт покачал головой. Этот человек умел полностью отдавать себя работе, забывая о ранах и отдыхе, но его тело всё помнило. – Я могу заставить его работать немного дольше, но потом вам придётся столкнуться с последствиями. Если в нужный момент вы не сможете пошевелить рукой или ногой, помните – это был ваш выбор.

– Понимаю. Но сейчас так надо. – Харальд невесело улыбнулся и перевёл взгляд на свои ладони, лежащие поверх одеяла. Сколько раз он ещё будет так рисковать, сколько раз окажется на грани, сколько ещё выдержит? Ровно на один раз меньше, чем достаточно. В конце концов, умереть от старости было бы просто скучно.

Альберт кивнул и подошёл к небольшому столику в углу палаты. Он не сомневался, что Харальд выберет именно это. Этот человек по-прежнему восхищал и пугал его. Он принимал все ужасы, всю кровь и смерть, принимал и не отворачивался, на такое способны немногие. Не отводить взгляда от окровавленного трупа, не опускать глаз, когда рядом в муках умирают те, кому уже не помочь, не сомневаясь подставлять своё собственное тело под пули. Наверное, он просто не может по-другому, он ведь детектив, поэтому должен признавать, что есть ужасные и отвратительные вещи и мысли, иначе он просто не сможет увидеть всё это в других, не сможет вычислить преступника. Страшно, наверное, жить в мире, где нельзя закрыть глаза. Дети часто верят во что-то жуткое, чего на самом деле не существует. Взрослые отказываются верить в то, что существует, но о чём они просто не желают думать. Харальду приходится признавать существование этих неприятных вещей, иначе он просто не сможет найти то, что ищет, ведь самое страшное – это как раз люди, их зло, их изъян, их надлом. Они словно красивые и чистые оболочки, скрывающие внутри грязь, безумие, жажду, жестокость и ложь. Именно такими он должен их видеть, чтобы найти причину их поступков. Страшно. Наверное, это действительно страшно. Интересно, он ненавидит людей?