Владимир Колычев - Кино кончилось. Дублей не будет

– Ну, попробуй, – на остатках гонора сказал Максим.

– Зачем пробовать? – Вильям выразительно глянул на одного быка, но ударил другой.

Максим ждал нападения слева, а сбили его с ног справа. Он еще только падал, а уже прилетела добавка – кулаком в живот. Это было только начало.

Быки били со знанием дела, не жалея сил. Максим не мог ни подняться, ни ударить в ответ. Он закрывался, держал удары и понимал, что надолго его не хватит.

– Вильям, он же из полиции! – выкрикнула Рита.

– Из какой полиции? Он актер. Из кино. Ты что, не знала?

Судя по звучанию голоса, Вильям был удивлен.

Может, потому он остановил своих телохранителей, навис над Максимом, не позволяя ему подняться с земли, и спросил:

– Ты не сказал Марго, кто таков?

Максим мотнул головой и скривился от боли. Давала знать о себе ушибленная челюсть. А может, и сломанная.

– Почему?

Максим ответил удивленным взглядом. Зачем заявлять о своих достоинствах на словах, когда можно проявить себя в деле?

– И она тебе дала?

Максим повернул голову на бок и сплюнул кровью. Этим он как бы посылал Вильяма к черту.

– Ничего не было! – подала голос Рита.

– Не ври. Или я убью вас обоих! – сквозь зубы проговорил Вильям и ткнул ее пальцем в грудь, чтобы придать особую остроту моменту.

Рита прикусила язык и опустила голову.

Максим тем временем поднялся с земли и попал под кинжальный взгляд Вильяма.

– Сегодня я тебя прощаю. Но еще раз, и ты труп. Вопросы?

Максима так и подмывало послать его в светлую даль, но все-таки он сдержался. Увы, сила на чужой стороне. Его действительно могли убить.

Он ничего не сказал, повернулся к Вильяму спиной и пошел к воротам.

– Пойдешь к ментам, там и останешься, – донеслось вслед.

Максим даже не остановился. Это его дело, куда идти, что делать. Надо будет, он найдет, куда обратиться. Есть у него знакомый генерал.

– Там тебя и похоронят, – добавил Вильям.

Максим вышел на улицу, повернул к своему дому, сделал несколько шагов и остановился. А как же Рита? Вдруг Вильям ее убьет в приступе ревности.

– Эй!

Максим обернулся и увидел быка, который косолапо, с нахальной ухмылкой пер на него.

– Это, автограф дай!

Из одного кармана он достал блокнот, из другого – авторучку.

– Автограф?! – Максим ощупал шишку под ухом, провел языком по кровоточащему рассечению на внутренней стороне губы.

– А чего?!

– Да нормально все. Держи! – Максим ударил от всей души, наотмашь.

Тут же последовала добавка, которая сбила громилу на землю. Максим врезал ему ногой в живот, и тут сзади вдруг взвыла сирена. Он отскочил от телохранителя и увидел притормаживающую полицейскую машину.

Максим глянул на второго телохранителя и понял, что подъехали его спасители. А еще он подумал о Рите. Вряд ли теперь Вильям посмеет поднять на нее руку.

Мясо молодого олешка нежное, сочное, особенно если протушить его в красном вине с черносливом. Все это будет. Туша уже висит на палке, привязанная к ней за ноги. Тяжело нести олененка через лес, еще трудней было выследить его и подстрелить.

Георгий Степанович опытный и страстный охотник. Зять у него в этом деле салага, стреляет плохо, но по лесу ходит тихо, а это уже само по себе большой плюс. Трофей взят, до машины недалеко. Сейчас они погрузят олененка в багажник, и вуаля.

– Гражданин!

Георгий Степанович услышал грозный окрик, вздрогнул, остановился, но тут же вспомнил, какую должность он занимает, и успокоился.

Из-за кустов к нему выходил мужчина с жесткими чертами лица. С ним еще двое, оба такой же впечатляющей наружности. Все в охотничьих костюмах, с ружьями. Если это представители закона, то почему взгляды у них волчьи? Что-то хищное в них, злое, недоброе. Даже уголовное.

– Браконьерствуем? – перегородив путь, спросил мужчина.

Георгий Степанович заметил короткий, но глубокий шрам на его подбородке.

– Ты кто такой?

– Общество защиты животных. Тушу на землю положи!

– А что такое?

Мужчина ничего не сказал. Он просто достал из ножен тесак. Стальное сияние клинка вселило в душу Георгия Степановича животный страх.

Спутники незваного защитника природы обступили охотников слева и справа. Ружья у них взяты на изготовку.

Георгий Степанович тревожно глянул на зятя, и они уложили тушу на землю.

– А если я тебя сейчас подстрелю, освежую и на вертел насажу? – проговорил мужчина и оскалился.

На Георгия Степановича смотрел матерый уголовник с волчьей душой и зверской сутью.

– Что… чего вы хотите?

– Разрешения на охоту, я так понимаю, у тебя нет. А на распилы и откаты?

– На какие распилы?

Уголовник глянул на своего подопечного, который схватил Игоря за рукав, потащил его в сторону. Тот даже и не думал сопротивляться. Георгий Степанович вздохнул, глянув на зятька. Никакого толку от него. Другой снял бы с плеча ружье да перестрелял бы всю эту шваль. А этот сопли жует.

– Хлипкий у тебя зятек, – заявил уголовник. – С дочуркой твоей хоть справляется?

– С моей дочуркой? – От волнения у Георгия Степановича занемели поджилки.

– Мы ведь и подсобить можем. Ей понравится.

– Что вы такое говорите?

– Ее на один вертел, тебя на другой. Да и начнем жарить. Только тебя на огне. Ей хорошо будет, а ты от боли сдохнешь. Понимаешь меня, Гоша?

– Да…

– Ты на днях откат по строительным делам получил.

– Вы что-то путаете.

– Шестнадцать миллионов рублей.

– Да что вы!

– Есть доказательства. Они уйдут в следственный комитет. Если не договоримся.

– Это какая-то ошибка…

Сильный удар в живот заставил Георгия Степановича опуститься на колени.

– Я с тобой по делу говорю, – сквозь собственный стон донеслось до него. – А ты мне порожняками отвечаешь. Ты конкретно попал, мужик.

– Что вам от меня нужно?

Георгий Степанович понимал, что дело его дрянь. Он действительно получил откат, ловил жирную рыбку в мутных бюджетных потоках. Теперь с него за это собираются спросить уголовники. Не зря же они выследили его и подкараулили на узкой дорожке. Эти ребята демонстрируют перед ним свои возможности. Нетрудно догадаться, зачем они это делают.

– Хороший вопрос, – сказал вымогатель и ухмыльнулся. – Да, Гоша, ты нам должен. Для начала двадцать лимонов. А потом по три лимона в месяц. Для тебя это немного.

– Кому я должен?

– Мне. Законному представителю воровской власти. Меня зовут Яков Тимофеевич. Для своих я Серб. Вопросы?

– У меня нет двадцати миллионов!

– Ты ничего не понял, мужик. Сегодня мы пришли к тебе с миром, завтра заявимся за деньгами прямо домой. Тогда уже разговор будет другой. Теперь понимаешь?

– Да. – Георгий Степанович опустил голову едва ли не до самой земли.