Мэри Кларк - Папина дочка

Моими крестными, которые должны были помогать моим родителям в моем религиозном воспитании и духовном становлении, стали близкие друзья отца — Баррисы. Дэйв Баррис, как и отец, работал в полиции, и, скорее всего, уже тоже ушел на пенсию. Интересно, он и его жена хоть иногда вспоминают обо мне? "Кстати, Тед, от Элли ничего не слышно? " Или предпочитают избегать столь неприятную тему, покачивая головой и тяжело вздыхая? «Иногда в жизни случаются довольно грустные вещи. Нужно просто оставить их в прошлом и идти вперед».

— Что-то ты все время молчишь, Элли, — забеспокоилась Джоан. — Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, чем могло бы быть, — заверила ее я. — Ты просто ангел, и я хочу угостить тебя ланчем — с тех денег, которые ты мне так великодушно одолжила.

Я сразу поняла, что «Гудзон Вэлли Инн» — то, что мне нужно. Большое трехэтажное здание в викторианском стиле с широкой мраморной лестницей, позолоченными перилами и пожилой женщиной-администратором, которая, как только мы вошли в вестибюль, встретила нас из-за стола пристальным, изучающим взглядом.

Джоан объяснила, что я потеряла сумочку и получу новые кредитные карты только через пару дней, и мне оформили номер на карточку Джоан, за что я по гроб жизни благодарна администратору — миссис Уиллис. Представившись, добрая женщина рассказала нам, что семь лет назад сама потеряла сумочку на вокзале, положив ее рядом с собой на скамейку.

— Я отвернулась перелистнуть газету, — объяснила она, — а буквально через долю секунды сумочка испарилась. Так глупо. Я осталась без копейки. Я так расстроилась. Когда я пришла в себя и позвонила в банк, с моей карточки уже потратили триста долларов, и...

Наверное, понимая и разделяя мое горе, миссис Уиллис проявила ко мне особое внимание и дала комнату, как нельзя лучше соответствовавшую моим требованиям.

— По цене это обычный номер, но на самом деле — почти люкс. Там даже есть отдельная гостиная с маленькой кухней. Вдобавок оттуда великолепный вид на реку.

Если что-то и нравится мне в этом мире, так это речные пейзажи. Сама не знаю почему. Меня зачали в доме с видом на реку Гудзон, в котором я прожила первые пять лет своей жизни. Помню, когда я была совсем маленькой, я часто пододвигала стул к окну и залезала на него, пытаясь разглядеть отблеск реки внизу.

Мы с Джоан медленно поднялись на два этажа к моему номеру, согласились, что это именно то, что мне нужно, и так же медленно спустились вниз в симпатичный ресторан в дальней части гостиницы. К тому времени мне уже начало казаться, что количество волдырей у меня на ногах увеличилось раз в десять.

«Кровавая Мэри» и огромный гамбургер сотворили чудо и привели меня в норму.

Мы пили кофе, и вдруг Джоан нахмурилась и выдала:

— Элли, мне неприятно заводить этот разговор, но придется. Вчера вечером мы с Лео были на фуршете. Все говорят о твоем сайте.

— И что?

— Многие считают это возмутительным. Я понимаю, ты зарегистрировала сайт под названием «Роб Вестерфилд» вполне легально, но многие думают, что это — уже слишком, — нервно призналась она.

— Не волнуйся, — успокоила ее я. — Вестников я не убиваю. Вдобавок мне самой интересна реакция окружающих. Что еще говорят?

— Что тебе не стоило выкладывать фотографии из дела Роба в Интернете и что результаты медицинской экспертизы с описанием ударов, нанесенных Андреа, — просто страшно читать.

— Это было жестокое убийство.

— Элли, ты сама спросила, что говорят люди!

Джоан выглядела такой несчастной, что мне стало за себя стыдно.

— Прости. Я понимаю, как тебе тяжело.

Джоан пожала плечами.

— Элли, я уверена, что Андреа убил Уилл Небелз. Половина нашего города считает преступником Пола Штройбела. А большинство остальных если и признают Роба Вестерфилда виновным, то полагают, что он отсидел свой срок и заслужил досрочное освобождение. И с этим ты ничего не поделаешь.

— Джоан, если бы Роб Вестерфилд признал себя виновным и чистосердечно раскаялся, я бы все равно ненавидела этого урода, но сайта бы не завела. Я понимаю их точку зрения, но мне уже не остановиться.

Джоан протянула руку через стол, и мы сцепили пальцы.

— Элли, может, ты все-таки проявишь жалость? Хотя бы к старой миссис Вестерфилд. Ее экономка ходит и сетует, как та расстроилась из-за твоего сайта. Старая женщина хочет, чтобы ты его прикрыла хотя бы на время, пока новый состав присяжных не выслушает показания Небелза.

Я вспомнила Дороти Вестерфилд, элегантную женщину, которая пришла в день похорон выразить соболезнования моей матери и которую отец выгнал из нашего дома. Он не принял ее сочувствия тогда, а я не имела права проявить его сейчас.

— Давай сменим тему, — предложила я. — Боюсь, мы не сойдемся.

Джоан одолжила мне триста долларов, и мы обе искренне улыбались, когда я платила за ланч.

— Чисто символически, — согласилась я, — но мне так приятней.

Перед дверьми в вестибюле мы попрощались.

— Я не могла смотреть, как ты карабкаешься наверх по этой лестнице.

— Вид из окна того стоит. К тому же у меня есть клюка, — в качестве подтверждения я постучала тросточкой по полу.

— Если что — звони. В любом случае, завтра я сама с тобою свяжусь.

Я подумала, не стоит ли закончить на этом разговор, но мне хотелось задать Джоан еще один вопрос.

— Джоан, я знаю, ты ни разу не видела медальон, который носила Андреа, но скажи, ты все еще общаешься с кем-нибудь из ваших школьных подруг?

— Конечно. И теперь, после всего, они точно мне скоро позвонят.

— А не могла бы ты спросить, не видел ли кто-нибудь из них на Андреа тот самый медальон? Золотой, в форме сердечка, выпуклый по краям, с маленькими синими камушками посередине и выгравированными буквами "А" и "Р" — инициалами Андреа и Роба — сзади.

— Элли...

— Джоан, чем больше я об этом думаю, тем больше я убеждаюсь, что Роб вернулся в гараж только потому, что не хотел, чтобы медальон нашли на теле Андреа. Мне нужно знать, почему он был так важен Вестерфилду. И не помешало бы, если бы кто-то подтвердил факт его существования.

Джоан решила не спорить. Пообещав навести справки, она уехала домой к обыденной жизни, детям и мужу.

Тяжело опираясь на трость, я прохромала наверх в номер, закрыла дверь, заперла щеколду, аккуратно сняла кроссовки и плюхнулась в кровать.

Я проснулась от телефонного звонка и с удивлением отметила, что в комнате все еще темно. Опершись на локоть, я нащупала выключатель и, поднимая телефон со столика у изголовья, бросила быстрый взгляд на часы.

Восемь. Я проспала шесть часов.

— Алло, — мой голос звучал, словно с похмелья.

— Элли, это Джоан. У меня для тебя ужасная новость. Сегодня днем экономка старой миссис Вестерфилд заявилась в магазин Штройбелов и накричала на Пола. Она вопила, что он должен признаться в убийстве Андреа и что это он виновен во всех несчастьях Вестерфилдов. Элли, час назад Пол закрылся у себя дома в ванной и перерезал вены. Сейчас он в больнице, в реанимации. Он потерял много крови. Врачи говорят, он не выживет.