Елена Сперанская - Река жизни. Тривиальные рассказы

– Что же ты, дядя, такой прыткий? – спросил его молодой лейтенант.

– Хотел отомстить за себя. Пусть не путается с вами! – ответил очумело бывший сожитель, водя воспаленными от выпивки глазами по стенам чистой комнаты участкового.

– Вот и получишь по полной программе! – спокойно сказал милиционер.

– Она мне много должна. Я с ней долго жил, из-за нее в тюрьму первый раз сел, а теперь уже навечно расстался с Валей, – заверил Коля-финка дежурного. – Да она мне… – хотел повторить задержанный только что сказанное.

У участкового милиционера было еще много текущих дел, разговаривать, с заключенным под стражу рецидивистом, ему было некогда. Он составил протокол задержания в присутствии двоих свидетелей и отправил убийцу надолго в камеру.

Такой жестокий криминальный случай вызвал у местных журналистов и корреспондентов телевидения непримиримый отпор. Маленькая заметка появилась в газете внизу страницы на следующий день. Все прежние жители коммуналки, кто помнил Валю – работницу швейной фабрики, прочитали прискорбное сообщение в газете и осудили ее бывшего сожителя.

– Зря она с ним встречалась, ничего путного из этого брака не вышло. Перевоспитать не сумела, а надеялась… – возмущались люди.

Опера Бизе «Кармен» закончилась. Все служители разошлись. Солисты театра отправились в ресторан, а студенты музыкального училища, принимавшие участие в хоре и кордебалете, а также исполнители мелких партий с завистью отправились по домам.

Красивая, белокурая женщина – певица хора – Эля ждала у служебного выхода своего мужа – солиста, исполнявшего арии Хосе. Она подошла к служителю и предупредила:

– Когда мой муж будет выходить, скажите ему, что я жду его с нетерпением дома. Он знает.

Служитель недоумевающе посмотрел на незнакомку, которую он видел впервые, так как только заступил на дежурство и никогда не исполнял подобных требований статисток, занятых в массовках. В его обязанности не входило разговаривать с хористками, участницами кордебалета, тем более выполнять их просьбы.

– Кто же этот счастливец? – спросил участливо дежурный.

– Виталий, – она назвала разборчиво фамилию и улыбнулась, поправляя песцовый воротник на сером, драповом пальто, которое так шло к ее голубым, озаренным любовью, глазам. – Сегодня юбилей нашего знакомства и совместной жизни, – добавила она для полной ясности.

Дежурный понимающе записал на листке имя и фамилию главного солиста театра оперы и балета, чья внешность всегда привлекала толпы поклонниц, вызывая зависть коллег. Все спектакли с его участием имели ошеломляющий успех у требовательной публики другого провинциального города, куда за своим мужем ринулась Эля, исполнительница заглавных партий и дочь директора того оперного театра, откуда началась карьера Виталия – заштатного хориста – и где он познакомился с Элей, чтобы продвинуться и привлечь к себе внимание руководства. Пожертвовав карьерой певицы, женщина питала надежду, что будет рядом с милым, поможет ему встать на ноги, чтобы он обрел еще больший успех.

Руководство театра, откуда она приехала, рассматривало ее уход со сцены снисходительно, как вылет певчей птички из родного гнездышка, чтобы свить другое.

На новой сцене Эле доверили участвовать в репетициях хора и назначили минимальную оплату. Хористка одевалась всегда очень скромно, но модно, без выкрутасов и обилия золотых украшений. Все ее вещи были уложены в чемоданы, где так же лежали вещи сына, которому к тому времени исполнилось шесть лет – тот небольшой стаж певческой деятельности на родной сцене.

Сначала она успела спеть заглавные партии в «Пиковой даме» – Лизу, в «Риголетто» – Джильду, в «Мадам Баттерфляй» – Чио-Чио-Сан, в «Тоске» – Флорию, вкладывая свой певческий дар не из-за женского каприза и желания прославиться, а чтобы произвести фурор и аншлаг. Отец поощрял ее стремление работать и зарабатывать, так как прибыль театра оперы и балета зависела от кассовых сборов и предвзятых вкусов, заинтересованных в радостном общении любителей оперного и балетного искусства. Солировать в премьерах Эле удавалось, а затем шли репетиции новых спектаклей, где она не участвовала.

Виталий в ее бурной жизни появился внезапно. Они обсуждали новый репертуар с отцом в его кабинете директора, как туда заглянул молодой, честолюбивый, но еще не оперившийся хорист, чтобы прояснить вопрос с выдачей командировочных удостоверений для гастролей. Его попросила другая солистка – подруга Эли, за которой он сразу принялся ухаживать.

– Что-то срочное? – спросил строго директор, отодвигая от себя лист со списком опер, в которых участвовала его дочь.

– Есть у вас новый репертуар для гастролей? – фамильярно обратился будущий дипломант к директору театра, от которого зависело процветание театральной культуры провинциального города.

– Обратись к заведующей труппой или к заведующему художественно-постановочной частью, – посоветовал директор, чтобы продвинуть сценическую деятельность молодого, напористого артиста, с певческими способностями.

– Кстати у художественного руководителя и главного дирижера тоже есть то, что тебе надо, – вставила Эля кокетливо.

– Спасибо большое, – начинающий солист вышел из кабинета директора, ошеломленный красотой девушки.

В тот вечер Виталий вызвался проводить дочь директора и поговорить с ней на профессиональной ноте о гастролях и своем миропонимании.

– Разреши проводить тебя до дома? – спросил Виталий Элю, дожидаясь ее после репетиции в служебном помещении театра, где по темно-синим стенам были развешаны правила пожарной безопасности, а в углу стоял огнетушитель.

Внешность Виталия говорила сама за себя: высокий рост, карие глаза, темпераментный, скромно одетый, вежливый, с приятными городскими манерами артиста.

– Пожалуйста, попробуй проводить, – продолжила девушка многообещающе.

– Зайдем по дороге к тебе в кафе?

– Давай сходим в кафе, – согласилась Эля, каждый раз представляя себя все в новых партиях, она забыла о своей личной жизни, которую тоже надо было налаживать.

Они вышли на воздух, расписавшись в книге ухода и прихода на работу. В воздухе пахло весной, под ногами было грязно, так как конец февраля выдался на редкость дождливым и холодным.

Автомобиля у Виталия не было, а такси было не по карману, поэтому они ринулись, куда глаза глядят, то есть на противоположную сторону от театра, где располагалась точка питания для обслуживающего персонала и сотрудников театра.

Эля не заметила, как после дешевой закусочной, где они выпили по стакану сока и съели горячее блюдо – бифштекс из баранины, он привел ее неожиданно в свою съемную квартиру. Жил он без особых удобств, но отдельно от хозяев данного пресловутого жилья, сдаваемого аспирантам консерватории, где он обучался на сольном отделении и подрабатывал в оперном театре стажером в труппе, зарабатывая минимум на проживание и пропитание. Любители музыки – его добродетельные родители из областного центра – помогали сыну с продуктами питания в период учебы в музыкальном училище.