Елена Михалкова - Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями

Нина надеялась, что ее Петр – камень. А оказалось, что в кулаке у нее зажата горсть щебенки.

К чести Лобановой следует сказать, что она могла задушить мужа мутоновой шубой, так и не переродившейся в норковое манто, однако не сделала этого. Когда их семейную лодку после всех водопадов вынесло в спокойное русло, роли распределились так: на носу сидела Нина, указывала, куда грести, и сама же махала веслами. А Петруша лежал в лодке, улыбаясь, и целиком полагался на волю провидения и жены (причем жене доверял больше).

Расстановка эта имела для семейства Лобановых неожиданные последствия. Брат Нины Гриша внезапно начал крепко выпивать. Родственницы пытались излечить его от пагубного пристрастия, но Лобанов-младший был непоколебим. «Я на Петьку посмотрел, – отвечал он на все увещевания, – и осознал, что жизнь моя была полна ложных ценностей. Идите к черту, бабьё!»

Получив твердый отпор от мужского представителя своего клана, женщины растерялись. «Хочу пить – и пью! – орал Григорий. – Обретаю свободу!»

С алкоголизмом сталкивались и прежде. Но впервые он был возведен в ранг политической программы.

«Пить или не пить? – провозглашал Григорий. – Что за вопрос!»

И пил.

Его даже стали уважать. Он сломал невидимую ограду. Вырвался из сыромятных пут женского владычества. Удрал с пастбища в дикие прерии. До него подобное удалось лишь деду Пахому, впавшему к старости в маразм. На эту территорию женщинам прохода не было.

– Значит, Елизавета явится! – Григорий нервно хохотнул. – Веселый семейный вечерок намечается! Этих-то сколько будет?

– Трое, – сухо ответила Нина.

– Первая – невестушка. А остальные? Папаша с маменькой?

– Родители у нее за границей. Подругу везет с мужем.

Григорий подкрутил ус и крякнул.

– Мужа – это она зря. Муж нам тут не нужен. Мы и сами справимся. Верно, бабоньки мои?

«Бабоньки» переглянулись. Очень уж странный тон был у Григория.

– С чем справимся, дядь Гриш? – осторожно спросила Рита.

– Ну как же… Встретить дорогих гостей, накормить, с родней познакомить.

Нина расслабилась. На какую-то секунду ей показалось, что брат лишь прикидывается ничего не понимающим. Нет, слава богу, и в самом деле не понимает. Мужчины – слепцы!

– Ритк, а Ритк, – позвал Григорий.

– М-м?

– А скажи-ка мне…

– Что, дядя Гриша?

– Ты веревочку уже приготовила?

Рита подняла на него недоумевающие глаза.

– Какую веревочку?

– А задушить эту красотку?

Вот тебе и раз, подумала Нина. Вот тебе и слепец.

Она быстро обернулась к двери – не подслушивает ли кто.

– С ума сошел! Что несешь-то?

– Не задушить? – удивился Григорий. – Топориком тюкнуть?

– Гриша!

– Молчу-молчу! – Он приложил палец к губам и сделал большие глаза. – Могила!

Рита вздрогнула.

– Я – могила! – захохотал ее дядюшка. – А ты что подумала?

Нина отложила разделочный нож и вытерла руки полотенцем. Григорий, почувствовав неладное, мигом подобрался и отступил на шаг.

– Гриш, давай-ка начистоту. Никто из нас этой свадьбе не радуется. И Олежку нам жалко – слов нет! Мы бы ему здесь хорошую девушку нашли. Но раз уж он решил жениться, мы мешать не будем. Правда, Рит?

Взгляд ее настойчиво требовал ответа, и Рита подчинилась.

– Правда, – мрачно ответила она.

– Вот и ладушки, – заворковала Нина Борисовна, из капитана корабля, готового вешать на реях, немедленно превращаясь в милую простушку. – А ты, Гриш, учти: девочка там непростая, московская.

– Стерва! – быстро вставила Рита.

Мать сделала вид, что не услышала.

– Так что в грязь лицом нам ударить нельзя, – продолжала она. – Нас за деревенщину держат. Думают, мы станем на гармошке играть и напиваться как свиньи…

– Что, не станем? – изумился Григорий.

Нина пригвоздила его взглядом к холодильнику.

– Только попробуй. Достаточно с нас Елизаветы. Один черт знает, что она выкинет! Но с Архиповны спрос небольшой, ей восемьдесят семь. Ежели что, соврём, что заговаривается старушка.

Григорий всем лицом выразил сомнение в успехе этой лжи.

– Соврём! – твердо повторила Нина. – А вот с тобой дело хуже. У тебя челюсть вставную не отберешь и на маразм твою ахинею не спишешь.

– Что это сразу ахинею!

– Так что уж будь ласков, веди себя прилично. И жену свою дурой не выставляй.

– Она и без меня справится, – буркнул Григорий.

Нина вздохнула. Что верно, то верно.

Она взглянула на часы. Почти десять утра, а они еще только овощи порезали. За окном собирались облака, и женщина нахмурилась.

– Дождь к вечеру пойдет. Надо бы в саду навес приготовить, Гриш.

– Дома не поместимся?

Нина молча начала загибать пальцы. Их четверо: она, Петя, Ритка и сам Олег. Григорий с женой. Старуха Архиповна.

– Пахома-то подвезут? – подсказал брат.

– Куда без него…

Значит, восемь. И двое мальчишек, правнуки Архиповны, которых ей сбагрили родственники на лето. Ну да они не в счет.

Плюс трое гостей. Одиннадцать.

Нет, не разместиться им в доме.

– Готовь навес, – распорядилась она. – Рит, а ты укрась его. Чтоб никто не смел сказать, что не по-человечески гостей встретили.

Дочь и брат кивнули.

– Так я Кристину приглашаю? – напомнила Рита.

Ах, Кристину!

Нина Борисовна усмехнулась, и была эта улыбка многозначительна, как у Моны Лизы.

– Ну приглашай…

– И Валеру, – поспешно добавила девушка. – Я, собственно, уже…

Григорий поперхнулся огурцом. Мать уронила ложку в салат, и улыбка сползла с ее лица.

Это просто семейный ужин, объяснила Галка. Ужин с торжественными речами – и не более. Вот такая у них традиция. Соберется человек десять, от самого старого патриарха до голопузой мелочи, все напьются, станут задавать дурацкие вопросы, а потом хором объявят, что отдают своего Олега в зубастую пасть, то есть, извините, в любящие руки Галины Исаевой.

«А зачем это нужно?» – с любопытством спросил Макар.

Галя тяжело вздохнула.

Традиция, повторила она. Низачем. У них так заведено.

«Кем заведено?» – снова спросил Илюшин.

Саша уже начала подумывать о том, чтобы задвинуть его куда-нибудь в угол подальше. Но неожиданно оказалось, что у Исаевой есть ответ.

А дедом их, Пахомом Федоровичем, сказала она. Это он придумал, чтобы накануне свадьбы семья невесты выпивала вместе с семьей жениха.

– Алкаш? – понимающе кивнул Бабкин.

Таких подробностей Галка не знала. Но с тех самых посиделок и пошла традиция.

– То есть мы едем не на смотрины, – уточнила Саша.

– Смотрины у нас были последние четыре месяца. А это что-то вроде последнего рубежа. Если все пройдет нормально, мы с Олегом будем жить долго и счастливо.

– А если нет? – спросил Макар.