Яна Темиз - Сад камней

Лана подошла к ним. Резьба основания – драконы, грифоны, листья, геометрический орнамент – притягивала взгляд, сама колонна тоже была не гладкой, а с выдолбленными в мраморе желобками, придававшими ей стройность и непоколебимую уверенность в собственной красоте и величии.

Колонна приказывала взглянуть наверх, туда, где остаток свода соединял ее со второй, тоже выстоявшей, – и Лана, подойдя вплотную, почти прижавшись к ней, запрокинула голову, насколько позволяла шея… ей показалось, что колонна падает на нее, что весь мир пошатнулся и не держится на своем украшенном неизвестным резчиком основании, у нее закружилась голова, в глазах потемнело, небо вдруг оказалось совсем близко, но какая-то легкость и неожиданная свобода вошли в нее вместе со следующим вдохом.

Свобода жить и дышать, смотреть на мир, и выше – до самого неба, свобода прижиматься к мрамору колонн, рассматривать античные камни, свобода писать стихи и быть самой собой.

Мне никто не нужен, говорила ей пошатнувшаяся, но выстоявшая колонна, я одна, я свободна, я не нуждаюсь в опорах, я такая, какая есть. Орнамент основания – всего лишь орнамент, от этих украшений ничего не зависит, я не нуждаюсь в них… пусть будут, мне все равно, но их стирает время, портят вандалы, они не важны. Что твой Стас – коготок грифона, не больше. Красиво, но разве колонна создана ради него?..

Важно выстоять, стремясь вверх, даже если здания, частью которого я была, уже не существует, даже если от других ничего не осталось, я и сама что-то значу, для чего-то нужна. Я храню время, обозначая место, где когда-то была жизнь, я должна выстоять, пусть только для того, чтобы песок не занес окончательно этот грандиозный замысел человека, я не позволю исчезнуть с поверхности земли Медузе, и львам, и грифонам… я сильна, пряма и свободна.

Я сильна и свободна, головокружение прошло, не падает колонна, не шатается мир… господи, как хорошо!

– Ох, спасибо вам, Крис! – выдохнула она. – Это действительно… необыкновенно и… грандиозно… не знаю…

– Я вас еще в Иассос свожу, – деловым, совсем не подходящим к ее настроению тоном ответил Крис, – или даже в Измир, вы там были? Я иногда езжу, где-то раз в два месяца… хотя от древней Смирны практически ничего не осталось, но я там брожу по разным районам… а сейчас мы в Милет, если вы не устали…

Помолчи, мысленно взмолилась Лана. Или это тоже коготок грифона, завиток орнамента, на него не надо сердиться? Пусть существует и верит в собственную значимость… мы, мраморные колонны, знаем, что по-настоящему важно.

Однако остаток мраморного свода она не удержала бы в одиночку!..

Почему, когда происходит что-то неприятное, ее никогда нет?!

Именно тогда, когда она нужна, она оказывается черт-те где, занятая черт-те чем! Маше не так часто требовалась помощь сестры, она привыкла полагаться только на себя, она завела мужа, подруг, многочисленных готовых помочь знакомых, но разве справедливо, что в тех редких случаях, когда хотелось позвать сестру или когда безвыходность ситуации подсказывала ее имя, ее никогда не оказывалось рядом?!

Она всегда чувствовала себя свободной и порхала по жизни, ни за что не зацепляясь, – зачем ей, она поэтесса! Родители болеют, или делается ремонт, или надо что-то куда-то отвезти, или что-то кому-то передать, или посидеть с Мишкой – нет, как можно, никому и в голову не придет обращаться к ее высочеству с такими пустяками.

Маша с детства мечтала, чтобы у нее была сестра-близнец. Только близнец, точная копия ее самой, не старше и уж точно не младше, чтобы учиться в одном классе, делиться всеми проблемами, интересоваться одинаковыми книжками и вещами. Младшая сестра (четыре года разницы, ни то ни се: нянчиться с ней еще не хотелось, играть как с равной не получалось!) ни на что не годилась.

Маленькая Маша так мечтала о сестре – и сестра оказалась ее самым большим разочарованием. Сначала все носились с ней, потому что она маленькая, и Маша, стиснув зубы, решила подождать, пока она немного вырастет. Потом выяснилось, что для Маши она не вырастет никогда: так и останется младшей, а следовательно, нуждающейся в опеке и помощи и обеспеченной всепрощением и вседозволенностью. Еще позже оказалось, что у сестры имеется что-то вроде таланта, и отличница и умница Маша навсегда отошла на второй план.

По крайней мере, ей самой так представлялось. Нет, родители вели себя абсолютно нормально, любили их обеих, изо всех сил старались сглаживать возникающие между ними ссоры и конфликты, но при всем этом…

«У меня будет только один ребенок! – твердо решила она для себя в том возрасте, когда максимализм кажется единственно возможным способом как-то примириться с жизнью. – Только один – чтобы ни с кем его не сравнивать, не лишать его собственной заботы, не вынуждать его ревновать и думать, кого я люблю больше, кого меньше!»

Хуже всего было то, что сестра никогда ничего не добивалась, словно не снисходила до бытовых и прочих земных забот, и то, что самой Маше давалось с трудом, Лане доставалось легко, само по себе. А если не доставалось, то ее все жалели, тогда как Маше никакого сочувствия было ждать не от кого. Ну, не вызывала она сочувствия, что поделаешь! А так хотелось иногда, чтобы пожалели, признали право на слабость и поражение, на любовь, не зависящую от ее успехов и мелких домашних побед…

У нее всегда все было в порядке, и в сочувствии она, на посторонний взгляд, не нуждалась по определению.

По умолчанию, как теперь принято говорить.

– детский стишок, подаренный Ланой, легко, с первого прочтения запомнившийся и привязавшийся на всю жизнь. Стишок обидел Машу: там было про охотниц за принцами, и она тотчас же приняла это на свой счет. Ни за кем она не охотится, выдумают тоже! Да, она не пойдет замуж за первого встречного – и что, спрашивается, в этом плохого? При чем тут капканы?

Принц был пойман, и хэппи-энд получился – муж, квартира, машина, сын. Только противный стишок не выходил из головы, обосновавшись там, в тренированной памяти отличницы, всегда умеющей вовремя вспомнить и ввернуть цитату. Застрял где-то между положенным Пушкиным и когда-то не положенным Гумилевым, а в нем и размер сомнительный и рифмы не то чтобы очень… с чего вообще все взяли, что у нее талант?!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».