Наталья Черниховская - Красная Луна. Иногда любовь заканчивается предательством

– Что? Ты наконец лишилась девственности?

Виолетта рассмеялась.

– У меня появился он, мой любимый.

– Любовник. Наконец-то, – с облегчением выдохнула Марго. – Я думала, ты уже потеряна для общества. И как его зовут?

– Алекс.

– Сколько ему лет? Не пятьдесят три, я надеюсь?

– Двадцать шесть.

– Отлично. Я же тебе говорила. Он просто романтичный или в постели тоже неплох?

– В постели он великолепен, – Виолетта понизила голос. – У меня никогда не было такого кунилингуса.

– Как я тебя понимаю, – простонала Марго. – Из-за хорошего кунилингуса можно влюбиться по уши. Теперь ясно, почему тебя не видно и не слышно. Но это хорошо. Я рада за тебя. Ты этого заслуживаешь, как и все женщины.

– Я знаю твою феминистическую оду, – перебила ее Виолетта, – но ты права. Безусловно права. Давай как-нибудь встретимся, поболтаем. Я позвоню тебе на днях. Может, заеду к тебе в студию.

– Отлично. Целую.

Только когда она выключила телефон, Виолетта вспомнила, что в соседней комнате сидит Анна и, возможно, приложив кружку к стене и прижав к ней ухо, ловит каждое слово. Виолетта встала, на цыпочках подкралась к двери и выглянула в приемную. С озабоченным видом Анна печатала что-то на компьютере.

– Все в порядке? – спросила она, подняв на Виолетту глаза и пальцем поправила очки, задвинув их глубже на переносицу.

– Да, да, просто я думала, что ты ушла обедать.

– Я обедаю в офисе, – с непроницаемым лицом сказала Анна и перевела взгляд на монитор.

Виолетта закрыла дверь и вернулась на свое место. «Слышала, не слышала, плевать», – решила она и написала сообщение Алексу, подтверждая встречу в семь вечера в ресторане Аврора.

Прошел еще один месяц. Виолетту так сильно закружил бурный водоворот любовного романа, что она перестала замечать происходящее вокруг. Для нее теперь существовал только Алекс и ее чувства к нему. Он заполнил все ее пространство, проник в каждую клеточку ее тела, занял каждую мысль, и стал неотъемлемой частью ее бытия. Такие перемены не могли остаться незаметными для окружающих, в том числе, и для ее мужа Николаса, но Виолетта не отдавала себе в том отчет.

Теплым октябрьским утром она сидела перед зеркалом туалетного столика в своей спальне и, мурлыкая себе под нос мотивчик из вчерашнего радио шоу, убирала волосы под широкую резинку. Она собиралась накладывать макияж. Виолетта так увлеклась, что не заметила, как в спальню вошел Николас, встал в проходе и, облокотившись на дверной косяк, принялся наблюдать за ней. Лишь спустя несколько минут, она увидела его отражение в зеркале. Виолетта вздрогнула и резко повернулась.

– Боже мой, – воскликнула она, приложив руку к груди. – Как же ты меня напугал… Что ты здесь делаешь?

Его брови выразительно поднялись.

– Что я здесь делаю? Ты имеешь в виду, в твоей спальне? – спросил Николас с искренним удивлением. – Вообще-то это мой дом, а ты моя жена. Ты еще это не забыла?

У Виолетты вытянулось лицо, и она отвернулась обратно к зеркалу.

– Не забыла, – сказала она холодно, взяла из шкатулки одну серьгу с зелеными камнями и принялась вставлять ее в правое ухо.

– Почему я тебя не вижу в последнее время? – спросил он. – Ты еще помнишь, где находится моя спальня? Или у тебя отшибло память?

– Твоя спальня находится рядом с твоим кабинетом в противоположном конце коридора, – ответила Виолетта, не глядя на него. – Если я забуду, я спрошу у горничной.

Она вставила в ухо одну серьгу, потом принялась за вторую. Примерив серьги, она положила обратно в шкатулку и взялась за тональный крем. Скрестив руки на груди, Николас продолжал внимательно наблюдать за ней. Виолетта бросила на него в зеркале недовольный взгляд. В этих очках, с зачесанными назад седыми волосами, с выступающим вперед рыхлым животом он был ей неприятен. После Алекса с его правильными чертами и подтянутым телом она больше не могла воспринимать мужа как мужчину и как полового партнера. И вообще, Николас сейчас был похож на цербера, мрачного хранителя ее золотой тюрьмы.

– Я жду твоего ответа, – сказал он, и в его голосе прозвучали нотки нетерпения.

Виолетта выдавила тональный крем на влажную фигурную губку и принялась вбивать его в кожу лица.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она с вызовом. – Ты ждешь меня два месяца, а я жду тебя уже двенадцать лет. Где ты пропадаешь все это время? А? Конечно, ты молчишь, потому что тебе нечего сказать!

