Уильям Бернхардт - Слепое правосудие

Бен посмотрел на Дерика.

– Я должен реагировать на подобное заявление?

– К сожалению, нет. Возражение отклоняется. Вызывайте вашего следующего свидетеля, мистер Кинкейд.

Бен осмотрел ряды насторожившихся зрителей, все ждали.

Так, Декарло отвернулся, очевидно надеясь, что Бен его не заметит. Рейнольдс и Лангделл тоже, похоже, старались избежать его взгляда. Он опять увидел, как за столом защиты напряглась Кристина. "Пардоннэ-муа, шери" – как говорят французы.

Всегда подружка невесты, никогда – сама невеста.

– Итак, покончим с этим, – провозгласил Дерик.

– Да, ваша честь. Защита вызывает... Марго Ломбарди.

В зале наступила тишина, все затаили дыхание. Почти все головы повернулись в сторону Марго. От неожиданности у нее расширились глаза и раскрылся рот. Она явно не была готова к такому повороту событий.

– Протестую, ваша честь, – вскочил Мольтке.

– Опять?

– Ваша честь, нас не предупредили заранее.

– Как вас могли предупредить! До сегодняшнего утра я не знал, что мне понадобится ее вызвать, – ответил Бен.

– Ваша честь, суд не должен принимать во внимание извинение советника за его небрежное отношение к делу, надо было нас предупредить за одиннадцать часов.

– Судья, мою клиентку могут приговорить к пожизненному заключению. Я надеюсь на широту ваших взглядов.

Дерик нервно облизал губы.

– Советник, вы сегодня до крайности испытываете терпение суда. Давно прошли времена, когда на суде заманивали в засаду.

Бен еще ближе подошел к скамье, где сидел судья, и тихо, так чтобы его не услышали журналисты, произнес:

– Если вы не позволите вызвать этого свидетеля, я представлю письменные доказательства того, что этот свидетель может освободить мою клиентку. Вас не только сместят с поста судьи, десятая выездная сессия вынесет определение, по которому вы будете выглядеть как идиот.

Горящие глаза Дерика уставились вниз, на Бена. Будь у него другая возможность... но ее не было.

– Советник, я разрешу вам вызвать этого свидетеля, основываясь на последующем постановлении об отношении к делу ее свидетельских показаний. Но суд со вниманием относится к тому факту, что этот свидетель – вдова убитого. Поэтому сразу переходите к главному! Непосредственно к делу. Больше того, если вы каким-то образом оскорбите свидетельницу, вы сами окажетесь в камере федеральной тюрьмы, и учтите – на более длительный срок, чем вся ваша карьера юриста!

– Я понимаю, ваша честь!

– Защита вызывает Марго Ломбарди!

– Как свидетеля противной стороны, – добавил Бен.

– Как угодно. – И Дерик жестом показал, куда пройти Марго.

Она медленно поднялась, похожая на новорожденного жеребенка, который еще не умеет ходить. Публика посторонилась, пропуская ее. Прижимаясь к барьеру, она вышла к скамье свидетелей.

После того как ее привели к присяге, Бен начал допрос.

– Миссис Ломбарди, простите мою прямолинейность, но судья просил не тянуть и сразу переходить к главному. Каковы были ваши отношения с мужем на момент его смерти?

– Мы жили... раздельно.

– Вы были в процессе развода?

– Да.

– Как муж с вами обращался?

– Я не совсем вас понимаю.

– Миссис Ломбарди, я имею в виду наш с вами разговор во время моего посещения вашего дома. Ваш муж был жесток по отношению к вам, не так ли?

– В... некотором смысле.

– Физически и морально?

– Полагаю, что это так, – тихо ответила она.

– Вы знали, что он встречался с другими женщинами?

– Да. Ленни, помощник Тони, говорил мне об этом.

– Что вы думали по этому поводу?

Она долго думала, прежде чем ответить.

– Много не задумывалась, – наконец произнесла она.

Бен закрыл свою тетрадь с записями и отошел от подиума.

Теперь его заметки вряд ли ему помогут.

– Миссис Ломбарди, что вы делали в ту ночь, когда был убит ваш муж?

– Я была дома.

– С вами был кто-нибудь?

– Нет, я была одна. Я вам это уже говорила.

– Значит, у вас нет свидетелей?

– Полагаю, что нет, – сложив пальцы рук вместе и прижав локти к телу, ответила она.

– Миссис Ломбарди, вы были дома не всю ночь, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Простите, после нашего с вами разговора меня все время мучило ощущение какой-то упущенной детали. Очень важной. Вплоть до сегодняшнего утра, когда я наконец понял, в чем дело. Когда я впервые говорил о вас со Спадом, на следующий день после смерти вашего мужа, он описал вас как блондинку. Теперь же, как видят присяжные, ваши волосы черного цвета, скажем, как у мистера Декарло. Вы их покрасили?

– Ну, это мое личное дело.

– Миссис Ломбарди, вы хотите, чтобы я показал присяжным корни ваших волос?

У нее задрожали губы.

– Да, я покрасила волосы. Женщина имеет на это право.

– Изменили вид прически. Скажите мне, миссис Ломбарди, вы носили когда-нибудь прическу "конский хвост"?

За спиной у Бена послышался шепот, скрип перьев.

– Да, однажды или дважды я их так завязывала.

– И мне известно, что вы носите темные очки, вы их надевали вчера в зале суда.

– Я не понимаю, что это доказывает...

– А как насчет темного шарфа, у вас есть такой, миссис Ломбарди? Значит, вы не оставались дома всю ту ночь, когда был убит ваш муж, не так ли?

Она ничего не ответила.

– В ночь убийства вы были в квартире вашего мужа, но изрядно изменив внешность, чтобы сбить с толку близорукого, плохо видящего и полупьяного сторожа?

Ее глаза наполнились слезами. Губы безмолвно двигались.

– Правда ли, что сторож впустил вас и поднял на лифте в квартиру мужа?

В ответ ни слова, только шевелятся губы да по щекам льются слезы.

Бен отвернулся. На него это не должно действовать. Он должен давить на нее дальше.

– Это правда, что вы вошли в квартиру и увидели там женщину, Кристину Макколл?

– Я... я... О Господи! Нет...

Бен слышал за своей спиной какой-то ропот. Его останавливают, кажется – судья. Но все это не имело значения.

– Так это правда, миссис Ломбарди? – закричал он. – Это именно то, что вы сделали?

– Я... не...

– Миссис Ломбарди, это правда, что вы взяли пистолет вашего мужа и выстрелили ему в голову?

– О Боже! – тонко закричала она.

– Так это правда, миссис Ломбарди? Вы выстрелили в своего мужа?

– О... Господи! Да. Это правда!

Дерик стучал судейским молотком по столу, тщетно стараясь навести порядок в зале. Первые ряды журналистов и зрителей рванулись к дверям, репортеры ринулись к телефонам, надеясь первыми дозвониться в свою редакцию. Бежали, кричали, толкались – все одновременно, не обращая внимания на молоток Дерика.

Марго плакала, закрыв лицо руками.

– Повторяю, я протестую, ваша честь! – выбежал вперед Мольтке.