Мелани Раабе - Истина

Я почувствовала, как Лео нащупал мою руку. Он смотрел в окно. Мы были всегда вдвоем. Ничего другого я, кажется, уже не знала. Может, лучше всего еще насладиться этими мгновениями.

И вдруг впереди, словно фата-моргана, замаячил гамбургский аэропорт. Мы приехали.

Иногда мне кажется, что мир вокруг меня, – это декорация. Мы вышли на летное поле – ума не приложу, как Ханзену удалось получить разрешение. Я подумала, что маленький частный самолет с Филиппом и командой сопровождающих лиц на борту наверняка приземлится чуть в стороне от больших пассажирских лайнеров, ведь речь шла не о рейсе повседневного воздушного сообщения. Все потели, но меня бил озноб. Я провела рукой по коротким волосам. Лео возбужденно прыгал, – он обожал самолеты. Несмотря на предельное напряжение, я невольно улыбнулась. Я имела счастье встречать самолет, видеть, как он приземляется, и благодарила за это судьбу, я старалась по возможности игнорировать тот факт, что тут же на летном поле уже выстроилась в боевую позицию добрая дюжина журналистов.

Я еще раз прокрутила в голове заготовленные фразы. Но сейчас, в этом месте они казались мне фальшивыми, неискренними и напыщенными, как строчки из театрального монолога. Но что еще могла я сказать? Вспомнив о разговоре с Лео сегодня утром, я решила послушаться сердца и говорить просто то, что чувствовала.

Какое счастье, что ты вернулся , подумала я.

Да, это звучит куда правдивее.

Какое счастье, что ты вернулся.

Я беззвучно повторяла эти слова, как мантру, приносящую счастье.

– Вы в порядке? – обратился ко мне Ханзен, и я кивнула.

Не понимаю, почему в последние дни мне все задают этот вопрос. Мириам, Мартин, госпожа Тайс, даже Лео. Мой муж жив. Разумеется, я в порядке.

Мы молча стояли, не зная, куда себя деть и что говорить.

– Вон там. – Ханзен, стоявший рядом, показал жестом в небо.

Я проследила за его взглядом и увидела идущий на посадку самолет. Взяла Лео за руку, и мы оба обратились туда, откуда приближалась стальная птица.

Какое счастье, что ты вернулся , думала я, пока самолет снижался.

И вот он приземлился, на полных парах проскочил мимо нас, почти остановился. Но потом снова покатился в нашу сторону, медленно, невыносимо медленно. Наконец-то занял нужную позицию и замер. Я пыталась хоть что-нибудь рассмотреть в крохотных оконцах, – затея, разумеется, просто идиотическая. Но я знала: где-то там внутри Филипп, и ничего другого мне больше знать не требовалось.

Какое счастье, что ты вернулся , думала я. Какое счастье, что ты вернулся.

Мы топтались на одном месте бесконечно долго, по крайней мере, мне так казалось, но даже Лео не дергал меня и не ныл, он тоже стоял и смотрел – весь в напряжении.

И тут дверь самолета стала открываться. Невыносимо медленно. Мое сердце замерло, почти остановилось, я так крепко стиснула зубы, что даже подумала: еще немного и челюсти треснут, постаралась расслабиться, но ничего не вышло. И тут показались люди. Филипп, где Филипп? Я заправила за ухо несуществующую прядь волос. В дверях началось движение. Я окаменела, а вокруг разразилось настоящее светопреставление. Крики и град вспышек, толчея и давка, я чувствовала, как обратились ко мне камеры, слышала, как фотографы выкрикивали мое имя. Но не придавала им никакого значения, я держала сына за руку и, не отрываясь, смотрела на дверь самолета – только бы не пропустить, не пропустить этот момент, когда Филипп покажется в проеме и снова войдет в мою жизнь. Я буквально пожирала эту дверь глазами, и, когда в течение ничтожных секунд ничего не происходило, уже было подумала, что все это просто недоразумение, что где-то случилась осечка, и Филиппа вообще нет в самолете, что тот пустой: ни пилотов, ни стюардесс, ни пассажиров, что этот рейс – призрак. Но только я все это представила, как вдруг… Из самолета вышла небольшая группа, медленно, один за другим люди спускались по трапу. Я почувствовала, как забилось сердце, все быстрее и быстрее. Люди шли. Впереди статная блондинка в черном костюме, за ней мужчина в сером, лет шестидесяти, далее – удивительно безвозрастная, седая как лунь дама с короткой стрижкой, стюардесса, потом другая, и еще, какой-то мужчина и женщина, судя по форме, – пилоты. Нервы мои напряглись до предела. Где же Филипп? Пока маленькая группа спускалась на летное поле, я старалась дышать ровно, увещевала себя, что ждала семь лет и как-нибудь перебьюсь еще несколько секунд. Я не слышала крики фотографов и журналистов, которые становились все громче. В преддверии надвигающейся бури во мне воцарилось спокойствие. Я не обращала внимания на людей вокруг, не видела группы, которая к нам приближалась, взгляд мой был прикован к двери самолета.

А потом произошло нечто – такое банальное, будничное, что в первое мгновение я даже не поняла, что все это означает. Дверь самолета захлопнулась. Трап отъехал.

Я нахмурилась. Почему закрыли дверь, это же противоречило всякой логике, ведь этот самолет привез Филиппа, просто Филипп еще не вышел, а теперь, когда дверь закрыли и отогнали трап, как, скажите, пожалуйста, ему выбраться из этой чертовой машины? Я не сводила глаз с двери самолета. Филиппа не было. Филиппа не было. Филиппа нет.

Кто-то взял меня за локоть, и это легкое прикосновение заставило меня вздрогнуть. К нам приближалась небольшая группа, я неохотно отвела взгляд от двери и обратилась к тем, кто стоял передо мной.

Где Филипп?

Почему его не было не борту?

Что с ним?

Что с ним случилось?

Разве с ним может еще что-нибудь случиться, это исключено, – после всего того, что было, после всего, что он вынес, это исключено.

Темноволосый мужчина и статная блондинка были уже совсем близко. Мне что-то сказали, но я не разобрала, я только заметила, как шумят и суетятся все вокруг.

– Вот он, – снова услышала я рядом чей-то голос. Я не поняла, что этот человек имеет в виду, и проследила за его взглядом, растерянная, сбитая с толку совершенно. Возгласы фотографов раздавались все громче: господин Петерсен, господин Петерсен! А я все еще недоумевала, ведь господин Петерсен – это Филипп, госпожа Петерсен – это я, девичью фамилию я ему проиграла в споре перед свадьбой. «Господин Петерсен, господин Петерсен!» – надрывались журналисты. И в эту секунду темноволосый незнакомец слева от меня вскинул в приветствии руку, кивнул фоторепортерам, после чего обратил все свое внимание на меня. Его примеру последовали остальные, и я ощутила тяжесть от направленных в мою сторону человеческих взглядов. Единственное, что я могла – стоять. Я все еще ничего не понимала. Только чувствовала: все от меня чего-то ждут, каких-то слов, реакции, хоть чего-нибудь. Но я просто стояла. В голове гудело. Это лишь недоразумение. Вопиющее недоразумение. Я застыла, втянув голову в плечи, словно хотела защитить себя от бури, которая неотвратимо приближалась и о которой знала только я. Человек, стоявший рядом, прервал мое молчание: