Екатерина Островская - Прощание на Поцелуевом мосту

– Есть очень вкусные пирожные с фисташковым кремом, – предложила Лидочка.

– Давайте. И чай, естественно.

– Через пятнадцать минут все доставят в номер, – объявила буфетчица.

– Пятнадцать минут – это долго, – поморщилась Вера. – Приготовьте все побыстрее, я сама отвезу в номер. Туда все равно не допускается никто из посторонних.

Не прошло и пяти минут, как официантка подкатила тележку. Вера положила на буфетную стойку пятитысячную купюру, спрятала в сумочку чек и сказала Лидочке:

– На пятнадцать-двадцать минут дайте мне ваш передник, чтобы пострадавшая девушка не волновалась. А то ей все мерещится.

Она сняла с себя кожаный пиджачок, осталась в белой рубашке.

– Только у вас юбка черная, – напомнила Лидочка, послушно снимая передник.

– Я думаю, сойдет, – улыбнулась ей Вера.

Вера в белом кружевном передничке и с бейджиком «Лида» на груди везла тележку по коридору. Мужчины, охраняющие номер, напряглись, когда она подошла. Один из них спросил строго:

– Кто распорядился?

– Постоялица позвонила, – невозмутимо ответила Вера и шагнула к двери.

Мужчина перегородил дорогу:

– Простите, но полагается обыскать.

– Я не буду раздеваться! – возмутилась она. – И обыскивать себя не позволю!

– Мы визуально, – отступил мужчина. Окинул взглядом ее длинные ноги, обтягивающую юбочку, грудь, скрытую белой рубашкой.

После чего заглянул под крышку на подносе, осмотрел столик и кивнул:

– Ну, ладно, проходите.

Вера постучала, приоткрыла немного дверь и крикнула:

– Завтрак прибыл.

И сразу вошла.

Девушка сидела в кресле перед зеркалом, укладывала волосы феном. И, даже не повернувшись к двери, ответила:

– Оставьте и уходите.

Вера шагнула к ней:

– Я не официантка. Меня зовут Вера Бережная. Я – друг Дмитрия Захаровича. Он назначал мне встречу. Могу показать телефон со входящим от него.

Девушка обернулась и посмотрела зло:

– Покиньте номер, а то я закричу сейчас.

– И навредите себе в первую очередь. Я пришла для того, чтобы вы спокойно смогли уехать домой. Вас сегодня будут допрашивать. Вы сказали, что будете говорить только в присутствии адвоката. Он у вас есть в этом городе?

– Нет, – растерялась девушка.

– Тогда вам назначат государственного, а на него надежды никакой. Я вам дам своего – он самый лучший в Санкт-Петербурге. А если будете ждать другого, то вас задержат на двое суток. И будут содержать в другом месте, не столь комфортном. – Вера замолчала, прислушалась и шепнула: – Сейчас в дверь постучат и меня попросят удалиться. Скажите, что хотите, чтобы я осталась и поухаживала за вами. Лучше прилягте, полотенце на голову, будто бы плохо себя чувствуете. Тогда они не будут терзать вас и приставать с расспросами. А если будут тянуть на допрос…

Дверь отворилась без стука, заглянул один из мужчин и строго посмотрел на Веру:

– Вы не должны здесь задерживаться.

Вера многозначительно посмотрела на девушку, и та после паузы произнесла тихим, умирающим голосом:

– Это я попросила ее поухаживать за мной: мне так плохо. Я даже шевелиться не могу.

Мужчина покосился на фен в ее руках.

– Желание постоялицы для нас закон. Вы же не хотите, чтобы у нашей гостиницы были проблемы? – обратилась к нему Вера.

Он что-то пробормотал, но дверь закрылась.

– Адвокат прибудет через час, они обязаны его пропустить. Он научит вас, как отвечать на вопросы следователя. И еще попросите сами, вернее предупредите, что разговаривать будете только с начальником городского управления следственного комитета. Его фамилия Евдокимов, он помывочноймой старый приятель. Только он сможет помочь. Иначе вас не выпустят: подписка о невыезде – лучший вариант. Но вас могут и обвинить в соучастии.

– Но я ни при чем! – воскликнула девушка. – Зачем им меня задерживать?

– Я знаю, я даже убеждена, что вы не виновны. Но для них самое важное объявить, что следствие продвинулось и уже есть задержанные. Запомните, скоро прибудет адвокат, с ним обсудите все. И попросите…

– Я поняла, я потребую, чтобы меня доставили к начальнику… этого… как его… городского следственного комитета?

– Все правильно. Как вас зовут? Просто Дезик не предупредил, что вы приедете вместе.

– Меня зовут Каролина. Я – девушка Дмитрия Захаровича. – Вдруг она вскинула брови: – Вы знаете его прозвище? Вы настолько близкие друзья? – Она подозрительно прищурилась: – Вы с ним…

– Я просто друг, – успокоила ее Вера. – Запишите мой номер телефона, на случай, если вдруг потребуется выручать вас. И ваш мне дайте.

– У меня отобрали телефон.

– Номер запишите на салфетку. Когда вернут телефон, сразу звоните. А пока завтракайте, а то чай остынет.

Каролина начала с креветок, потом взяла бутерброд. Посмотрела на пирожное и радостно вздохнула:

– Мое любимое! Я так люблю фисташковый крем.

Она не походила на убитую горем, только что потерявшую своего возлюбленного.

– А откуда вы, Каролина? – поинтересовалась Вера. – Я могу связаться с вашими родными, чтобы они не волновались, а то, когда сообщат в прессе, кто был рядом с Иноземцевым, поднимется шум.

– А разве сообщат? – испугалась Каролина.

– Я думаю, что очень скоро. Вы что, нашу прессу не знаете? Разве Дмитрий Захарович не предупреждал, что с журналистами надо быть осторожнее и не болтать лишнего, а лучше вообще с ними не встречаться?

– Предупреждал. Он говорил, чтобы никаких интервью и вообще, чтобы я лишнего не говорила никому.

– Вот и не говорите. А следователям скажите, что Иноземцев собирался сделать вам предложение.

– Прямо так и говорить? – удивилась Каролина.

– Ну, вы же не хотите, чтобы вас считали девушкой по вызову. Скажите и настаивайте, что у вас были далеко идущие планы. Он собирался отвезти вас за границу…

– Так и было!

– Ну вот, значит, вы не соврете. А здесь, в городе, у вас были какие-то планы?

– Планы были у Димы. Он хотел встретиться с местным руководством своей партии. По телефону с ними при мне договаривался о встрече. Они его звали на какой-то митинг. А мне он предложил… – Каролина вздохнула. – Вчера только предложил, когда мы к Неве шли, показал на какой-то дом и сказал, что это дворец какого-то князя…

– Юсупова, – подсказала Вера.

– Ну да, кажется. И там убили Распутина, и теперь там этот князь и Распутин стоят во дворце восковые. Дима сказал, что надо бы зайти посмотреть на них. А еще он сказал, что какой-то певец, который пел про Распутина, все время приезжал сюда и тоже каждый раз ходил смотреть на эти фигуры. А потом этот певец умер прямо здесь… В смысле, прямо во дворце в день смерти Распутина. Вы представляете?

– Боб Фаррелл из «Бонни М», – сказала Вера. – Только он не во дворце умер. А в отеле. Между прочим, в этом же самом. И даже в этом же самом номере.