Виолетта начинала заводиться. Николас не шевельнулся, но по его лицу пробежала едва заметная волна отвращения. Всего лишь на секунду, и он снова взял себя в руки.

– Значит так, – сказал он, выпрямляясь и глядя на часы. – У меня сейчас нет на это времени. За мной уже приехал водитель. Ты мне нужна сегодня вечером. У нас деловой ужин с Рябчиковым и его женой. Никаких отговорок. После ужина мы с тобой поговорим. И мой вопрос будет… – он сделал паузу. – Мой вопрос будет вечером. Всё. Я ухожу. Будь в Метрополе в восемь.

Он развернулся и вышел. Виолетта приставила руку к виску и отдала честь.

– Слушаюсь, сэр! – прокричала она ему вслед.

Через минуту внизу хлопнула дверь. Внезапно Виолетта вся обмякла в кресле, словно из нее вытащили стержень. В Метрополе в восемь. Нет, только не это. Как раз вечером возвращался Алекс. Он уезжал, и они не виделись целую неделю. Она так его ждала, и теперь все рухнуло. Чертов ужин. Чертов Метрополь. Чертов Николас. Чертов Рябчиков и чертова Рябчикова жена. Провались все пропадом. Вот, что значит быть замужем: делай так, как говорит муж, и других вариантов нет! «Я – сего собственность. Он мной распоряжается», – подумала Виолетта и со злостью ударила кулаком по туалетному столику. Баночки с косметикой со звоном подпрыгнули и сдвинулись с места. Флакон с тоником покатился и упал на пол. Виолетта закрыла лицо руками. Охватившая ее ярость теперь превратилась в ненависть к Николасу и ко всему, что с ним связано. От отчаяния она была готова разрыдаться. Оказывается, он подозревает ее. Несмотря на свой равнодушный вид, он все видит и все замечает. У Виолетты вдруг похолодело внутри. А что если он уже все знает? Она с силой оттолкнула назад кресло и подбежала к окну. Опасаясь быть замеченной, она осторожно отодвинула штору и вытянула шею так, чтобы видеть двор. Бентли, на котором Николас обычно ездил с личным водителем, был припаркован около дома. Шофер Сергей стоял рядом с водительской дверью, засунув руки в карманы. Николас вышел из подъезда, на ходу застегивая пиджак, и быстро зашагал к машине. Сергей открыл для него дверь. Оба сели в машину. Бентли развернулся и медленно двинулся к металлическим воротам. Еще через несколько секунд он скрылся за углом.

Виолетта нашла в сумочке пачку сигарет и зажигалку. Нервно закурив, она принялась звонить Алексу, но его номер оказался недоступен. Тогда она написала ему сообщение, что не сможет встретиться с ним сегодня, но что очень его ждет и хочет встретиться с ним завтра. Сообщение не прошло и повисло где-то в сети. Виолетта села в кресло перед туалетным столиком, и стала проигрывать в голове странный разговор с мужем. Все нормально, успокаивала она себя. Все хорошо. Николас ничего не знает. Он просто не может ничего знать, ведь она была очень осторожна. Она всегда приходила вечером домой. Она отвечала на его звонки по возможности сразу, даже если для этого требовалось прервать секс с Алексом. Она… Что? Что она еще делала? Она не спала с мужем сколько? Да, уже очень давно. Наверное, последний раз она спала с ним еще до знакомства с Алексом. Виолетта попыталась вспомнить, но не смогла. Ее положение действительно было довольно шатким, но все равно это не был повод для него подозревать ее в измене. Может, ему кто-то сказал? Неужели Анна, ее секретарша? Она никогда ей не нравилась, эта змея, которую она пригрела на груди. Она дала ей слишком много свободы. Она слишком сблизилась с ней, и вот, пожалуйста. С подчиненными всегда надо держать дистанцию. Если Николасу кто-то и сказал, то это точно Анна. Больше некому. Наверняка, она шпионила за ней. Остается только догадываться, какие цели она преследовала. Может, она имеет виды на Николаса? Виолетта попыталась вспомнить, сколько Анне лет. Не больше тридцати. Даже, наверное, не больше двадцати семи. Плохи дела. Виолетта нервно курила, глядя на свое отражение, и изо всех сил пыталась усмирить разыгравшееся воображение, но червь сомнения продолжал грызть ее изнутри: он знает, он все знает, Николас все знает. В конце концов, Виолетта не выдержала. Она смяла сигарету в пепельнице, встала, на цыпочках вышла из спальни и прислушалась. В квартире было тихо, и только из кухни раздавалось бряцанье посуды – горничная Лиза начала ежедневную уборку. Осторожно ступая, словно воровка, Виолетта быстро прошла по коридору, нырнула в кабинет Николаса и, чтобы не привлечь внимание Лизы, аккуратно повернула ключ в замке.