Анатолий Старов - Авеста на бычьей шкуре

Дарья смутилась от слов мужа.

– Ага, только тебя мне сейчас не хватает для полного счастья! – Дарья с сожалением взглянула на свой дерзко выпирающий живот. – Впрочем, можно, конечно, потихонечку, полегонечку. Вот только одна загвоздка у нас с тобой, – Дарья ехидно усмехнулась, – тебя ждет не дождется твой Верещагин. Уже наверно копытом бьет от возбуждения.

Венедикт спохватился.

– Вот, черт! Ты меня окончательно выбила из деловой колеи. Я действительно забыл о Верещагине, – Венедикт с сожалением взглянул на располневшее в последнее время тело своей ненаглядной. – Ладно, этот пробел мы с тобой вечером устраним. И кстати, не вздумай сама вести машину. Я позвоню Зайцу, он тебя отвезет. Ты у меня в таком интересном положении, что должна соблюдать абсолютное спокойствие. Вождение пока не для тебя. Ты прониклась моим указанием?

– Есть, шеф! Буду послушно ждать Алексея. И не буду волноваться.

– Какая ты у меня послушная, молодец! Дашенька, но я тебе серьезно говорю, сама машину не веди. Подожди Лешку. Я ему сейчас позвоню, он к нужному времени будет у тебя. – Венедикт взглянул на часы. – О времени-то сколько! Антон Павлович меня заждался уже. Нужно поторопиться. Спасибо за завтрак, было очень вкусно. Я побежал.

Венедикт встал из-за стола, поцеловал жену, нежно погладил ее по огромному животу, почувствовав, как его ребенок зашевелился, отчего тот заходил волнами. Полюбовавшись выкрутасами своего не родившегося малыша, по привычке полез в карман за сигаретой. Вспомнив о вреде табачного дыма для беременных, смутился, похлопал просто по карману под насмешливым взглядом Дарьи.

– Венедикт, ты рубашку свежую надел? – Вспомнила неожиданно Дарья.

– Не знаю, дорогая, наверно, свежую. Я ее в шкафу взял.

– Тогда свежую. У тебя в шкафу висят только свежие рубашки.

– Кто бы сомневался, – пробормотал Венедикт, целуя жену на прощание.

Жена всегда с трепетом относилась к внешнему виду Венедикта. И он привык, что у него всегда была чистая одежда, а в доме поддерживался идеальный порядок.

Венедикт вел машину, а его голова была занято мыслью о предстоящем деле. Давненько он уже не вел дел, связанных с мистикой. Все попадались дела простенькие, без мистики, без особого драйва. Было достаточно скучно, обыденно. В основном слежка за неверными супругами, поиск сбежавших чад «новых русских». Брались и за поиски сбежавших домашних любимцев.

Лишь изредка попались интересные дела, в основном, подбрасываемые Верещагиным, связанные с убийствами. И тогда Венедикт преображался, весь уходил в расследование, забывая про сон, еду. Если бы не жена, он с легкостью доходил бы до исступления. Но это случалось не часто. Работа его и помощников, конечно, приносило доход, позволяющий и содержать свою небольшую фирму и самим существовать безбедно. Но не было удовлетворения его потаенному самолюбию. И его шестое чувство, которое чудесным образом помогало ему в самых безвыходных ситуациях, уже давно обиженно молчало, ничего хорошего не предвещая.

Но сегодня оно, наконец-то, проснулось, зашевелилось неуклюже в его мозгу и настойчиво нашептывает ему, что ждет его дело необычное, мистическое. И от ожидания предстоящего расследования почувствовал Венедикт легкое покалывание в кончиках пальцев, легкое, едва заметное, головокружение от захлестывающего его адреналина, как начинает его одолевать ни с чем несравнимое чувство азарта, куража.

– Ладно, посмотрим, что на сей раз приготовил мне Верещагин, – бормотал Венедикт, направляясь к кабинету начальника отдела.

Когда Венедикт, постучавшись, вошел в кабинет Верещагина, его взгляд остановился на сидящем в кресле пожилом человеке. Его небольшое худощавое лицо было чисто выбрито. Тонкие губы по-старчески голубоватого цвета были сейчас плотно сжаты. Небольшой слегка заостренный нос с тонкими, почти прозрачными, ноздрями постоянно находился в движении. Словно его хозяин к чему-то тщательно принюхивался. У самого левого уха чернело небольшое родимое пятно. На голове были гладко причесанные длинные седые волосы, волнами спадающие на узкие плечи. Светло голубые, словно выгоревшие от прожитых лет, глаза смотрели на вошедшего детектива внимательно и пытливо.

Поздоровавшись с присутствующими, Венедикт расположился на стуле слева от посетителя. В кабинете наступила такая тишина, что было слышно, как в оконное, чисто вымытое стекло, безуспешно бьется растерянная неожиданной преградой муха.

– Ну, вот! Это тот самый молодой человек, о котором я вам говорил, Петр Николаевич, – нарушил молчание хозяин кабинета. – Его зовут Венедиктом Игоревичем Струкачевым. Он у нас большой, и я бы так сказал, единственный специалист в нашем районе по всяким мистическим штучкам. Вы не могли бы повторить еще раз то, что рассказывали мне? Я, конечно, могу ему и сам все рассказать, но боюсь упустить что-нибудь важное для расследования этого необычного дела. Я, признаться, не большой специалист по мистике. В моей долгой криминалистической практике с таким необычным делом я сталкиваюсь впервые. – Верещагин сокрушенно покачал крупной лысой головой, словно сожалея о таком пробеле в своей блестящей биографии.

Петр Николаевич, привстал с кресла, повернувшись к Венедикту, по-старомодному вежливо поклонился опешившему от такого поступка детективу. Совладав с собой, Венедикт слегка качнул корпусом, отдавая дань церемониалу, протянул руку и представился. Петр Николаевич, протянув для приветствия сухонькую ладонь, то же представился.

– Петр Николаевич Соколов, профессор археологии и по совместительству заядлый собиратель всяких старых артефактов, связанных, в основном, с историей древнеиранской литературы. Представитель достаточно редкой, не очень известного широкой публике направления археологии под названием археографии, – профессор церемонно наклонил голову.

– Будем считать, что процедура знакомства завершена, – Верещагин с удовлетворением потер огромными ладонями и сделал пригласительный жест. – Я вас прошу располагаться на своих местах и Петру Николаевичу приступить к изложению.

Венедикт удобно разместился на единственном свободном стуле и приготовился слушать старого профессора. Соколов присел на краешек кресла и беспокойно заерзал на нем. Словно что-то мешало ему расслабиться. Неожиданно Петр Николаевич как-то совсем беспомощно оглядел собеседников.

– Вы думаете, что этот молодой человек сможет разобраться в моем деле? – обращаясь к Верещагину, спросил Соколов. – Слишком уж он молодой.

– Петр Николаевич, вы не сомневайтесь в его способностях, – Верещагин с улыбкой посмотрел на Венедикта. – Он уже провел немало успешных расследований, связанных с мистикой. И более того, скажу вам по большому секрету, что к Венедикту Игоревичу всякая мистика так и липнет. Да и сам он, человек не простой. Познакомившись с ним поближе, вы убедитесь в его невероятных способностях.