Александр Гмырин - Круг избранных. Первый калининградский политический детектив

– Примите мой скромный дар, – Андрей протянул коробочку.

– Спасибо, – улыбнулась Света. В коробочке лежало колечко. Одна упаковка сотни на две потянет, про себя подсчитала Света, да еще колечко… Недешевая бижутерия. Щедрый ухажер.

Уже в Димкиной квартире, под светом торшера, она рассмотрела: настоящее золото с настоящим бриллиантом! Это сколько же такое стоит? Надо будет посмотреть завтра в ювелирных.

Даже приход Димы, незначащий разговор с ним не перебил основную Светину мысль – о новознакомом Андрее. Что он, кто он? Не иначе, как самый что ни на есть настоящий «новый русский», которые раньше казались чем-то очень далеким и нереальным, «киношным» да из «ящика».

А кто же еще может вот так, запросто, выложить несколько десятков тысяч рублей ради прихоти малознакомой девушки?

И ведь не потащил сразу в кровать. Не очень и на встрече настаивал. Так, попросил разрешения позвонить. Конечно, она дала свой телефон (тогда еще и не знала, что кольцо НАСТОЯЩЕЕ).

Света встала, прошла на кухню, и в столе с продуктами, из кофейной баночки, вытащила подарок.

Тихонько вернулась к приотворенной двери – Дима спал, как убитый.

Достала кольцо, поднесла ближе к лампе – играет «брюлик». Завтра на работе все ахнут!

Но дома, при Диме, придется снимать.

5

– Я не опоздал? – Бугай, как всегда, вломился шумно.

Шефа еще не было, и Халява с Володей сидели за столом, с разложенными на нем какими-то бумагами, листовками, буклетами, книжками, газетами и журналами.

– Он звонил, сказал, на полчаса задержится, – Халява досадливо обернулся.

– Тогда я пойду, скупнусь.

– Иди, дорогой, «скупнись».

– Можно потратить выделенные деньги двумя способами, – продолжил прерванную беседу Володя. – Вписаться в узенькие рамочки законопослушания, и расфуговать всю сумму на ПИАР. То есть, через всевозможные СМИ, наглядную и иную агитацию вдолбить в головы избирателей, что наш кандидат самый-пресамый и если они за него не проголосуют, то очень много потеряют. У этого подхода есть один несомненный плюс – законопослушание, и множество минусов.

– Какие? – Халява, раньше имевший о выборах самое смутное представление, слушал заинтересованно.

– Во-первых, нет стопроцентной уверенности, что люди правильно воспримут представленную им информацию и так же правильно проголосуют. Тут шансы, как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Но главное – денег на доброкачественный, всеохватывающий ПИАР у нас не хватит?

– Что? – изумился Халява, который вчера, узнав, сколько шеф рассчитывает потратиться на свои выборы, просто обалдел. – Суммы, которую готов дать шеф, не хватит?

– Не хватит! – жестко отрезал Володя. – Это – слезы. Конкуренты – главные, я имею ввиду – выложат на порядок больше.

Халява никогда не мог понять этих «умненьких» интеллигентов, которые ходили в стиранных джинсиках из сэконд-хэнда, тряслись по автобусам, а сами вот так, запросто, оперировали в разговорах сотнями тысяч долларов. В руках, поди, больше сотни и не держал никогда, думал Халява, но уважения от этого у него не убавлялось.

– Ты знаешь, сколько стоит один билл-борд?

– Что-о-о?

– Ну, такой большой рекламный щит, которые сейчас по всему городу понатыканы. А сколько стоит напечатать вот такой буклетик? – Володя вытащил из кучи красочный буклет гостевого дома «Мария». – А сколько стоит статья в газете? Даже по официальным выборным расценкам – кучу денег. Вот, простые расчеты.

Володя протянул Халяве три отпечатанных на компьютере листка.

Халява посмотрел сразу ИТОГО: нолей в нем было больше, чем планировал шеф.

– И что же ты предлагаешь?

– Предлагаю второй путь, который, думаю, и тебе ближе, и самому шефу.

– Давай, рассказывай…

– Здравствуйте, – шеф, Степан Иванович, неизменно энергичный и бодрый – хоть в три часа ночи – за руку поздоровался с обоими и уселся на заботливо подставленный Халявой стул.

Тут же, видимо, предупрежденный охранником, зашел и Бугай. Следом, с подносом с чаем, плавно вплыла Вика.

– Так о чем тут речь, – шеф, расчищая стол, поднял листочки с Володиными расчетами. – Так, так, значит, маловато у нас денежек?

– Да, Степан Иванович, маловато. А прямо сказать – слезы.

– Есть варианты?

– Есть.

Володя обстоятельно, с цифрами и конкретными задачами конкретным людям, озвучил предполагаемый сценарий выборной кампании. Стратегия заключалась в том, что, балансируя (а иногда и немножко заезжая) на грани запутанного избирательного законодательства, безусловно чтя Уголовный кодекс, провести массированную атаку, в первую голову, на реальных конкурентов, а, как второй этап – но только по необходимости, что будет ясно в процессе – организовать фактически беспроигрышную акцию в отношении самих избирателей.

– Купить? – уточнил Халява.

– Ну нет, – снисходительно усмехнулся Володя. – Зачем же так грубо. Материально заинтересовать.

– Сколько это будет стоить? – за все время Володиного монолога шеф, против обычая, ни разу не вмешался, лицо его не отразилось никакими эмоциями.

– Вот, – Володя вытащил из сумки еще один листочек и положил на стол.

Степан Иванович изучал его не больше минуты.

– Решение приму завтра.

6

Кап… кап… кап…

Кран в ванной, подумал Дима. Но вставать не хотелось. Сегодня он пришел пораньше, Светки еще не было.

Где-то часа в три дня в штаб позвонили из милиции: кажется, «вашего» машиной сбило. Кто? Что? Почему? Ничего не объяснили, и Дима тут же полетел в райотдел. Там ему показали пачку листовок и удостоверение помощника кандидата в депутаты на имя Владислава Зарецкого. Влад! «Он где, в больнице?» – спросил Димка. «В морге», – спокойно ответил толстый дежурный. Тут же его опросил следователь, и Димка, опустошенный, поплелся домой.

Улегся на диван, включил телевизор. «Ящик» в последнее время он смотрел – только новости и все, что связано с выборами. И то, когда успевал.

На экране копошились киношные страсти и люди – сериал, Дима приглушил звук.

Горбачевскую перестройку он воспринял «на ура». Всегда критично смотрел на происходящее, всегда – и не только на кухне – ставил острые вопросы.

Как-то, в гостинице, пересеклись их пути с секретарем обкома по идеологии. Я вот не понимаю, говорил Дима, почему у НИХ печатают книги Брежнева (как раз, кажется, по всему миру триумфально шествовала «Малая земля»), я уж не говорю про Ленина и Маркса с Энгельсом, коммунистические партии легально действуют, со своими, между прочим, печатными органами. А почему у нас я ничего «ИХНЕГО» прочитать не могу? В институте штудируем ленинского «Анти-Дюринга», так дайте мне с самим Дюрингом, в подлиннике, познакомиться! Научный атеизм целый семестр изучали, а Библию я и в глаза не видел.