Наталья Солнцева - Венера и Демон

– Владелец собачьего клуба? – удивился Виктор. – Чем он тебя заинтересовал?

– Он не только кинолог, – как-то вяло, нехотя возразила Аглая. – Хотя сама собачья тема сейчас очень популярна среди состоятельных людей! Многих интересуют собаки. Особенно такие, каких разводил и обучал Матвеев. Но дело не в этом. Он… был тонкий психолог, знаток человеческих пороков и… страстей, наверное. Мои читательницы любят сложные рассуждения, парадоксальные выводы, нетрадиционные советы… Ты знаешь мою рубрику! Чтобы привлекать внимание, нужно предлагать людям необычное, выходящее за привычные, надоевшие рамки… Когда изо дня в день повторяется одно и то же, это так скучно!

Виктор уловил в голосе жены то ли упрек, то ли досаду, то ли оправдание – он не мог определить точнее. Но сразу почувствовал себя виноватым. Почему он так мало бывает с ней? Почему не придумывает каких-нибудь развлечений? Женщинам хочется праздника! Одни говорят об этом открыто, другие, как его супруга, пытаются создать его себе сами, скорее всего, даже не задумываются, чего им не хватает, почему их раздражает мужчина, который всегда рядом…

Виктор вздохнул и обнял жену. Кажется, он начинает понимать свои ошибки. Хорошо, если еще не поздно!

– Пойдем спать! – мягко сказал он. – Тебе нужно отдохнуть!

– Да… да, ты прав… я так устала…

Аглая Петровна позволила мужу увести себя в спальню и уложить в постель. Он принес ей чашку с чаем и увидел, что она уже уснула, свернувшись калачиком, – такая маленькая, беззащитная… Шпильки выпали, и ее черные волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Виктор осторожно, стараясь не разбудить, наклонился и поцеловал ее теплые полуоткрытые губы. Аглая тревожно шевельнулась, и он успокаивающе погладил ее по плечу.

– Я с тобой, девочка моя, – прошептал он, ставя чашку на тумбочку у кровати и выключая ночник. – Все хорошо! Я все понял, поверь мне! У нас все будет по-другому.

Аглая Петровна спала и видела во сне зеленую равнину, по которой она долго шла с Виктором, а потом… небо закрыли тучи, стемнело, она потеряла счет времени и заблудилась… возле нее неожиданно оказался другой мужчина, красивый, уверенный в себе… Потом картинка сменилась. Вместо зеленой равнины появился старый запущенный сад, по которому они гуляют с этим красивым мужчиной, он наклоняется и рвет мелкие голубые цветочки, незабудки, подает ей букетик…

– Голубое удивительно смотрится вместе с вашими черными волосами. Голубое и черное – это земля и небо, это символ человеческой природы! Небесное и земное удивительным образом соединяется в людях! Они одновременно и святые, и грешники – и то, и другое…

– Я святая! – засмеялась Аглая Петровна.

– Вы ни разу не изменяли своему мужу?

– Представьте, нет! – она тряхнула головой. – А что, не похоже?

– Наоборот! Очень похоже. И это самое возбуждающее в женщине – когда она святая. Согрешить с такой особенно сладко! Что толку совращать грешниц?

Они смеялись, заходя все дальше в густые заросли сада, который постепенно и плавно превращался в лес, полный горячего запаха коры, зелени и цветов… Кажется, они сбились с тропинки и теперь просто шли по высокой душистой траве, в которой звенели кузнечики.

Небольшое обмелевшее озерцо, с берегами, заросшими камышом и аиром, преградило им дорогу. Перейти на другую сторону можно было только по заболоченной тропинке, пролегавшей между густых зарослей цветущей мяты. Аглая Петровна остановилась и сорвала нагретый солнцем стебелек мяты с пушистыми сиреневыми метелочками, поднесла к лицу…

– Как хорошо…

Мужчина улыбнулся, снял свой дорогой новый пиджак и бросил его на тропинку.

– Прошу!

Аглая Петровна растерялась. Кровь прихлынула к ее лицу, жаркая волна затопила сердце. Она осторожно ступила на расстеленный пиджак.

– Смелее! – подбодрил ее спутник. – Такая прекрасная, божественная женщина достойна, чтобы ей под ноги бросали собольи меха, а не обыкновенные пиджаки!

Аглая Петровна была счастлива, и одновременно ей стало грустно. Такое бывает! Ей нравилось поклонение этого мужчины и огорчало то, что ее муж никогда не поступил бы так. Скорее всего, он… Что бы в такой ситуации сделал Виктор? Ей действительно стало интересно. Он мог подать ей руку и помочь перейти тропинку. В крайнем случае, он мог взять ее на руки… И то – вряд ли! Пожалуй, все ограничилось бы поданной рукой…

Аглая Петровна тяжело вздохнула…

У Олега Рязанцева были неприятности. Погиб человек, к услугам которого время от времени приходилось прибегать. Услуги эти были весьма специфическими и высоко ценились. Теперь к тому же возникла необходимость замять расследование, так как неизвестно, как именно могут пересечься данные и факты по этому неприятному делу, что всплывет в результате выяснения обстоятельств и возможных мотивов убийства.

В совершении убийства сомнений не было. Но кто и по каким причинам убил этого человека, пока оставалось неизвестным. Это задевало Олега, беспокоило его и заставляло постоянно думать, анализировать и сопоставлять факты. Ничего конкретного не вырисовывалось. Предположений и версий было много, и по ходу дела их становилось все больше и больше.

У Олега болел желудок. Давала о себе знать и поджелудочная. Он постоянно чувствовал легкую тошноту, недомогание и притаившуюся в глубине боль, которая в любой момент могла перейти в острый приступ, как уже бывало. В довершение к перечисленному еще и в семье появились непонятные сложности. Ева изменилась. То есть это Олег так думал. На самом деле она вела себя почти так же, как и раньше, и только по мельчайшим деталям, репликам и выражению лица можно было определить, что изменения все-таки происходят.

Ева как-то по-другому смотрела, по-другому разговаривала с ним, иначе подавала на стол и вела себя в постели. Прежде она делала все это с удовольствием, а теперь – как бы по долгу, по обязанности. Признаки изменений были почти неуловимы, но они существовали. Раньше она ненавидела одиночество и требовала, чтобы Олег проводил с ней больше времени. А теперь она стремилась уединиться и с трудом скрывала удовлетворение, когда он собирался идти куда-нибудь без нее: на рыбалку или на вечеринку с друзьями. Олег слишком хорошо знал Еву, чтобы не замечать этого.

Сегодня она была какая-то рассеянная, отвечала невпопад, пару раз уронила что-то на кухне.

– Обед готов, – сообщила Ева без удовольствия.

Она налила мужу в тарелку бульон, а сама села напротив, подперев щеку рукой. Ева вроде бы смотрела на Олега, но мысли ее блуждали где-то очень далеко.