Лидия Гончарова - Подарок для Адиль

Иванов посмотрел в глаза партнёрам:

– Я вижу, вопрос ставите правильно. Пирамида такова: наверху Центр. Оттуда идут распоряжения и деньги. Я и Новиков, который скоро прибавится, проводники и разработчики проекта. Вы, Виардо и Гонсалес два исполнительных директора. Остальные работники подчиняются вам обоим. Я руковожу проектом по вопросам кадров и отвечаю перед центром. Как я понимаю, вопросов нет. Вы, господа директоры, удовлетворены?

Оба сотрудника двухголосно проговорили слово «вполне». Виардо предложил:

– Если всё обсудили, так может на троих? У меня коньячок хороший с собой, здесь в холодильнике с продуктами всё в порядке.

Иванов с грустной улыбкой развёл руками:

– Тут вы, иностранцы, имеете большое преимущество, перед нами, слухачами из России. Нам нельзя спиртного. Точнее, нельзя злоупотреблять. Но я на всякий случай совсем не пью. А поесть я согласен. Пойду, сварю кофе. Кстати, Гонсалес, сбросьте ещё одну записочку Новикову по поводу спиртного, чтобы ограничивал себя. В той, первой, помнится, об этом вы ни словом не обмолвились?

Гонсалес удручённо повесил голову:

– Упущение. Больше подобного не повторится. Сегодня же исправлю ошибку.

Виардо уже кипятит чайник, готовит кофе. Растворимый, конечно. Гонсалес режет колбасу и хлеб, Иванов гремит посудой. О коньяке как будто забыли. Солидарность – наша сила.

Кое-как дотянул до приезда бабули. Посуду перестал мыть уже дня за три, съел весь холодильник. Зато к её приезду всё светлое бельё запихнул в стиральную машину, тёмное в ящик для белья. Собрал по квартире кружки, чашки, тарелки, недоеденное печенье. Пустые бутылки и банки из-под Колы отнёс в мусоропровод. Осмотрелся вокруг: чистота, лепота.

Входит бабуля :

«НУ И ГРЯЗЮКУ РАЗВЁЛ! ДА Я ДРУГОГО И НЕ ОЖИДАЛА! А ПОСУДЫ-ТО! ЭТО Ж ТРИ ДНЯ ВОЗИТЬСЯ, НИ ЕСТЬ, НИ СПАТЬ».

Витька целует бабушку, вешает на плечики её шубу:

– Я помогу, бабулечка-красотулечка, давай по-очереди, немножко ты, немножко я.

– Ты про что, Витюля?

– Да про посуду, бабуля.

– А я что? Я разве чего говорю? Ты молодец, всё сложил, приготовил фронт работ.

– Как же, не говоришь? Три дня! Ни есть-ни спать!

– Да? Я это сказала? А я и не заметила!

– Вот, Ба, ты подумала. Три дня возиться. Грязюку развёл! А я всё слышал. Тут такой кошмар со мной случился, прямо не знаю, что теперь с этим делать. Еле дождался тебя.

– Правда? Как интересно! Ладно, будем разбираться, но сначала приведём в порядок дом. Я сама всё уберу, ты только тяжести бери на себя, магазин, например. А сейчас пока иди, занимайся.

Уже ближе к вечеру Виктор выполз из-за стола страшно голодный, но очень довольный собой. Потянулся, чуть подпрыгнул, чтобы достать до потолка. Не достал, ещё сантиметров двадцать. Раз пять присел, после чего заметил, что в доме тихо. А пока он работал, гремели кастрюли-сковородки, гудел пылесос, нет-нет гавкнет собака, а сейчас тишина. Не убежала ли бабуля в магазин! Это моя работа, тяжести носить. Витька пошёл в кухню. Ой, как вкусно пахнет, бабуля пирог с капустой сотворила!

– Садись, детка, ужинать будем.

– Рано ещё ужинать, ба, пусть это будет обед.

