Дэниел Харпер - Явление Эдварда Майлза

Домой приеду, все обдумаю, вертелось у меня в голове. Домой приеду, все обдумаю. Надеюсь, никто не видел, как моя машина с визгом вылетела из леса, иначе пойдет слушок, что Кларков-то сынок надрался средь бела дня и на джипе по лесу гонял, как сумасшедший. А я действительно, был как сумасшедший, да и кто бы на моем месте не был. Столкнуться с подобным, да еще почувствовать липкий ужас на себе аж дважды – от этого кому угодно станет не по себе. Мелькнула мысль все бросить и убраться отсюда прямо сейчас, даже не заезжать домой. Мелькнула и пропала, как молния в темную ночь. Когда я выехал на центральную улицу Престона, зазвонил мобильный. Эмили.

– Ну как дела, дорогой? – Она, видимо, недавно пришла на работу, и ее еще не успели куда-то отправить.

Я как мог незаметнее сглотнул и как мог непринужденнее ответил:

– Нормально. Сейчас вот выехал из дома, еду за покупками. Надо бы что-то приготовить, а то вчера, как приехал, сразу спать завалился. Ну, ты знаешь…

– Знаю и как раз об этом я и хотела тебя спросить? – Голос Эмили был не строгий, не заинтересованный, а какой-то настороженный. Обычно после такого голоса у нас начинались ссоры.

– Ага.

– Я вечером не совсем поняла, что еще за Джим, и почему ты решил за ним куда-то ехать? – Эмили выпалила все это тоном прокурора на суде.

Я вздохнул. Сколько раз у нас бывали подобные разговоры. Нет, это не ревность, вряд ли, потому что мне она доверяет, нет, это скорее борьба со мной и окружающим миром за каждую секунду моего времени.

– Вечером я ездил за ним, потому что он уехал в Ланкастер еще под вечер вместе с шерифом, чтобы проконвоировать тела, чтобы их обследовали в тамошнем морге. Но шериф остался, а Джим решил возвращаться. Впрочем, он думает, что шериф специально отфутболил его. Может, тоже догадался, что это убийства.

Вот идиот! Несколько секунд паузы, в течение которых я как раз подъехал к своему газону перед домом, а потом тихий голос Эмили:

– Какие еще убийства?

Хочешь – не хочешь, а теперь уж объяснений точно не избежать. Хотя бы в полуразбавленном виде.

– Эти три человека, миссис Майлз, Макферс и жена Донована – понимаешь, у меня возникло подозрение, что это не простые сердечные приступы.

– Что значит «у тебя возникло подозрение»?

– Посуди сама, трое в течение менее недели умирают одинаковой смертью. Сердечный приступ. Да еще эти лица.

– Лица? Какие лица?

– Перекошенные?

Эмили помолчала еще пару секунд.

– Джей, ты в порядке? Я тебя знаю, ты не станешь напиваться, да еще с утра, тогда почему несешь бред?

– Эмили, это трудно описать, но поверь мне – все именно так и есть. У двоих точно, у жены Донована, видимо, тоже – лица после смерти были перекошенные. Джим сначала думал, что это отравление, потом подозревал электрошок – говорит, от этого лицевые мышцы могут так сокращаться, потом решил, что может инфекция, а теперь – не знаю, что думает. Наверное, он поехал к шерифу узнать новости.

– Джей, ты все это серьезно?

– Еще как!

– Ты, что, в детективный роман попал?

Я вздохнул.

– Боюсь, не только я, весь наш Престон.

– Тогда тебе следует немедленно убираться оттуда, – почти прокричала Эмили. – Немедленно.

Да уж, а ведь ты еще кое-что не знаешь, подумал я, вспоминая, как меня чуть не вывернуло наизнанку в лесу, но вслух лишь сказал:

– Во-первых, это лишь мои подозрения, Джим даже не заикался об убийстве. А во-вторых, я не могу уехать, это мой дом. Ну и, в-третьих, мне ничего не грозит.

Эмили вновь немного помолчала. Было понятно, что она принимает решение.

– Думаю, ты прав, что это я распаниковалась? Не серийный же убийца у нас там завелся, правда? Так что… нет, все равно, держись от всего этого подальше. Слышишь? Подальше. Я приеду в субботу. Если к тому моменту ты будешь на кладбище, в морге или больнице, на меня не обижайся.

Я люблю ее как черт.

– Не буду. В меру возможностей. Потому что городок маленький, эти происшествия у всех на устах, болтают, спрашивают, так что целиком отгородиться не получится.

– Вот именно в маленьких городках и заводятся серийные психопаты. И вообще, голову мне не морочь. Ты прекрасно понял, что я имею в виду, когда говорю, держись подальше.

Я не стал спорить, и скоро она повесила трубку. Кое-что, что она сказала, натолкнула меня на мысль, которая раньше мне почему-то в голову не приходила, но теперь она все серьезнее и серьезнее застревала у меня в мозгу. Только все это нужно проверить, и не поднимая большого шума.

Вопреки обещанию, я вместо того, чтобы идти спокойно домой и продолжить чинить что-нибудь или просто плевать в потолок, завел машину и поехал туда, где мог кое-что пораспрашивать. Тем более предлог есть – я не завтракал.

У Донована было открыто. Я припарковал машину и вошел внутрь. В зале никого не было, и я прошел к стойке. Я не стал садиться, а подошел к стойке и собирался постучать, чтобы кто-нибудь вышел. В этот момент из-за барной стойки выпрямилась фигура, и я увидел, что это Эмили, старшая дочь Донованов, симпатичная девушка лет девятнадцати. Только сейчас она вовсе не выглядела симпатичной – глаза красные, заплаканные, волосы не причесанные, бледные губы.

– Эмили? – глупо спросил я.

– Добрый день, сэр, – тихо проговорила она.

– Эмили, ты не узнаешь меня?

Она рассеянно поглядела на меня, потом так же бесстрастно сказала:

– Простите, мистер Кларк. Я не знаю, что со мной. Это из-за мамы…

Она всхлипнула, как маленький ребенок. Мне вовсе не хотелось, чтобы она расплакалась, поэтому я быстро поинтересовался, здесь ли ее отец.

– Да, сэр, он вернулся вчера вечером, но лег спать, и боюсь, еще не вставал.

Ее фраза прозвучала настолько откровенно зловеще, что мы оба обратили на это внимание – уж слишком страшным стало для всех нас в последние дни это непросыпание. Эмили только успела буквально выдохнуть: «О, нет!» и собралась было кинуться в заднюю дверь, ведущую в их квартиру, как она отворилась, и на пороге стоял Ридли Донован. Выглядел он, мягко говоря, не очень. На нем были спортивные брюки и футболка, лицо помятое, глаза блуждают – я никогда еще не видел его в таком состоянии.

– Привет, Джей. Что, зашел выпить? – Голос у него дрожал, а когда он подошел ближе, я увидел, что и руки тоже.

– Нет, Ридли, хотел принести тебе соболезнования. Мне очень жаль, Ридли, Эмили, чем я могу вам помочь?

Донован положил мне руку на плечо.

– Если хочешь мне помочь, посиди со мной. Я приехал вчера и надрался, как последняя свинья. Теперь мне очень хреново, – он повернулся к дочери: – Эмми, налей-ка нам по кружке пива. Не перечь, Джей! Все в порядке.

– Тогда, может, Эмили сделает мне омлет? Я еще не завтракал.

– Слышала, Эмми?

Девушка кивнула и пошла за стойку.