Алла Полянская - Если желания не сбудутся

– Десять – смогу, а дальше мне на работу. А открою, эта идиотка ринется на меня, а если случайно ее толкну…

– Да, чуть тронешь – беды не оберешься, она тебя по судам затаскает. Тут же появятся врачи, сердечный приступ, телесные повреждения обнаружатся, и прочее. Я знаю таких граждан, не открывай ей, наряд уже едет. А с каких языков переводишь?

– С датского, польского, чешского и норвежского.

– Ого!

– Да, это не очень распространенные языки, так что моя работа вполне востребована.

– И в брачных агентствах работаешь?

– В двух.

– Слушай, как там тебя… Сима, да. Ты мне оставь номер своего сотового, есть разговор. Меня зовут Таня, Логуш Таня. Я позвоню тебе, если можно, очень надо.

– Пиши…

Сима диктует номер своего сотового, и Таня записывает, деловито сопя в трубку.

– Мне тебя сам Бог послал, не иначе! Слушай, а ты сегодня вечером что делаешь?

Вечером Сима собиралась поехать туда, где оставила вчера своего кота. Но не говорить же об этом незнакомой девушке. А другой правды все равно нет.

– Ты на машине? Я заканчиваю в шесть, сможешь подъехать ко мне? Слушай, я знаю, что это наглость с моей стороны, но нужно позарез, а где мы еще пересечемся?

– Ладно, заеду в шесть. Только дай мне свой телефон, чтоб я могла позвонить.

– И то правда. Я тебе сейчас звякну… Вот, звоню. Номер определился?

– Ага. Я позвоню. Ой, там что-то происходит.

– Так иди, смотри, потом расскажешь.

Таня хихикнула и отсоединилась, а Сима побежала к двери. В глазок видно, как двое патрульных оттаскивают Анну Мироновну от ее двери, а третий поднимает руку к дверному звонку. Сима вздохнула и открыла. Анна Мироновна, завидев ее, рванулась из рук патрульных, но те крепко держали ее, и только затрещал застиранный фланелевый халат.

– Твой кот сегодня утром нассал у меня под дверью! – Анна Мироновна попыталась достать Симу ногой, но патрульные крепко держат ее. – Ты мне за все заплатишь, тварь! Всю ночь танцульки, мужиков водишь, шалава, я…

Дверь напротив открылась, и на пороге показался плотный коротко стриженный мужик лет сорока, в джинсах и обтягивающей майке.

– Вы старую дуру не слушайте. – Он хмуро смотрит на патрульных. – Она повадилась девчонку третировать, а мы и рады-радешеньки, что не кого-то из нас. Гадостно это, да что правда, то не грех. Каждый день она у нее под дверью куролесит и скандалит, а бывает, что и не раз, так что если арестуете ее, то я дам показания. Сил нет смотреть на это безобразие – одна полоумная старуха ставит на уши кучу народу! Жильцы-то прежние из-за нее съехали, квартиру за бесценок, считай, отдали, покой дороже оказался. А насчет танцулек да мужиков – не верьте, отродясь не было этого. Девчонка тихая, приличная, таких сейчас мало.

– То есть вы подтверждаете, что гражданка действовала из хулиганских побуждений?

– Подтверждаю. – Мужик виновато посмотрел на Симу. – Прости, детка, что не вмешался раньше, я эту старую суку давно знаю, она чуть что в суд бежит и годами может человека мурыжить по судам. Но теперь все, конец, теперь мы ее сами по судам потаскаем. Есть у меня приятель, очень хороший адвокат, и я не я буду, если мы эту плесень не одолеем сообща. Так что, писать протокол будешь, сержант?

– Буду. – Полицейский хмуро смотрит на притихшую старуху. – Везите в отдел, посадите в обезьянник, пусть остынет. А вы, граждане, сейчас будете участвовать в составлении протокола.

– И я тоже.

С верхнего этажа спустилась пухленькая женщина лет тридцати пяти, в клетчатом переднике, надетом поверх коротких домашних брючек. Сима не знает, как ее зовут, но иногда встречала на лестнице, и они здоровались.

– Я на третьем этаже живу, и вроде бы не мое дело, но Николай прав, старуха над девчонкой просто издевалась. Ждала, когда у нее терпение закончится, не иначе, а девчонка такая уж безответная попалась, вот она и распоясалась.

– Ах ты…

– Шалава, да, – женщина ухмыльнулась. – Плавали, знаем. Или забыла, что мой Павел тебе приказал три года назад? Тогда ты сразу тише воды ниже травы стала, пока новую жертву себе не нашла. Так что я тоже готова дать показания, пусть эту старую тварь закроют за издевательства над человеком. Виданное ли дело, вытворять такое! Имейте в виду, офицеры, она сейчас примется хвататься за сердце и терять сознание – так вы ей не верьте, это аферистка и актриса та еще, запросто изобразит вам хоть инфаркт, хоть безумную, блин, Офелию, но она вполне в своем уме и здорова, как лошадь.

Упирающуюся Анну Мироновну увели патрульные, а в квартиру Симы гурьбой вошли соседи и полицейский.

Сима вздохнула – похоже, на работу опоздала, но дело того стоило.

– А кот же твой где? – Женщина огляделась по сторонам. – Красавец кот, один раз видела его на лестнице, выбежал из квартиры, когда ты цветы в подъезде поливала, еще тогда подумала, что сколько живу на свете, а такого красивого кота не встречала.

– Сэмми… его звали Сэмми. Он умер. – Сима изо всех сил старается не заплакать. – Этой ночью.

Не заплакать не получилось, и сосед, которого, как оказалось, зовут Николай, погладил Симу по голове, а соседка, горестно охнув, побежала на кухню за водой. Полицейский молча разложил на столе в гостиной бумаги и взглянул на Симу.

Она кивнула – конечно, она может отвечать на вопросы. Она же боец, а не беспомощная жертва.

Теперь, когда не стало Сэмми, она больше не может себе позволить быть слабой.

Песок на холмике уже подсох. Сима села рядом и замерла. За кустами блестела река, были слышны голоса отдыхающих – конечно, вечер пятницы, люди устремились на реку, и Сима была рада тому, что похоронила Сэмми именно здесь, вдали от троп и дорожек, между двумя огромными тополями. Теперь они могут побыть вместе.

– Снова приходила старуха. – Сима гладит песчаный холмик, усыпанный лепестками роз. – Но на этот раз я не спасовала, полиция говорит, что завели на нее дело за хулиганство. Но это не важно. Я твои мисочки вымыла и поставила в шкаф, а лоток выбросила, зачем он тебе теперь? Я знаю, что ты не ушел… Но лучше бы ты выздоровел и оставался со мной, Сэмми, потому что без тебя мне никак.

Сима заплакала тяжело и горько. Ощущение одиночества и непоправимости утраты лишило ее опоры, словно кто-то выбил из-под ног земную твердь и она зависла в вакууме, куда не проникают звуки внешнего мира.

– Как же мне плохо без тебя, мой котик-братик… Как же я просила тебя не оставлять меня… А ты не смог остаться…

Сима шепчет это, понимая, что уйти сейчас не сможет, а должна.

Потому что в машине осталась эта чужая девушка, Таня Логуш, которой от нее, Симы, что-то надо. Конечно, в шесть Сима заехала за ней на работу – остановилась неподалеку от отделения полиции. На крыльце стояли парни в форме, и Сима решила из машины не выходить, а просто набрать Танин номер, и если та ответит, подождать ее, а нет – значит, нет, не очень-то и хотелось.