Наталья Александрова - Гребень Маты Хари

Что – был до такой степени пьян?

Но по его виду не скажешь, что он алкоголик. Как не скажешь, что он может отправиться с девицей вроде Алисы в такую низкопробную гостиницу, где я с ним столкнулась.

Тут неуверенность и смущение, которое я заметила в его взгляде, исчезли, он снова посмотрел на меня твердо и властно и повторил свой вопрос:

– Это она?

Первый раз мне было так худо, что я не рассмотрела труп. Теперь я немного успокоилась. Да и вообще, мне не привыкать, трупом больше, трупом меньше…

Я снова подошла к машине, заглянула в багажник. Со второго раза это было легче.

Короткая синяя курточка, узкие джинсы… точно, та девица была так одета. Но одежда – это еще не все…

Я наклонилась ближе, чтобы разглядеть ее.

Растрепанные светлые волосы, начавшие темнеть у корней – пора уже краситься, мелькнула несвоевременная мысль. Кроваво-красный рот размазан, так что покойница была похожа на напившегося крови вампира из дешевого фильма ужасов.

Она, Алиса…

Однако я продолжала внимательно разглядывать ее, словно на этот раз была не в силах оторваться от этого ужасного и завораживающего зрелища.

На шее я заметила тонкую багровую полоску.

Все ясно, ее задушили.

Благодаря многочисленным криминальным сериалам и книжкам в глянцевой обложке я даже знала, как называется эта полоска – странгуляционная борозда.

Мертвые руки крепко сцеплены на животе, красные ногти обломаны – видно, она пыталась сопротивляться. На одной руке было видно что-то красное…

Я протянула свою руку, осторожно дотронулась… и тут же испуганно отдернула руку, почувствовав на пальцах кровь… наверняка это не ее кровь, это кровь убийцы…

И тут я снова вспомнила ту сцену, которую видела ночью из окна гостиницы.

Алиса подошла к темной машине, наклонилась к окну, что-то протянула…

Навстречу ей из машины высунулась мужская рука.

Я увидела эту руку ясно и отчетливо, как будто снова перенеслась в ту ночь.

И снова я дотронулась до мертвой, холодной руки, как будто она притягивала меня. Пальцы были сжаты неплотно, между ними что-то блестело. Я осторожно потянула блестящий предмет и сжала в собственном кулаке.

– Ну, что? – раздался у меня за спиной нетерпеливый голос Алексея. – Это она?

Я выпрямилась, отступила на шаг от машины, сжимая правую руку в кулак, и уверенно проговорила:

– Она, однозначно она.

– Понятно… – Алексей посмотрел в сторону, потер пальцами переносицу.

И тут я снова заговорила:

– Я сейчас еще кое-что вспомнила.

Не знаю, кто опять потянул меня за язык, но обратного пути уже не было. Алексей вскинул на меня взгляд, как будто навел два ствола охотничьей двустволки:

– Что?!

– Когда она… когда Алиса подошла к этой машине, человек из машины протянул руку. Я вспомнила эту руку. Тяжелая, широкая, квадратная рука и на среднем пальце перстень.

– Перстень? – Алексей явно заинтересовался, глаза его вспыхнули. – Какой перстень?

– Ну, какой… большой мужской перстень с печаткой… кажется, на ней выгравирован паук…

– Расскажи как можно подробнее! Все, что помнишь, каждую деталь! Это может быть важно!

– Ну, я и так все рассказала…

Я увидела знакомый блеск в его глазах и усмехнулась:

– Только не надо больше гипноза!

– Хорошо, обойдемся без гипноза. Заедем еще раз в офис, и ты нарисуешь этот перстень.

– Ну вот, вы же обещали, что это все…

– Ну, я очень прошу! Это последняя просьба!

– Ладно, так и быть…

Все равно день уже потерян, да и вообще, мне не хотелось оставаться один на один со своими собственными проблемами.

Мы опять сели в машину, опять приехали в тот же особняк, пришли в знакомую комнату. Алексей кому-то мигнул, и мне принесли чистый блокнот и фломастеры.

Я постаралась вспомнить мужскую руку и перстень и нарисовала, как могла.

Особенно тщательно я изобразила квадратную печатку, на ней – паука и паутину.

– Вот, все, больше я точно ничего не помню! Кстати, вы не забыли вернуть мне мои вещи?

– Ну да! – Алексей снова мигнул, и чернявый парень принес мне мобильный телефон и бумажник.

Тот самый бумажник, который я позаимствовала у мертвеца. О чем, разумеется, никому не собиралась рассказывать.

– А сумка? – прищурилась я. – Про сумку забыл? Или к рукам прилипла?

– Да никому твое барахло не нужно! – окрысился парень и бросил передо мной сумку. – Дешевка!

Тут я всерьез обиделась, сумка была не то чтобы супер, но вполне приличная, известной фирмы, Инка меня уговорила купить в дорогом магазине, даже денег одолжила. На сумки-то скидки редко бывают, это вам не босоножки.

– Если в модных брендах не разбираешься, то лучше помолчи! – огрызнулась я.

Тут чернявый хмыкнул, и до меня дошло, что он имел в виду вовсе не сумку. И тогда я разозлилась по-настоящему. Вот что я им всем сделала, скажите на милость? За что они меня так?

Вчера Игореша обзывал такими словами, которых я и вовсе не заслужила. И он, кстати, прекрасно об этом знал. Сегодня этот чернявый, он-то какое право имеет так говорить? Он вообще про меня ничего не знает. Совсем ничего.

От злости я перестала бояться. Клянусь, если бы мы остались с этим чернявым один на один, я бы тут же набросилась на него. И кстати, неизвестно, кто вышел бы победителем, во всяком случае, морду я ему здорово бы попортила, уж это точно. Но если я сейчас полезу драться, этот тип, который корчит из себя крутого, крикнет своих подручных, и мне мало не покажется.

Я откинулась на спинку стула и в упор поглядела на них.

– Однако… – протянула я.

Чернявый тип ничего не понял, но Алексей был далеко не дурак, поэтому он пристально поглядел мне в глаза и прочитал в них все, что я думаю.

А думала я о том, что, может, я, по их мнению, и дешевка, но все же не такая, как Алиска. А хозяин их на нее внимание обратил. Значит, не больно он крут, если такая, как Алиска, его вокруг пальца обвела. Так что нечего теперь…

– Болтаешь много! – рявкнул Алексей. – Свободен!

Чернявого как ветром сдуло. Отчего-то мне подумалось, что больше он в охране у Алексея работать не будет. Понизят его в должности, непременно понизят. Будет где-нибудь за мониторами следить или при входе шлагбаумом заведовать. Что ж, поделом ему, и правда лишнего много болтает.

Тут ведь как: нужно всегда нос по ветру держать и чувствовать, что можно говорить, а чего – нельзя. А лучше вообще помалкивать, пока тебя не спросили.

Тут я вспомнила, где сейчас находится Алиса, и как-то мне стало неприятно. И если Алексей в ее смерти не виноват (а я это знаю точно), то это ничего не значит. Все равно у него какие-то дела опасные. Ведь ясно же, что Алиску убили, чтобы она не вывела Алексея на тех людей, которым отдала то, что у него сперла.