Джон Криси - Странный уик-энд инспектора Роджера Уэста

Примерно десять тысяч страниц в час. Потом эти тридцать две страницы сшиваются в книгу...

— Ваши объяснения очень ясны, и если я правильно понял, то нужно было, чтобы кто-нибудь вскрыл эти формы и перемешал буквы, чтобы сделать набор невозможным к употреблению.

— Правильно.

— Но это ведь должен был сделать знающий человек.

— Действительно, нужно было быть мастером для этого.

— А вы уверены, что этот саботаж произошел прошлой ночью?

— Мы так предполагаем, но не можем быть полностью уверены в этом.

Уэст с задумчивым видом потер лицо.

— Хотелось бы мне знать, как это можно проверить.

— Боюсь, что это будет невозможно.

— Это очень важно для вас?

— Да, мы сейчас пытаемся выявить все, что было испорчено, чтобы определить наши потери.

— Это очень и очень неприятно.

— Как только что сказал мой сын, это означает для нас невозместимую потерю... До того, как старший мастер заметил, что машины печатают чепуху, многие тысячи экземпляров уже были напечатаны, и это нам обойдется в крупную сумму. Это по-настоящему очень крупная потеря: вся эта испорченная бумага, краски, картон, не считая других расходов.

Он на минуту замолчал и задумался.

— Тем не менее, — продолжал он, — не это главное. Мы бегло просмотрели весь набор: почти каждая страница испорчена. Это означает, короче говоря, что вся работа, которая была затрачена на эти страницы, просто пустая потеря времени...

— Я предпочитаю не подсчитывать сумму потерь, пока все еще не просмотрено, но могу вам уже сейчас сказать, что она превышает десять тысяч фунтов... Больше того, у нас сейчас нет нужного материала для замены испорченного. Не имея возможности выполнить вовремя заказ, мы должны просто отказаться от него... И учитывая теперешний кризис, я не уверен, что наше предприятие когда-либо сможет оправиться от подобного удара.

— У вас не существует страхования на такие случаи?

— Разумеется, да. В наше время можно застраховать все с условием оплаты страховых взносов, что не всегда является рентабельным. К несчастью, я не знаю, как Сидней относился к этому. Боюсь, что он отказался от страховки.

Признаюсь, что и я на его месте не стал бы страховать.

— Понимаю.

— Больше того, отказавшись от такого заказа, мы сможем завтра же очутиться без работы, что вынудит нас уволить часть нашего персонала.

— Все это очень важно, — согласился Роджер Уэст.

— Вот почему я прошу вас не сердиться на слова моего сына Питера, немного слишком резкие... Я тоже имею к вам претензии: вспомните, что это по вашему совету мы оставили фабрику без ночного сторожа.

Уэст повернулся к Тентендену:

— Кто был здесь прошлой ночью в охране?

— Инспектор-детектив Медмент. Он сейчас не на работе, но я могу послать за ним.

— Пошлите. Как только он появится, мы будем знать, кто входил сюда этой ночью.

— Да... Он не замедлит появиться, придут и констебли, которые осуществляли охрану под его руководством.

— Шесть! Их было шестеро! — бормотал Питер Ки, — и они не могли помешать этому саботажу. И подумать только, что мы оплачиваем «это»!

— Действительно, — возразил сухо Уэст, — и скажите себе, что если бы вы платили вдвойне, у вас было бы вдвое больше людей.

Молодой человек хотел возразить, но внимание всех было отвлечено приходом группы людей, в количестве семи человек...

Это были агенты, атлетически сложенные мужчины, которые несли охрану фабрики прошлой ночью.

Медмент, их шеф, подошел к Тентендену:

— Здравствуйте, Медмент, — сказал суперинтендант, — мистер Уэст хочет задать вам несколько вопросов.

Детектив вопросительно посмотрел на Роджера.

— Медмент, в котором часу началась ваша охрана прошлой ночью?

— В пять часов.

— После того, как все покинули фабрику, кто-то вошел в эту мастерскую, чтобы нанести неисправимый вред. Вы его видели?.. Вы знали об этом?

— Мне только что сказали об этом.

— Это вас удивило?

— Да, должен признаться.

— А кто-нибудь из посторонних подходил к воротам, имея специальное разрешение на вход?

— Нет, никто не подходил, инспектор.

— А кто-нибудь из фабричных приходил сюда после ухода остальных?

— Да.

— Почему же вы его пропустили?

— Потому что у меня был приказ сделать это.

— Вот как? Кого же он касался?

— Мистера Сиднея Ричардсона.

Потом все пошло очень быстро... Роджер Уэст, Артур Тентенден, Броун и Медмент собрались на совещание вместе с тремя Ки, которые внезапно потеряли все свое превосходство.

Несколько телефонных звонков, несколько обысков и три часа размышлений поставили все на свои места.

Наконец, Роджер Уэст резюмировал ситуацию:

— В сущности, когда мы опознали трио, состоящее из Рагга, Картера и Тата, то есть в самом начале следствия, мы уже коснулись главного. Мы шли правильным путем. К несчастью, это было не так просто и нужно было еще узнать, кто же дергал за веревку и платил этим людям деньги, чтобы они действовали, так как эти люди — вульгарные мошенники, исполняющие за плату чужую волю, больше ничего... Они теперь задержаны и нам не составило никакого труда объяснить случившееся. Мы теперь знаем, что Сидней Ричардсон нанял их, чтобы они осуществили целую серию диверсий внутри фабрики.

Сэр Ланселот кивнул головой с огорченным видом:

— Я никогда бы не мог подумать подобное о Сиднее... Эта фабрика была для него дороже всего на свете.

— Я в этом не сомневаюсь, но я предполагаю, что последняя забастовка и ее грустные последствия для предприятия серьезно расшатали его нервную систему.

Его ум был наполнен единственной навязчивой идеей: отомстить... точно не зная кому и отчего... слепая месть.

— Нужно признаться, что с некоторого времени он вел себя очень странно, но мы все это относили за счет переутомления.

— Его жена и дочь тоже думали так.

— Как бы то ни было, он нанял этих трех мошенников, чтобы заказ был аннулирован, что в свою очередь должно было тяжело отразиться на рабочих...

Иенсен и Дорис Блек, появились в неподходящий момент, и это стоило им жизни.

Эти два убийства привлекли внимание к Влеку, которого Ричардсон ненавидел.

Питер Ки, который совершенно отбросил свой высокомерный вид, казался удивленным.

— Я не понимаю, почему же он ждал так долго, чтобы отомстить, вы же сказали, что это стало его навязчивой идеей.

— Я разговаривал по телефону с одним из наших врачей-психиатров. Он уверяет, что это обычное явление в таких случаях, и что когда такой тип внезапно решается перейти к акции, это всегда бывает связано с насилием и жестокостью.

— Это отвратительно... Я думаю об этом и об его жене...

— Мы скоро допросим ее. В настоящий момент я продолжу свои соображения, которые помещу в рапорте.