Яна Уайт - Три правила войны

А вот детектива такой подход явно ошарашил. Он стоял на входе на кухню и смущенно переминался. Тони, с рефлексом, выработанным за тридцать пять лет политической карьеры, разрядил обстановку.

– Кофе?

– Д-д-да, спасибо. Спасибо большое, – промямлил детектив.

Анна молча вынула из настенного шкафчика чистую кружку, указала новоприбывшему место за столом и даже пододвинула ему молочник со сливками и сахарницу. Сама она уселась на соседнем стуле и, подперев подбородок, выразила полную готовность слушать. Детектив молча кивнул хозяину дома, благодаря, когда Тони налил кофе, положил три ложечки сахара и добавил молока. Анна молча наблюдала за каждым глотком детектива, который был явно смущен обстановкой.

– Детектив-инспектор Враттен, правильно? – представил Тони гостя.

– Д-д-да, – опять начал заикаться детектив.

– Чем обязана? – повторила вопрос Анна.

Детектив Враттен закончил пить кофе и явно пришел в себя.

– Вы миссис Браун? – спросил он и в первый раз поднял глаза на Анну.

– Я миссис Браун, детектив Враттен, – ответила Анна с нажимом на детектив .

– Вы знакомы с Питером Харрисоном?

– Немного. А в чем дело?

Детектив стушевался еще больше.

– Дело в том, что Питер Харрисон и его жена были сегодня ночью убиты в их доме в Саутенд. Я – один из детективов, ведущих расследование этого двойного убийства.

– Какой ужас, – с полным отсутствием ужаса в голосе произнес Тони. – Как это случилось?

– Соседи вызвали полицию сегодня утром, так как заметили открытую входную дверь, позвонили, постучали, но им никто не ответил. В 7:30 местный патруль прибыл на место, и они-то и обнаружили покойных Харрисонов в их спальне.

– Почему вы думаете, что их убили? – спросил Тони, в то время как Анна с непроницаемым лицом заканчивала пить свой кофе.

– Оба были убиты одним выстрелом в упор, в лоб. Смертельный выстрел, скорее всего, пистолет был с глушителем, так как выстрелов никто не слышал.

– Ну, а я-то здесь при чем? – наконец подала голос Анна.

Детектив Враттен вынул из кармана клочок бумаги и передал его Анне.

– Это ваш телефон?

– Да, это мой телефон.

– Это последний номер, на который звонил Питер Харрисон.

– То есть, вы хотите сказать, он звонил мне? Я всегда выключаю телефон на ночь. Да и не отвечаю на звонки с незнакомых номеров. С Харрисоном я не разговаривала, если вы об этом.

– Если это ваш номер, то да, именно это я и утверждаю. Но у меня более важный вопрос по этому поводу.

Детектив замолчал, выдерживая театральную паузу. Анна спокойно долила ему кофе, что немного убавило ситуационного пафоса. Но то, что он сказал потом, заставило ее уронить кофейник, уже второй раз за утро. На сей раз на пол, и вдребезги.

– Этот номер телефона был записан в электронной записной книжке Харрисона как «Убийца». Вы можете прокомментировать, почему ваш номер телефона был у жертвы убийства и почему он вас назвал «Убийцей»?

Анна с сожалением посмотрела на осколки розенталевского кофейника в эпицентре темной лужицы, растекающейся на мраморе кухонного пола, и думала: «Могу ли я прокомментировать? Еще как могу».

Она открыла кухонный шкафчик под раковиной, вынула щетку с совочком, тщательно убрала осколки, вытерла кухонными полотенцами остатки кофе и только после этого произнесла:

– Сделаем так. Я наверх, мыться и одеваться. Тони, развлеки детектива, скорми ему блинчик, если хочет. Детектив, будьте готовы через десять минут, мы кое-куда вместе поедем, возьмем вашу машину, мне надо получить ответы на пару вопросов. А на ваши вопросы я отвечу по дороге.

– Почему на моей машине? – только и мог произнести пораженный ее бесцеремонностью полицейский.

– Насколько я знаю, полицейскую машину легче парковать в центральном Лондоне.

Анна ушла наверх. Тони невозмутимо вынул из шкафчика чистую тарелку и положил детективу блинчик. Он знал эту женщину уже пять лет и понял одну простую истину, если Анна что-то говорит, это надо исполнять. В подскоках.

«Как же я ненавижу эту моросяще-слякотную недо-зиму», – шипела про себя Анна, продираясь сквозь толпу офисных работников, на выходе наверх со станции Чансери-Лейн, юридического района Сити. Как всегда, выход был заблокирован несколькими баранами, которые, не обращая внимания на людей позади себя, открывали зонтики, прежде чем сразиться с февральским утренним дождем. Остальные члены стада покорно ждали, пока головняк справится с заданием. «Типичная английская вежливость, – мелькнула мысль, – в Питере их уже давно бы простимулировали поджопниками».

Сама Анна зонтом принципиально не пользовалась. Ну, разве только, чтобы предсказать хорошую погоду, тогда взятый с собой зонтик гарантировал солнечные блики на низком лондонском небе, аж до момента, пока очередной зонт не был посеян в подземке. К тому же Анна давно заметила, что английский дождик очень похож на ленинградский – холодный, мелкий, противный, пробирающий своей поганостью до костей, но не такой уж и мокрый. Как-то недавно она прочитала статистику, подтверждающую ее подозрения, уровень годовых осадков в Лондоне был, оказывается, почти в два раза меньше, чем в любом другом городе Европы, том же Милане. Просто этот piss, как точно называют эту морось аборигены, равномерно капает с неба 364 дня в году, вот и считается, что Лондон столица дождей.

В конце концов, стадо на выходе разбрелось по своим стойлам, и Анна выбралась наружу. И тут же убедилась, что правильно решила зонта не брать. К мороси присоединился шквальный ветер. Анна с удовольствием наблюдала, как одну степенную девицу ее зонт уносит, против воли, в заоблачную даль, почти как Мэри Поппинс. Девицу спасли лишние килограммы плюс решение завернуть в «Эксессориз», магазин с безделушками, чтобы переждать шквал. А вот Аннушкины пятьдесят килограммов явно проигрывали бой с нехваткой гравитации. Да еще этот дождик. Анна решила плюнуть на идею пробежки до Верховного суда и махнула рукой. Черный кэб, только что свернувший с Холборна, подрезал все потоки, нахально развернувшись прямо на перекрестке, и резво остановился перед Анной. Она с облегчением забралась в просторное нутро лондонского такси.

– Верховный суд, пожалуйста.

Водитель кивнул и включил счетчик. «Фунтов на двадцать натикает, в таком трафике, хотя пешком от метро было бы минут пятнадцать, от силы, ходу. Да что поделаешь». Кэб медленно продирался через потоки транспорта. Наконец, через те же пятнадцать минут, машина остановилась перед белым готическим зданием. Анна сунула таксисту сине-розовую бумажку с портретом королевы и, вежливо попрощавшись, юркнула в здание суда.