Павел Астахов - Киллер

Пускай это были безобидные ужи с полозами, но для пятидесятипятилетнего мужика, с детства боящегося любого ползучего существа, не играло роли, кто перед ним – королевская кобра, гюрза или простой уж. Достаточно того, что эта тварь шипит, извивается и ползает по твоему телу, вызывая первобытный ужас.

Лишь наутро, согласно условиям контракта, Виктор прикончил клиента выстрелом. К тому моменту тот представлял собой трясущееся поседевшее существо с обезумевшими глазами.

Картину мучений клиента заказчик наблюдал онлайн. Виктор поставил свой автомобиль напротив и включил видеорегистратор.

Пистолет после сегодняшней операции он выбросил, как только отъехал от ресторана. Через пару кварталов Виктор остановился во дворах, быстро переоделся, снял грим и нырнул в метро. Одежду и прочие причиндалы он отнес в съемную квартиру и положил в потайной сейф.

Коновалов знал, что выемка и закладка в сейф происходит раз в сутки. Значит, сегодня мятой зеленоватой рубашки, которые носят официанты того злосчастного ресторана, черных брюк и грима уже не будет, их утилизируют. Зато там появится что-то новое, необходимое для выполнения очередного заказа. Например, «ПМ», иной грим и свежая, выглаженная одежда. А может, и не совсем выглаженная – Коновалов не раз играл роль спившегося бродяги.

С этими мыслями он оказался в баре. Все столики были заняты, и Виктор уселся на высоченный стул прямо напротив стойки бара.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался с ним парень лет двадцати, ловко подбросил бутылку вермута и поймал ее другой рукой. – Чего желаете?

– Водки, – коротко бросил Виктор.

– С тоником? Лед, кола? – уточнил бармен, продолжая жонглировать бутылкой.

– Нет. Бутерброды с красной рыбой есть?

На лице парня появилось слегка обиженное выражение. Мол, а как же!

– И лимон, – добавил Коновалов и бросил взгляд на пустующую танцплощадку, посреди которой высился одинокий шест.

Бармен заметил это, истолковал по-своему и подсказал:

– Стриптиз начнется через час.

– Я не тороплюсь. – Виктор усмехнулся и подумал, что завтра нужно будет зайти в церковь.

После работы он всегда ставил свечки за упокой тех, чьи жизни забрал.

Бармена кто-то отвлек очередным заказом.

Виктор был рад, что этот сопляк отстал от него с дурацкими разговорами. Он хотел посидеть в одиночестве, обдумать свою книгу.

Франц.

Странно. Прошло столько лет, а он все равно приходит к нему во снах.

– Где ты, Франц? – шепнул Виктор, опрокидывая стопку.

Горло обожгло, и он закусил водку лимоном. В уголках его глаз выступили слезинки.

«Я все равно найду тебя, сука!» – с угрюмым упорством подумал он.

Спустя некоторое время Коновалов повторил заказ, и бармен тут же выполнил его.

Вскоре началось стриптиз-шоу. Посетители заведения постепенно подтягивались к танцевальной площадке, а Виктор даже не обернулся. Он равнодушно цедил водку, рисовал зубочисткой невидимые узоры на тарелке.

Все внимание мужчин, собравшихся в баре, было приковано к полуголой брюнетке, танцующей у шеста. Ее стройное тело было сплошь усеяно сверкающими блестками и напоминало новогоднюю елку.

Извивающаяся красотка совершенно не интересовала лишь двух южан, сидящих неподалеку от Виктора. Они молча пили кофе. Их тяжелые взгляды были устремлены на Коновалова.

Когда он нетвердой походкой направился в туалет, эти двое, не сговариваясь, последовали за ним.

Мужчина с усталым, изможденным лицом остановился возле железной двери.

– Лицом к стене!

От резкого окрика конвоира он вздрогнул, но в ту же секунду послушно выполнил приказание.

Охранник приоткрыл дверь и сообщил Павлову:

– Осокин прибыл.

Адвокат кивнул, и конвоир подтолкнул арестованного в комнату для допросов. Когда дверь за ним захлопнулась, он снова дернулся, будто получил пощечину.

Павлов поздоровался с подзащитным, окинул его проницательным взглядом и спросил:

– Вы хорошо себя чувствуете, Дмитрий?

– А вы как думаете? – буркнул Осокин, уселся перед адвокатом и вперил взор в свои исцарапанные руки.

– Если у вас проблемы со здоровьем, скажите. Я обращусь в администрацию изолятора, и вас покажут доктору.

Осокин глубоко вздохнул.

– Если я начну вам перечислять все свои проблемы, вы заткнете уши, убежите отсюда и наверняка откажетесь защищать меня.

– Мне представляется, что в настоящий момент вашей главной проблемой является пребывание под арестом. Пока вы находитесь в этих стенах, решение остальных вопросов, касающихся вас, весьма затруднительно. А посему не будем тратить время и приступим к делу. – Артем открыл блокнот.

– Я не убивал его, – сказал Дмитрий, глядя, как адвокат листает страницы. – Я имею в виду Ганакяна.

– Почему вы написали чистосердечное признание?

Осокин поскреб ногтем облезающую краску на столе и пробурчал:

– Мне угрожали.

Павлов поднял голову.

– Дмитрий, давайте все с самого начала. Не торопитесь и постарайтесь не волноваться, здесь важна каждая деталь.

Осокин немного помедлил и начал свое повествование:

– У нас сложились нормальные, вполне рабочие отношения. Харен был обычным коммерсантом, как говорится, ничего личного, просто бизнес. Друзьями мы с ним не стали, но это не помешало ему признать меня директором компании, пусть и только де-юре. Он мотивировал это решение тем, что вести дело проще, когда коммерческой организацией официально руководит человек с русской фамилией. Хотя на различных переговорах мы всегда были вместе и все решал он. Осложнения начались, когда мне потребовались деньги для лечения сына. Вам ведь наверняка уже Вероника рассказала?

– В общих чертах, – коротко ответил Артем.

– Тогда я не буду на этом подробно останавливаться, потому что не сомневаюсь в том, что вы прекрасно поймете меня. Денег было взять неоткуда. В прямом смысле слова. Разве что почку продать.

– Вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что сможете продать собственный орган так быстро и легко, – заметил Артем, видя, что Осокин умолк. – Что дальше?

– В общем, единственное, что мне пришло в голову, это провернуть небольшую аферу с деньгами фирмы, – сказал Дмитрий после недолгой паузы. – Я издал приказ о выдаче премиальных сотрудникам фирмы, подделал подпись главбуха. Речь шла о полутора миллионах. Я надеялся, что это вскроется не сразу, мне удастся раздобыть деньги и вернуть их на счет нашей компании. Я тут же обналичил их и отдал в клинику, где наблюдается мой сын. У меня была уверенность, что я найду общий язык с Хареном, когда мне придется объясняться. Но, как выяснилось, не нашел. Главбух узнал о моей афере, сделал выписку об операции по лицевому счету и тут же доложил об этом Харену.