– А мы начнём с обеда по-английски, а закончим поздним ужином по-русски.

– Или ранним завтраком по-японски.

– Японцы уже сейчас завтракают. Давай-ка ешь и потихоньку вводи меня в курс дела.

И Витька рассказал бабуле всё по-порядку, начиная от замерзавшего старика-Максима и до этой минуты, когда он наконец-то по-человечески ужинает в чистенькой кухне с человеком, которого любит больше всех на свете. Они несколько раз проверили Витькины возможности. Бабушка думала, а внук читал её мысль. Блестящий результат сначала озадачил обоих, потом рассмешил и, наконец, настроил весёлую парочку на серьёзный лад.

– Ба, а что, если отдать сушку деду? Пусть в покер играет со своими картёжниками. Разденет их, бандитов, будут знать, как жульничать с дедулей моим.

– Ни-ког-да! Ни за что твой дед не станет пользоваться нечестной игрой. Да он и не сможет. Надо же в глаза партнёрам смотреть, а картёжники взгляды прячут, когда блефуют. Ты даже не заикайся ему про это. Я вот не смогла с ним жить, с картёжником, смолоду сбежала с двумя детьми. Он свой талант променял на карточный стол. Не хватало ещё этот твой волшебный дар потратить не поймёшь на что.

Бабушка долго ещё продолжала ругать несчастного деда-картёжника, потом попросила принести записку, захотелось ей посмотреть, разглядеть её как следует.

– Где, говоришь, она была?

Они пошли смотреть, где висела сушка. Не успели открыть дверь, как к ногам упал пакетик. Виктор поднял, в нём лежала скрученная бумажка. Опять записка. Переглянулись многозначительно, закрыли дверь, Витька распечатал записку, читает:

«Имейте в виду, употреблять алкоголь следует с осторожностью. Можете навредить здоровью и потерять дар».

Евгения Михайловна, так зовут Витькину бабушку, строго смотрит на записку, на Виктора, зачем-то заглянула в дверной глазок, говорит:

– Иди гулять с Багирой, зайди к спасённому Максиму. Скажи, что просто так зашёл, узнать, как дела, как самочувствие. Позови погулять с псами. Наша без течки, животные спокойно походят. Спроси, не он ли тебе записку принёс. А ты из него, если признается, всё, что сможешь, вытряси. Про свои способности – держи язык за зубами. Прогуляйся мимо магазина, хлеба возьми, у нас мало осталось. Всё. Идите.

«НАКОНЕЦ-ТО. МНЕ ДАВНО КАКАТЬ ПОРА.» – Это уже собака думает, а Витька захохотал.

– Вить, ты чего?

– Ой, бабуль, потом, – и продолжает ржать.

Собака уже у лифта. Витька с поводком за ней еле успевает. Евгения пожимает плечами и с озабоченным видом закрывает дверь.

Внук пришёл после собачьей прогулки гораздо позднее, чем это делал обычно. Евгения уже начала волноваться. Всё-таки, холодно! Эта история с баранками начинает её по-настоящему беспокоить. Кому это понадобился её мальчик, что они от него хотят?

Взбудораженный Виктор рассказал, что «спасённый» Максим переехал отсюда. Куда-то в Бибирево. Два дня назад. Собачники рассказали. Адреса никто не знает. Да никто и не спрашивал. Кому он нужен, алкаш-то, друзей у него здесь нет. Отдышавшись, Витька продолжил. Магазинчик опять вскрыли, теперь уже с разбоем, поломали всё, что смогли. А водку опять не взяли. Интересно, что грабители этим хотят сказать? Что они мусульмане? Или косят под них? Но ведь водка – это валюта для мужиков. Ты не пьёшь, так другие пьют.

Участковый Степан сказал, что завтра зайдёт для приватного разговора, если Евгения Михайловна не возражает. Бабушка не против, ей Стёпка нравится, особенно его сестрёнка.

– Это какая же сестрёнка, Ба, та малявка, что приходила задачки по физике решать?