Татьяна Полякова - Разрушительница пирамид

– Что ты натворила…

В этот момент он заметил нас и кинулся навстречу. Я испугалась, решив, он ко мне так торопится с намерением уточнить в грубой форме, где портрет, но рвался он, как выяснилось, к Светлане Петровне.

– Как вы могли?! – заголосил он.

«Неужто он ее подозревает?» – испуганно подумала я, а Олег продолжил, окончательно все запутав:

– Оставить больного человека… одного… вы… вы за это ответите! – погрозил он пальцем.

– Так это… я же… батюшки светы, да что случилось?

– Я добьюсь, чтобы вас наказали по всей строгости! – кричал Олег, а Верка, отставив в сторону пустой стакан, сказала:

– Ночью в дом влезли. И дядю убили.

Услышав это, Светлана Петровна повалилась в ближайшее кресло, мне кресла не досталось, и я продолжала стоять, открыв рот.

– Как убили? – с трудом спросила я. Мужчина, находившийся рядом, пожал плечами.

– Каминными щипцами. Два удара по голове.

– Оказывается, дядюшка мог передвигаться самостоятельно, – нервно хмыкнула Верка. – Грабители бродили в доме, а он, должно быть, что-то услышал и пошел проверить. Не лежалось ему…

– Ты думаешь, несчастного старика не тронули бы, останься он в спальне?! – рявкнул Олег. – Если бы ты вела себя как нормальный человек и пришла вовремя…

– Меня бы замочили вместе с ним. Спасибо, братик.

Олег досадливо махнул рукой и вновь повернулся к Светлане, которая копалась в сумке в поисках корвалола, воды ей уже принесли. Я продолжала пребывать в прострации, пока один из мужчин, кивнув в сторону кухни, не сказал:

– Пройдемте, пожалуйста, наш коллега задаст вам несколько вопросов.

Я пошла. Тут взгляд мой задержался на кровавом пятне на полу, неподалеку от двери в комнату Константинова. Я издала слабый писк, но на ногах удержалась. Выходит, труп уже увезли. И слава богу. То есть слава богу, что хотя бы видеть его не пришлось.

Мы устроились в кухне, и я подробно рассказала о вчерашнем вечере молодому мужчине, назвавшемуся Юрием Дмитриевичем Кочановым, о картине трусливо умолчав.

– У вас был ключ от дома? – задал очередной вопрос Юрий Дмитриевич.

– Нет. В этом не было необходимости. В доме всегда находилась сиделка или кто-то из родственников.

– А у сиделок ключи были?

– Не знаю.

– Ева Станиславовна, – улыбнулся он, – я вот смотрю на вас и гадаю: почему такая красавица, к тому же с образованием, судя по вашей речи, работает уборщицей? Что, очень хорошо платили? Или была еще причина?

«Упс, – подумала я с большой опаской. – Меня подозревают в сговоре с убийцей. Устроилась к старику, все тут разнюхала, еще и ключи свистнула».

– Платили немного, – стараясь не впадать в панику, ответила я. – Вообще-то здесь работает моя мама, а я ее иногда подменяю.

– Мама приболела? – сочувственно спросил он, должно быть, мнил себя большим хитрецом. Очень захотелось дать ему в нос, то есть дать в нос кому-либо тянуло с раннего утра, а этот просто нарывался, но я, само собой, сдержалась.

– Можно сказать и так… Мама иногда выпивает, – добавила я со вздохом. – Не то чтобы часто, но… с работой проблемы. Это место ей нашла соседка, и я им дорожу хотя бы потому, что могу маму подменять, если что. Далеко не везде это возможно.

– Вот оно что, – сочувственно покивал он. – А вы где работаете?

– До недавнего времени в фирме «Взаимовыручка», – с большой неохотой ответила я. – Сейчас работаю дистанционно, сотрудничаю с несколькими фирмами. Налоги плачу, – добавила на всякий случай.

