Антонина Романова - Время комаров. Иронический женский детектив

– Этого я не выдержу, давление подскачет, там и лягу. Тем более я нашего участкового знаю, не раз вызывала. Мне в Турцию надо ехать, с роднёй знакомиться, будь она неладна.

– В Турцию? Ты что, турчанка? Вот бы не подумала.

– Я татарка, и ты об этом знаешь прекрасно. Пойдём, билеты на самолёт сдавать поздно. Пока не узнаю, что с Васей, не смогу дышать нормально. А всё нервы, не могу сдержаться.

«Вот она – дыра в асфальте! Зачем заглядывала? Теперь ещё о наследстве знаю, жила бы себе спокойно, до чужих тайн не охочая».

– Ладно, пойдём. Но давай договоримся: я постучусь, и если никто не откроет, то я уйду…

Валя мгновенно поднялась и направилась к двери, не оставляя Поле времени на новые условия: – Я знала, что ты смелая и отзывчивая. Люди не меняются, хотя заметно стареют.

«Ещё и старой обзывается. Ладно, лишь бы быстрей всё кончилось. Если заходишь в темноту, то главное знать, где находится выключатель».

– Погоди, сумку возьму. Ох, Валя, как мне не хочется идти.

Шли до Валиного дома пешком. Полина не спешила, нужно было ещё где-то в себе найти силы залезть в чужую жизнь.

Панельная девятиэтажка показалась Поле мрачной, скорее всего, мрачным было её настроение. Валя уже нажимала на кнопку лифта, когда в кабину ввалился подвыпивший мужчина лет тридцати пяти. Валентина нервно засмеялась: – Поля, знакомься, это мой сосед, Василий. Живой и здоровый!

Не зная плакать или смеяться, Поля только спросила: – У вас голова не болит?

– Уважаемая, не имею чести быть знакомым, но моя голова никогда не болит, особенно если есть лекарство.

Василий смеялся, как смеются все в первой стадии опьянения. Высокий, вполне симпатичный, сосед не выглядел ухоженным, но и опустившимся его трудно было назвать.

– Васенька, ты громко сегодня не пой, пожалуйста, – заискивающе попросила Валя, – то я опять рассержусь. На лечение я тебе дам сколько хочешь.

– Мерси, – склонился мужчина, но лифт открылся, и он не удержал равновесие. Пришлось помочь ему подняться. Поля заметила, что дверь его квартиры и впрямь была не закрыта.

Отправив соседа к себе домой, Валя выглядела счастливой. Она даже смеялась, обнимаю Полину: – Живой, живой! Ты не представляешь, как мне сейчас хорошо! Поёт он громко, а пьёт много, а в остальном очень порядочный человек. С женой развёлся, родителей нет. Представляешь, он театральный закончил, да как-то не сложилось, вернулся к больным родителям и остался. Теперь сам с собой разговаривает, будто роли играет. И песни сочиняет, особенно по ночам.

Не зная, как бы скорей расстаться с Валей, Полина всё же спросила: – Так ты же его по голове ударила? Он же две недели не пел?

– Не знаю и знать не хочу, может в отпуск уезжал с друзьями. Зайдём ко мне, я очень голодная, толком не ела давно.

– Валечка, я домой. Ужин надо готовить…

– Даже не думай. Пока не расскажу о новом отце – не отпущу. Мне же надо кому-то рассказать, лопну от избытка чувств. Раз уж ты в таком деле решилась мне помочь, то помогай до конца.

Поняв, что быстро уйти не получится, Поля успокоила себя тем, что на умершего отца хотя бы не нужно смотреть. «Дыра в асфальте стала ещё глубже, но рука уже тянется проверить насколько».

В квартире у Вали царили идеальная чистота, уют и прекрасный запах.

– Хорошо у тебя, Валентина. Ты всегда была отличной хозяйкой.

– Была, да сплыла, просто сорить некому. Внук приезжает раз в году, гостей не зову.

– Меня позвала. Ты бы продала всё, да к ним уехала, мой тебе совет.

– Нет, Поля, мне там места нет рядом с невесткой и её роднёй. Могилу мужа с собой не возьмёшь, как и родителей. Детям всегда в нагрузку присутствие родителей, пока мы живы.

Поля вздохнула, часть правды в словах Вали имелась. Она присела на край светлого мягкого, в бархатной обшивке, дивана.

– Валь, ты рассказывай, а то побегу. Тебе собираться надо, а меня дела ждут.

Но хозяйка удалилась в спальню, лишь жестом указав Полине не вставать. Пришлось гостье рассматривать висящую на стене большую картину.

«Что мы вешаем на стены? Обычно то, что нам никогда не надоедает. Этот замок хоть и красив, и окружен зеленью, да уж больно угрюм и неприступен. Значит душа Валина за толстой стеной страха и одиночества. Валечка, не выбралась ты пока из своей темницы даже на седьмом десятке лет».

– Смотри, вот их письмо, с адресом и маркой. Похоже, что через Москву нашли. Можешь прочитать, но лучше я сама расскажу.

Валя быстро положила письмо на полку шкафа.

– Если это не обман, то мои родители познакомились в Крыму перед войной, а потом мама уехала в Сибирь, а отец в Турцию. Татарская диаспора, уже давно жившая в Сибири маму приняла, нашла ей мужа и у меня появился новый папа. Жила себе до шестидесяти пяти лет и ничего не знала, но чувствовала, что отец меня никогда не любил.

В голосе Вали появились надрывные нотки, и Поле захотелось как можно быстрей сбежать отсюда.

«Конечно, злой отец не дал того, что мог бы дать! Частенько мы культивируем это ощущения, чтобы себя жалеть. А лиши нас отца совсем, то мечтали бы хоть о каком».

– Эта вечная бедность! Почему так поздно, Полина?! Неужели нельзя было меня найти лет на тридцать раньше? Зачем мне сейчас эти деньги? Я горбатилась всю жизнь, а теперь это как издёвка.

– Отдай в детдом, если тебе не нужны.

– Вот уже не дождутся! – резко оборвала гостью хозяйка.

Полина уже всем своим видом старалась показать, что хочет уйти. Она несколько раз поднималась с дивана, но Валя усаживала гостью обратно. Полине не нравился ни тон разговора, ни заморочки почти чужого человека. Понимая, что надо хоть что-то говорить, Поля спросила: – Валь, а ты одна в Турцию собралась? Смотри, это не безопасно. Представь, что ты получишь огромные деньги, а там вокруг тебя совершенно незнакомые люди, не понимающие твоего языка. Вернёшься ли назад, ещё вопрос. У моей подруги история была страшная. Она посредником была при получении наследства, так…

– И что, её убили? – ехидно спросила Валя.

– Машину сожгли. А вот те, что наследство получили, умерли быстро, один за одним. Так и не узнали в полиции от чего, прямо на улице. Ты бы сына с собой взяла, что ли. А лучше сюда пусть едут. Так им и напиши, что выехать не можешь.

– Правильно, деньги потеряю и в Турции не отдохну! Такой шанс я не упущу, будь что будет.

– Твоя воля, но жизнь дороже.

Громкая музыка, а затем приятный мужской голос прервали беседу. Полине понравилось пение соседа, она даже заслушалась.

– Валь, а он талант. Ты же не знаешь куда деньги девать, так купи Васе студию. Он там петь будет, а тебе тишина и покой. Глядишь, он и пить на радостях бросит. Скажи честно, ты правда его по голове ударила?

– Ударила, не сомневайся, да не первый раз. Но он после этого раньше всё равно пел, а тут замолчал. Иногда я так злюсь, то любого убить готова.