Павел Астахов - Невеста

– Да. Желательно младшие группы, – сказал Артем, перехватив взгляд Кристины. Заведующая заметила это и все поняла.

– Конечно, конечно… – заторопилась она, и они вышли из кабинета.

Осмотр детского корпуса занял не более тридцати минут. И все это время Павлов с Кристиной молчали. Артем не мог отогнать от себя мысли об одной трехлетней девочке, которая буквально не отрывала от него глаз, когда он присел перед ней на корточки. Огромные синие глаза серьезно смотрели на изумленного адвоката. Потом малышка протянула ручонку и, дотронувшись до щеки Артема, пролепетала вопросительно: «Папа?»

Кристина при виде этого отвернулась и подошла к окну. У нее больше не было сил тут находиться. Сейчас она одновременно и любила и ненавидела Павлова. Любила за то, что он всегда тонко чувствовал и угадывал ее тайные мысли (ну, или почти всегда), эффектно воплощая их в реальность. Ненавидела – потому что этим визитом он словно в очередной раз подводил жирную черту под непреложной истиной: она не может иметь детей. СВОИХ детей. Хотя так хочется верить в добрую сказку…

Павлов с величайшей осторожностью посадил девочку обратно в манежик, и та, с недоумением посмотрев на него, заплакала. Не зашлась криком, как обычно делают недовольные чем-то дети, а именно заплакала, вытирая слезы своими крошечными кулачками. Когда Артем вышел из корпуса, его лицо было словно высечено из гранита.

– Мне надо привести себя в порядок, – пробормотала Кристина. – Простите, где у вас туалет?

После ее ухода Артем с заведующей расположились в фойе на диване за журнальным столиком.

– Как ее зовут? – спросил Павлов, чувствуя, как к горлу подкатывает комок – из сознания не исчезало личико девочки с ее не по-детски серьезными глазами.

– Женечка Пономарева, – ответила Тамара Иннокентьевна. Она смотрела на него и не могла поверить своим глазам – еще никогда ей не доводилось видеть известного адвоката в таком состоянии.

– Какое у нее заболевание?

– Она почти ничего не слышит. Но врачи говорят, что шансы у нее есть. В остальном это совершенно здоровый ребенок.

– Вы так говорите, словно я удочерить ее хочу, – глухо произнес Павлов.

«А разве не так?» – хотела спросить Тамара Иннокентьевна, но в последний момент передумала.

В это время двери заведения распахнулись, запуская внутрь гурьбу девочек. Судя по всему, это была старшая группа – они выглядели лет на тринадцать-пятнадцать, и некоторые из них уже казались вполне сформировавшимися девушками. Они остановились в нескольких шагах от Павлова с заведующей и стали бесцеремонно разглядывать адвоката.

– У этой девочки есть родственники? – задал еще один вопрос адвокат, и заведующая окончательно убедилась, что он думает об удочерении.

– Мать, ее лишили родительских прав. Извините, Артем Андреевич, за нескромный вопрос… Вы женаты?

– Простите, но разве это имеет значение при удочерении? – удивленно вскинул брови Павлов.

– Нет, конечно, – немного растерялась заведующая.

– Заверяю вас, у меня есть все условия для того, чтобы обеспечить ребенка самым лучшим, – твердо проговорил Артем.

– Не сомневаюсь, – кивнула Тамара Иннокентьевна. – Дети любят природу. У вас, наверное, и дача имеется.

– Угадали. В Переделкине, как раз недавно строительство закончил, – суховато ответил адвокат.

Эта интонация не ускользнула от заведующей, и она примирительно сказала:

– Вы ничего такого не подумайте, Артем Андреевич. Я вижу, вы хороший человек. Но прошу вас, поймите. Этим детям, – женщина сделала жест в сторону притихших девочек, – нужно внимание и нормальное человеческое общение. Они не столько нуждаются в материальных благах, сколько в капельке теплоты и возможности быть услышанными.

Девочки зашушукались, одна из них робко улыбнулась Артему, при этом ее щечки залил румянец.

В этот момент показалась Кристина. Лицо спокойное, глаза абсолютно сухие, губы подкрашены.

– Ну что, едем? – каким-то безразличным голосом поинтересовалась она у Артема и словно невзначай коснулась пальцами своих изящных часиков.

– Сейчас. Про материальные блага вы хорошо сказали, и мне даже как-то неудобно вам сейчас помощь предлагать, – сказал Павлов, поднимаясь.

– Отчего же, – пожала плечами Тамара Иннокентьевна. – Мы никогда не отказываемся от помощи, особенно если это от чистого сердца. Кстати, мы на днях запланировали поездку на речном трамвайчике или теплоходе, еще не определились. – Она многозначительно взглянула на адвоката.

– Разумеется, – сказал Павлов, передавая заведующей визитку. – Сообщите, пожалуйста, сумму расходов, и я все улажу.

Кристина открыла было рот, чтобы поторопить Артема, как вдруг одна из девочек, стоявших и шушукающихся поодаль, стала пятиться назад, пока не уперлась спиной в зеркало. Ее широко раскрытые глаза чуть ли не вылезли из орбит, на перекошенном лице застыло выражение всепоглощающего ужаса. Она не сводила взгляда с Артема.

– Аня, что с тобой? – встревоженно спросила Тамара Иннокентьевна, почти бегом кидаясь к странной воспитаннице.

Девочка закрыла руками рот и трясла головой, с ее губ срывались какие-то нечленораздельные, мычащие звуки. Ее ноги подогнулись, и она стала оседать на пол. Заведующая принялась ее поднимать. Девочки отошли в сторону, при этом на их лицах не было испуга, словно все происходящее – вполне обыденная картина.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Артем.

– Нет, не надо. У нее это иногда случается… Ира, ну-ка, бегом, позови Софью Сергеевну! – приказала Тамара Иннокентьевна, и одна бойкая девчушка, мотнув рыжими хвостиками, унеслась вверх по лестнице.

– Всего хорошего, – попрощался адвокат, но перед самым выходом снова посмотрел на девочку. Она стояла, обхватив руками заведующую, ее глаза были закрыты, а худенькие плечики продолжали вздрагивать. На полу, рядом с красными туфельками, медленно расплывалась лужица.

– Пошли. – Кристина тронула за рукав Артема, и они вышли наружу.

– Шах.

Зэк, щуплый парень с плоским лицом и невыразительными глазами, чесал затылок и мучительно обдумывал следующий ход. Его оппонент был лет на двадцать старше и вдвое шире в плечах. Лицо словно высечено топором из старого дуба, спрятанные под густыми бровями глаза смотрели слегка насмешливо.

И в то же время весь облик уголовника говорил о том, что на узкой тропинке с ним лучше не встречаться.

– Твой ход, Кирза, – пробасил он, и щуплый еще отчаянней заскреб затылок.

– У тебя там что, вша завелась? – недовольно поинтересовался пожилой зэк, с интересом наблюдавший за игрой.

Кирза, проигнорировав вопрос, подвинул фигуру на другую клетку, обеспечив таким ходом, как ему казалось, временную безопасность своему королю.