Владимир Кунгурцев - Блеск страха

Так и не поняв, что же это могло быть, Петров взялся за ручку двери и открыл ее. Остановившись у порога, Владимир Сергеевич прислушался и неожиданно услышал еле уловимый скрип половиц под чьими-то ногами.

По телу пробежала нервная дрожь, волосы на голове зашевелились, Петров испугался.

«Ну и что же ты так испугался, – Владимир Сергеевич стал стыдить и укорять себя. – Тебе же это не впервой – быть в такой ситуации. А раз так, то смелее».

Поборов себя, Петров не спеша, пытаясь не шуметь, прошел в темное и сырое помещение. Протянув руку в поиске выключателя, Владимир Сергеевич вспомнил, что во всем доме за неуплату свет уже давно был отключен работниками коммунального хозяйства.

Вытянув вперед обе руки, он попытался пройти в зал, но, уперевшись во что-то твердое и теплое, Петров вдруг похолодел и испугался. Неожиданно зеленый свет ударил ему в глаза. Так и не поняв, что это могло быть, Владимир Сергеевич остолбенел, ноги отказывались двигаться, руки тряслись.

Почувствовав чье-то прикосновение, он задрожал. Задыхаясь от нехватки воздуха, Петров боялся шевельнуться. От страха внутри все пульсировало.

Вдруг послышался еле уловимый нечеловеческий смех, и тут неожиданно подул легкий теплый ветерок, который прошелся по его ногам. Петров огляделся по сторонам, но никого не обнаружив вокруг себя, не стесняясь своего позора, бросился бежать вон из дома.

Оказавшись на улице около своего опорного пункта, он тяжело вздохнул. Быстро открыв входную дверь, Петров огляделся. Убедившись, что его никто не преследует, он вошел внутрь.

Только сейчас Петров почувствовал, что вся спина его была покрыта испариной, а на лбу выступили холодные капельки пота.

Сняв с себя рубашку, которая буквально пропиталась потом, Владимир Сергеевич бросил ее на спинку стула. Почувствовав небольшой озноб, он снял с вешалки махровое полотенце.

Минуты через три спина и голова были почти сухими.

Однако успокоиться от пережитого шока было не так легко.

Он закурил.

Немного успокоившись, Петров не спеша подошел к зеркалу и взглянул на себя. То, что он увидел, поразило его. Испуганное и искаженное лицо было неузнаваемым. Глаза излучали страх.

«Необходимо лечь и как можно быстрее заснуть, – подумал Владимир Сергеевич. – А утром, естественно, все пройдет: и страх, и испуг. А кожа примет свой первоначальный цвет».

Выключив в кабинете свет, Владимир Сергеевич прилег на диван. Но, как ни пытался заставить себя заснуть, ничего не выходило, страх сковал его по рукам и ногам.

Переваливаясь с боку на бок, он никак не мог успокоиться.

«…Огни, показавшиеся вдалеке, манили к себе. Подул ветер. Не устояв на слабых ногах, он упал лицом в песок. Очнулся от непонятного шума и сильного пронизывающего холода. Вдруг из темноты донесся детский плач. Приподняв голову, он осмотрелся, однако темнота поглотила все, и за несколько метров ничего не было видно. Вновь неподалеку от него раздался плач, похожий на плач ребенка. Затем еще и еще. По телу пробежала нервная дрожь. Только сейчас он догадался, что вокруг него собралась стая шакалов. Собрав последние силы и волю, он бросился вперед, разбрасывая в стороны прохладный песок. От резкого движения закружилась голова, перед глазами поплыли темные пятна. Пролетело несколько минут. Придя в себя, он открыл глаза. Два небольших зеленых огонька упали ему на лицо».

Вскрикнув, Владимир Сергеевич открыл глаза и посмотрел по сторонам. Но осознав, что он находится у себя в кабинете, успокоился и поднялся с дивана. Однако ужасы прошедшей ночи не оставляли его.

Умывшись прохладной водой из-под крана, Петров накинул на себя высохшую рубашку и подошел к столу. Пододвинув к себе телефонный аппарат, он набрал номер дежурной части отдела.

В трубке раздался голос оперативного дежурного:

– Майор Кубышкин слушает.

Забавная фамилия майора заставила Петрова улыбнуться.

– Товарищ майор, участковый инспектор капитан Петров беспокоит.

– Что хотел? – поинтересовался Кубышкин.

– Хотелось бы услышать об убийстве?

– Ну ты, блин, Петров, даешь! – воскликнул офицер. – Раскрыто твое убийство. Как говорится, по горячим следам. Убийцу взяли прямо на месте преступления. С тебя причитается.

– И что, товарищ майор, задержанный признался? – поинтересовался Петров.

– А куда ему было деваться. Естественно.

– И кто же это?

– Алкаш. Киселев Геннадий.

– Что?! – воскликнул Владимир Сергеевич. – Извините, товарищ майор, не понял. Кто?.. – сдерживая дрожь в голосе, поинтересовался он.

– Ты что, глухой, Петров? – ответил Кубышкин. – Повторяю, Киселев Геннадий, местный алкоголик.

Петров повесил трубку.

«Этого не может быть, – с грустью подумал он. – Сколько я его знаю, Геннадий до этого не опустился бы, хотя и пил».

Часы показывали восемь часов тридцать минут утра. Надев фуражку, Владимир Сергеевич вышел на улицу.

…Получив разрешение от следователя прокуратуры, Зинина Егора, который вел уголовное дело в отношении Киселева, Владимир Сергеевич прошел в комнату допроса.

Ждать пришлось недолго.

Загремел металлический засов, дверь открылась и у входа в помещение остановился конвоир. Убедившись, что задержанного ждут, он втолкнул Киселева в комнату, затем вышел, закрыв за собой дверь.

Узнав в вошедшем Киселева, Петров улыбнулся и протянул ему руку для приветствия.

– Ну здравствуй, дорогой, – обратился Владимир Сергеевич к Геннадию. – Считай, лет пять не виделись, а может, и больше.

Пригласив Геннадия присесть, Владимир Сергеевич молча наблюдал за его действиями. Перед ним сейчас стоял совсем не тот Геннадий, которого он помнил с детства. Худощавый, порядком облысевший. В его глазах читалось удивление, он как будто совершенно не понимал, где находится и что с ним происходит.

Петров приветливо улыбался, но Геннадий реагировал на это с какой-то опаской. Киселев как будто не узнал Петрова.

Поняв это, Владимир Сергеевич спросил:

– По твоим глазам, Геннадий, вижу, что ты не узнал меня, – он сделал небольшую паузу. – Присмотрись, возможно, и признаешь во мне своего товарища Петрова Владимира.

Геннадий пожал плечами.

– Извини, но я что-то тебя не припомню.

В глазах Петрова появилось удивление.

– Тогда я тебе постараюсь напомнить.

Владимир Сергеевич стал перечислять и в красках описывать какие-то эпизоды из детства, которые Киселев обязательно должен был помнить. И вдруг неожиданно, еще раз пристально оглядев своего собеседника, Киселев вдруг улыбнулся и сказал:

– Вот черт! И как же я тебя не признал, Володя?.. Ну здравствуй!

Подскочив к Петрову, Киселев крепко обнял его.

Чуть не задохнувшись в объятиях, Владимир Сергеевич сказал: