Татьяна Коган - Лекарство против иллюзий

И это чувство неловкости за саму себя оказалось столь острым, что вынудило ее развернуться и пойти обратно в сторону офиса.

«Посижу в кабинете, протрезвею немножко», – подумала она, поднимаясь на крыльцо.

Вечерние лучи расчертили кабинет полосками светотени. Летова опустила жалюзи, зажгла настольную лампу и включила ноутбук. От нечего делать открыла страницу понравившегося фотографа и принялась пересматривать снимки. Один вызвал улыбку: большая белая медведица обнимала лапами двух крошечных медвежат. Они были такими чистенькими и пухленькими, что казались игрушечными. Интересно, как делаются подобные кадры? Сколько времени нужно караулить животных?

В подписи к фотографии значилось: «Сделано на острове Врангеля, апрель этого года». Летова заметила вторую страницу и кликнула мышью, предвкушая новую порцию умиротворяющих картин Русского Севера. На второй странице была всего одна фотография.

Марина неотрывно глядела на снимок, ощущая, как по необъяснимым причинам пересохло во рту, а дыхание затруднилось. Неприятные события минувших дней стремительно отдалялись, как отдаляется картинка в отъезжающей камере, и казались блеклыми и незначительными по сравнению с изображением на экране лэптопа. Это была та самая, идеальная фотография. Летова перевела взгляд на авторскую подпись: «Вот и я испытал то же самое…»

Ее белая блузка так слепила глаза, будто впитала в себя палящее июльское солнце, и даже рассыпанные по плечам черные волосы не приглушали это ранящее, стерильное сияние. Смотреть на нее было столь мучительно, что мелькнула малодушная мысль: а не покончить ли с этим прямо сейчас, не ждать подходящего момента?

Но он тут же одернул себя: необходимо следовать заведенному порядку, однажды выбранной схеме. Без этого наступит хаос. Цикл не завершится, точка не будет поставлена. И все предыдущие жертвы окажутся напрасными.

Ее тонкие шпильки яростно цокали по асфальту, а ему казалось, что они вонзаются в его напряженное тело, разрывая мышцы, круша суставы, заставляя кривиться то ли от боли, то ли от ее предчувствия.

Она выделялась из толпы, у него этот факт не вызывал сомнений, но почему-то никто не обращал на нее внимания. Мимо спешили прохожие, мчались по дороге машины, словно бы не происходило ничего экстраординарного, словно по тротуару не катилось упавшее солнце. Почему люди слепы к чужой красоте? Они действительно не видят или намеренно не хотят видеть?

Она зашла в магазин и вскоре появилась с прозрачным пакетом – он разглядел молоко и творог. Эта неуместная будничная деталь неприятно покоробила его, но он подавил приступ гнева. Все маленькие несовершенства вскоре перестанут иметь значение.

Она проследовала вдоль цветочных клумб, украшавших фасад дома, и свернула во двор. На детской площадке играли несколько ребятишек, две мамаши сидели на лавочке поодаль и грызли семечки, о чем-то переговариваясь.

Она миновала первый подъезд, второй. Остановилась у третьего, чтобы достать ключ из сумочки, затем поднялась по ступеням и потянула на себя ручку массивной железной двери.

Это был хороший дом. Без камер, без назойливых старушек на скамейках, без консьержек.

– Погодите, придержите дверь, пожалуйста! – дружелюбным голосом окликнул он и нырнул в подъезд следом за ней.

В седьмом часу утра в центральном сквере было пусто. Даже голуби, обычно в великом множестве оккупирующие площадь у монумента «Узел памяти», куда-то исчезли – в столь ранний час им было нечем поживиться, любители покормить птиц появятся не раньше полудня.

В воздухе дрожала тугая тишина, клубилась по улицам туманной, редеющей пеленой. Пройдет еще какое-то время, прежде чем окончательно проснувшийся город наполнится шумом и суетой, развеяв заторможенное очарование раннего утра. А сейчас Сашка сидел на скамейке возле клумбы с петуниями. Его взгляд скользнул над желтым зданием с часами, по темно-зеленым сопкам, окружающим Магадан тугим кольцом. Оно прерывалось лишь в двух местах – там, где в сушу бескомпромиссно врезалось море.

Вопреки сырой прохладе, Сашку бросило в жар. Он стянул с себя толстовку и завязал ее вокруг пояса, оставшись в одной футболке. Свежий ветер куснул кожу, вызвав мурашки. Сашка невольно поежился, уперся локтями в колени, обхватив голову руками, и прикрыл веки, вспоминая минувшие сутки.

Он проснулся ни свет ни заря, чтобы прийти в мастерскую пораньше – на вечер у него имелись планы. Включил чайник, сделал кофе и замер у окна с кружкой в руке. Напротив, чуть правее, возвышалась веселенькая многоэтажка, выкрашенная в розовый и оранжевый цвета. Смотрелась она нелепо, но глаз радовала – особенно осенью и зимой, когда однотонная окружающая действительность нагоняет тоску. Дом был неплох еще и тем, что у Сашки имелся доступ на крышу, откуда открывалась неплохая панорама города. Несколько снимков, сделанных оттуда, получились весьма эффектными.

Он привычно поднял глаза вверх, изучая знакомую крышу, и увидел стоящего на краю парня. Его светлая рубашка надувалась под напором ветра, а сам он стоял неподвижно, глядя вниз, на асфальтированную площадку перед подъездом.

Сашка нахмурился. Поспешно отставил кружку с недопитым кофе, схватил сумку с камерой и выбежал на улицу.

Дверца чердачного люка была отперта. Сашка выбрался на крышу – после темного лестничного пролета утренний свет на мгновение ослепил его. Он поморгал, давая глазам привыкнуть, и огляделся по сторонам. Стоявший на краю парень обернулся на шум и едва не потерял равновесие, с трудом удержавшись на краю.

– Лучше не подходи! – враждебно предупредил он.

Если у Сашки и имелись сомнения в намерениях незнакомца, то теперь отпали. Этот идиот собирался покончить с собой.

– И не собирался даже. – Он пожал плечами и указал на фотосумку на плече. – Я вообще-то сюда пофотографировать поднялся.

Парень с недоверием покосился на него, и Сашка медленно достал камеру, показывая, что не соврал, поднял вверх, как если бы демонстрировал, что безоружен.

Парень с сомнением кивнул, прикидывая, как вести себя дальше, но Сашка решил за него:

– Я тут займусь своими делами, не обращай на меня внимания.

И тут же принялся настраивать камеру, делая вид, что все остальное его совершенно не касается.

Его поведение смутило незнакомца. Похоже, тот почти не сомневался, что его начнут отговаривать, хватать за ноги и оттаскивать от края, и поэтому слегка растерялся, не получив ожидаемой реакции. Он снова отвернулся, вперив взгляд в простиравшуюся под ногами пропасть.

Сашка наблюдал за ним краем глаза, теперь незнакомца можно было хорошо рассмотреть. На вид – не старше двадцати. Большие выразительные глаза, ровный нос. Лицо почти красивое, если бы не жалкое выражение, прилипшее к нему отвратительной маской. Такие лица идеально получаются на фотографиях. Сашка без предупреждения поднял камеру и сделал несколько кадров. Проверил результат на дисплее и невольно присвистнул.