Фрэнсис Вилсон - Во всем виновата книга – 2

Они не ведали, чем именно занимался брат Аделяр, но Томас знал, что монах постоянно носит в мастерскую загадочные свертки с материалами. Другие члены ордена начали задавать вопросы. Их смущали крики гнева и отчаяния, а еще – какофония из звуков молотка, пилы и бьющегося стекла, которые доносились из-за закрытой двери. Но Томас смог успокоить их, сказав правду: брат Аделяр трудится во славу Господа.

К концу третьего дня результатов так и не появилось, и Томас позвал Рамиро в зал трибунала. Он прищурился, разглядывая пятна и опилки на его черной сутане. Рамиро, очевидно, понял, что его одеяние пристально изучают.

– Я кое-что меняю в библиотеке, приор, – работаю сам, потому что плотника у меня больше нет.

Томас, кажется, распознал укол в последнем замечании. Но не важно…

– Хотя брат Аделяр предпринимает героические усилия, каждый раз, когда я прохожу мимо него по коридору, он говорит, что нисколько не продвинулся. Я оставил надежду на то, что философские средства принесут успех. Думаю, океанское дно – последняя возможность.

Рамиро кивнул:

– Да, приор. К сожалению, именно так. Я буду рад отправиться в путешествие.

Томас улыбнулся:

– Вы прямо читаете мои мысли. Я как раз хотел сказать, что поручаю задание вам. Не думаю, что брат Аделяр вообще спал в последние трое суток. Он не в состоянии совершить такую поездку.

– Это самое малое, что я могу сделать, после всех его усилий.

В этот момент из коридора раздался голос:

– Приор Томас! Приор Томас! Я сделал это!

Молясь о том, чтобы Аделяр не ошибся, Томас позволил Рамиро довести себя до мастерской.

– Я пробовал одно сочетание веществ за другим, – говорил Аделяр, шагая перед ними в одеянии, покрытом бесчисленными дырками от едких смесей, и дико сверкая глазами. – Наконец я нашел то, которое сработало, – возможно, единственное во всем творении!

Он подошел к двери и распахнул ее. Лаборатория была полна дыма, который валил наружу и стелился вдоль пола и потолка.

Дойдя до порога, Рамиро помахал перед собой свободной рукой и разогнал дым. Томас прищурился, чтобы разглядеть обстановку, и увидел странную конструкцию, стоявшую посреди помещения. Это оказался деревянный шкафчик, но большую часть его верхней стороны занимала глубокая стеклянная чаша. Сквозь дым, который поднимался из нее, Томас увидел что-то вроде металлического прямоугольника, погруженного в оранжевый раствор, который кипел и пузырился.

– Что здесь происходит? – спросил Томас.

– «Компендиум»! Он растворяется!

Томас молился, чтобы это не оказалось сном. Буквы и узоры ушли с обложки, и вся книга, похоже, плавилась.

– Но как?..

– Методом проб и ошибок, приор! Я все время добавлял к aqua regia разные соединения и растворы, пока… пока не случилось это ! Ну разве не диво?

Да. Это действительно было дивом.

– Хвала Господу. Он сотворил чудо. – Томас посмотрел на Рамиро. – Разве вы не согласны?

Рамиро выглядел обеспокоенным, но потом его лицо прояснилось, и он слабо улыбнулся:

– Да, приор, чудо.

Томас подумал о том, что его тревожит. Завидует успеху Аделяра? Или разочарован, потому что не отправится в путешествие по океану?

Почти час они наблюдали за действом. Аделяр периодически добавлял свежий раствор, пока «Компендиум» не превратился в массу полурасплавленного металла. Аделяр щипцами вынул его из раствора и положил на пол.

– Как видите, – сказал он с гордостью, – «Компендиума Срема» больше нет. Раствор превратил его в твердую массу. В нем даже нельзя узнать книгу.

– Я выброшу остатки, – сказал Рамиро.

Аделяр шагнул вперед:

– Нет необходимости, брат Рамиро, я…

– Вы сделали достаточно, брат Аделяр, – сказал Томас. – Отдыхайте. Вы заслужили.

– Но, приор…

Томас поднял руку, прекращая разговор.

Он не понимал, почему Аделяру стало явно не по себе.

Томас проснулся от тихого стука в дверь. Сразу вспомнилась недавняя ночь, когда Аделяр явился на его порог с проклятой книгой.

– Да?

– Это брат Рамиро, приор. Я должен поговорить с вами, дело срочное.

– Входите.

Рамиро вошел со свечой. Томас по-прежнему лежал в постели.

– Добрый приор, я должен вам кое-что показать.

– Что это?

– Будет лучше, если вы посмотрите своими глазами.

Томас взглянул на него снизу вверх:

– Скажите словами.

Рамиро сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:

– Я хочу показать вам «Компендиум».

– Он не уничтожен? – Томас закрыл глаза и застонал. – Как это возможно? Я думал, вы зарыли в землю все, что от него осталось.

– С сожалением сообщаю, что на ваших глазах растворился не «Компендиум». Это была стопка металлических листов. Кроме золота, серебра и платины, царская водка растворяет олово.

Смысл происходящего стал совершенно ясен.

– Вы обвиняете Аделяра в обмане!

– Да, приор. Мне больно об этом говорить, но, боюсь, так и есть.

– Это страшное обвинение.

Рамиро склонил голову:

– Поэтому я хотел вам показать.

– Что показать?

– Где он спрятал «Компендиум».

Томас понял, что на это придется посмотреть своими глазами:

– Зажгите мою свечу и подождите меня в коридоре.

Рамиро прикоснулся пламенем свечи к фитилю той, что стояла на столе, и вышел. Томас с трудом поднялся с койки и накинул черную рясу. Схватив трость, он присоединился к Рамиро в коридоре, а затем последовал за ним в мастерскую Аделяра.

– Я нашел его здесь, – сказал Рамиро, открывая дверь.

Он подошел к шкафчику в центре комнаты, испещренному отметинами от кислоты.

В стеклянной чаше наверху был виден осадок, выпавший после образования раствора, которое они наблюдали накануне. Рамиро встал на колени и снял со шкафчика боковую панель. Потом он убрал доску из основания внутреннего отделения.

– Двойное дно, – сказал Рамиро.

Из скрытого углубления он достал предмет, завернутый в одеяло, положил его на шкафчик, развернул ткань, и глазам их открылся…

«Компендиум».

Некоторое время Томас не знал, что и думать. Может, это фокус? Может, Рамиро так позавидовал товарищу, что?..

В этот момент в комнату, задыхаясь, ворвался Аделяр:

– О нет! Приор, я могу объяснить!

Молодой монах не пытался ничего отрицать, он только хотел оправдаться. Томас был раздавлен таким предательством.

– Ох, Аделяр, Аделяр, – сказал он едва слышным голосом, – вы оберегаете ересь.

– Это не ересь, раз это правда!

– Она противоречит учению Церкви и явно породит опасные вопросы. Мы это обсуждали.

– Но, приор, ее нельзя ни сжечь, ни разрезать, она смеется над самыми разрушительными составами, что есть у нас. Это древность, и это чудо, настоящее чудо. Колосс Родосский, висячие сады Семирамиды, Александрийский маяк – шесть из семи чудес Древнего мира исчезли. Остались только пирамиды в Гизе. Но восьмое чудо здесь, у нас в руках. Мы не имеем права скрывать его от мира!