Стоило мне упомянуть «Взаимовыручку», как Кочанов помрачнел. И неудивительно. Небось тут же записал меня в злостные жулики, а если он на этой «Взаимовыручке» погорел, то мне не позавидуешь. Дело в том, что развод родителей и мамина тяга к нирване – далеко не единственное мрачное пятно в моей жизни. У меня этих пятен как грязи по осени, и «Взаимовыручка» – одно из самых жирных и больших. Устроилась я в фирму после института, и счастью моему не было границ. С работой в городе не особо, а тут еще и платят прилично. Точнее, поначалу я устроилась в строительную фирму «Вертикаль», трудилась не покладая рук, выросла до начальника отдела, была замечена и через три года переведена в головной офис. Как раз к тому моменту на местном телевидении начали крутить рекламу «Взаимовыручки», нашего дочернего предприятия, о чем бодрым голосом сообщал ведущий. По сути это была очередная пирамида, которую худо-бедно прикрывали вполне благополучные фирмы, та же «Вертикаль», к примеру, или колбасный цех. Наш хозяин мог жить припеваючи, развиваться и дальше, богатея в почете и уважухе. Но идея, как оказалось, была в другом: урвать сразу много и смыться. Идея не нова, но обычно ею увлечены люди, у которых нет ни «Вертикали», ни мясных цехов, а есть только желание отхватить кусок побольше. У моего хозяина было много чего, оттого некоторое время я пребывала в уверенности, что все нормально и начальство знает волшебную формулу, как из ста рублей сделать сто тысяч. Я вновь была замечена и повышена, и вскоре сомнения меня оставили: флагман областного бизнеса, благодаря которому мы впереди прочих регионов по экономическому развитию, – обычная пирамида и долго не протянет. Денежки граждане отдавали нам весьма охотно, еще бы, ведь из каждого утюга доносились призывы нести свои сбережения во «Взаимовыручку», на благо развития региона, а не хранить их в прочих местах под ничтожный процент или вовсе без оного.

Для начала я поговорила с мамой. Она пришла в ужас и посоветовала никуда не соваться. Папа поохал, поругал страну и поспешил забрать триста тысяч, которые успел отнести во «Взаимовыручку». Я поговорила со своим непосредственным начальником, он взглянул из-под очков, вздохнул и доверительно шепнул, придвинувшись ко мне поближе:

– Помалкивай об этом, ок? Год как минимум мы еще протянем. Наша с тобой задача какая? Вовремя соскочить.

– Миша, – возразила я, – они же народ дурят! К нам из соседних областей люди деньги везут.

– Ты что, прокурор? – нахмурился Миша. – Кстати, не удивлюсь, если он в доле… Короче иди работай и не забивай голову всякой хренью.

В своем кабинете я выпила водички и задумалась. Представлять, что будет через год, когда пирамида рухнет, даже не хотелось. Я пыталась относиться к происходящему как Мишка: главное – соскочить вовремя и все такое. Но как Мишка не получалось, и, когда я смотрела на радостных пенсионеров, толкущихся возле офисов «Взаимовыручки», мне, как маме сейчас, хотелось в нирвану.

В конце концов я решила бороться и развила прямо-таки бурную деятельность. Намек Мишки на прокурора впечатление произвел, и я, проигнорировав местную власть, сразу подалась в Москву. Больших чинов побеспокоила, в высоких кабинетах побывала. Случилось это незадолго до выборов, когда власть, как известно, становится податливее. Меня приняли, выслушали и обещали разобраться. Добилась я одного: пирамида рухнула куда быстрее. Хозяин сбежать за границу не успел, но никого я этим не спасла. То есть моральное удовлетворение при виде новоявленного олигарха за решеткой граждане, может, и получат, а вот денежки свои – нет. Мне же досталось весьма крепко! Осмолов Петр Витальевич, недавний небожитель, друг губернатора и хозяин этой самой «Взаимовыручки», обвинял меня во всех смертных грехах, от рейдерского захвата до попытки отравления. Учитывая, что мы ни разу не встречались, последнее выглядело особенно смешно. Но смеяться я перестала довольно быстро. Обманутые вкладчики куда охотнее растерзали бы меня, а вовсе не жулика Осмолова. Тот, кстати, пригрозил, что жить мне осталось совсем ничего, и это тоже не радовало. Последней каплей или, лучше сказать, последним гвоздем в крышку гроба явилось известие, что мама отнесла во «Взаимовыручку» свои сбережения, которых в принципе быть не могло. Если совсем просто: мама взяла кредит в трех банках в надежде быстро разбогатеть. И не стала забирать деньги даже после разговора со мной.