Екатерина Островская - Демоны прошлой жизни

Кудеяров кивнул.

Николай посмотрел на набранный им номер и прижал аппаратик к уху.

– Никогда бы не поверил, что за пять лет может случиться такой взлет…

Ему ответили, и потому Францев сказал в трубку:

– Алена Сорокина? Это ваш участковый. Давай дуй ко мне быстро. Сама знаешь, по какому вопросу. Давай, давай. Это в твоих интересах, а с дочкой ничего твоей не случится. Четырнадцать лет уж девке…. Сама домой придет – не заблудится. Короче, жду. Тут у меня большой начальник из следственного комитета… Ты поняла? Молодец.

Участковый вернул мобильник в карман и посмотрел на Павла, а потом переступил порог комнаты.

– Надо же – майор юстиции за пять лет. А вот я майора получил через пятнадцать лет выслуги. Пятнадцать лет опером в уголовке отмантулил, чтобы заслужить большую звездочку. А теперь снова капитан и, судя по всему, до пенсии участковым здесь проторчу. Если майора снова дадут, что вряд ли, то мне с того никакой радости – разве что тыщонку к пенсии прибавят. Проходи в комнату. И посмотри, как я тут все обустроил.

На самом деле перемен было немного. Только обои другие, другой диван, платяной шкаф, занавески на окнах новые, но такие же бесцветные, как и при Кудеярове.

– Ты в курсе, как я понимаю… – продолжал Францев. – Наверняка известили, как подставили меня. А что делать, когда жена дома всю плешь проела, что сутками не видит меня, что денег нет, а ей хочется жить как все, новые сапоги или платья покупать? Нам тогда платили сам знаешь как. А тут при обыске эта пачка пятитысячных. Сам не знаю, как в карман ее сунул. Потом сказал, что машинально, но все равно не поверили. Ну ладно, что хоть в полиции оставили. Одна радость, что жена сразу на развод подала.

– Один теперь живешь? – поинтересовался Павел.

– Не всегда, – уклончиво ответил участковый и тут же сменил тему: – Как, на твой взгляд, очень изменился Ветрогорск?

– Очень. При мне здесь иномарок почти не было. Разве что у Ашимова, Романова, Друяна… И, разумеется, у Васи Кулька со товарищи.

– И не говори. Раньше к рынку подходишь – там в основном «Жигули», а теперь сплошь иномарки. Есть, разумеется, старенькие, но и такие встречаются, я тебе скажу! Хорошо стал жить народ. Попритерся к новым условиям. Всякие бизнесы пооткрывали, кто на рынке стоит – не запросто так, конечно, кто еще как-то крутится. Ты такого ухаря Шишова помнишь?

– Фамилия знакомая. Был такой ханыжного вида. На него соседи жалобы писали.

– Так он и теперь такой же. Только надыбал где-то «Газель» – развалюху. Ну и развозит: кому мебель из магазина подвезет, кому картошку. Дрова из леса на «Газели» привозит и продает. А в прошлом году посадил жену в кабину, и смотались они в Карелию. В прошлом июне. Грибов здесь еще не было. А он притаранил целый свой фургончик белых грибов. Встали с женой на рынке и как начали продавать все это! Кучка – триста рублей. Народ тучей налетел. Так Шишовы до пятисот цену подняли. И все равно ведрами у них, корзинами все расхватали. За день машина пустая стала. А у Шишовых тонна этих грибов, если не больше, была. А люди наши набрали этих белых, замариновали, по банкам раскатали и сами осенью на тот же рынок вынесли. Одна баночка на полкило – пятьсот рублей. Влет уходило. Грубо говоря, трехсотпроцентная прибыль, не считая затрат на тару и маринад. На Западе разве такое бывает, чтобы за полгода так обернуться? Или возьмем…

В дверь позвонили.

– А теперь будем серьезными. Пришел главный свидетель, – шепнул Францев и тут же крикнул: – Заходите, не заперто!

В комнату заглянула молодая невысокая женщина с округлыми формами и остановилась на пороге. В руках у нее была пляжная плетеная сумка.

– Проходи, Алена, – устало произнес Францев, – садись за стол. Поговорим о делах наших скорбных.

Женщина подошла к столу, достала из сумки банку с маринованными красными перцами, потом вторую с грибами, покосилась на Кудеярова и выставила на стол бутылку.

– Вот, – сказала она, – смородиновая из Лаптя. Надо же Кариночку помянуть.

Слезы выступили на ее глазах, Алена отвернулась. Смахнула слезы ладонью и опустилась за стол.

– Пойду хлебушка принесу и тарелки, – сказал Францев, поднимаясь.

Кудеяров почувствовал себя неловко. Он не собирался выпивать. Думал, что просто поужинает, попьет чаю с участковым, ляжет спать…

– Я вас знаю, – сказала Алена, – ведь это вы у нас тут на Колином месте были? А до вас – Веня Круглов.

– Так и есть, – признался Кудеяров.

Вернулся Францев, поставил на стол тарелки, поверх которых положил буханку хлеба.

– Теперь Павел… как тебя, Сергеевич, кажется… Так вот, теперь Пал Сергеич – большой начальник, – деловым тоном произнес участковый. – Теперь он майор юстиции и начальник районного следствия. А потому будь с ним откровенна. Мы с тобой без протокола, без подписи твоей поговорим. Надо же скорее убийцу найти. Ты только на его вопросы честно отвечай, чтобы потом неприятностей не было.

– Спрашивайте. Я расскажу все, что знаю.

– В каких отношениях вы были с убитой? – спросил Кудеяров.

– Я? – удивилась женщина. – А при чем здесь я? Мы с ней подруги, можно сказать. У нас мужья – братья родные. То есть мы даже как сестры были. Но вообще с Кариной дружить трудно. Она обидчивая очень. То есть была обидчивой. Что-то не по ней, и сразу обижается. Не скандалит, не ругается, а просто перестает общаться. В последнее время она опять…

– Когда вы виделись в последний раз?

Алена закрыла глаза, зажмурилась. Очевидно, вспомнила, как увидела в последний раз подругу – вернее, тело убитой подруги.

– Виделись вчера в синем магазине. Поздоровались, но Каринка спешила, сказала, что у нее ко мне разговор и она хочет кое-что мне сообщить по секрету. Мы договорились встретиться сегодня полседьмого в магазине. Она просила ее там встретить, а потом мы куда-нибудь пошли бы, ко мне или к ней.

– Где она работала?

– Ходила по электричкам. Продавала там… Ну вы знаете, что там продают. Мороженое, чипсы, пиво, журнальчики с программками и кроссвордами.

– Что? – не поверил Францев. – Такая девушка – и в электричке? От нее всегда за версту дорогими духами несло! Не верю, чтобы она вот так пала низко…

– Я тоже удивилась, когда узнала. Но Карина сказала, что это временно, на сезон до осени. А по деньгам очень даже неплохо получалось. За первый месяц у нее почти полсотни вышло.

– Вот оно что! – удивился участковый. – Никогда бы не подумал. А кто хозяин у нее?

– Хозяин тот же самый, что почти всем тут заправляет. Ашимов, разумеется. Он и с железной дорогой договорился, и товар давал, который просроченный и под списание. С сумками таскаться по вагонам, конечно, не сахар, но Карина терпела. Она-то вообще девушка с запросами была. Всегда говорила, что добьется чего-то в жизни. А вон как обернулось.