Александра Маринина - Другая правда. Том 2

Во время переездов от точки к точке Настя читала дело и делала заметки в блокноте. Радоваться пока рано, но, похоже, идея, пришедшая в голову вчера, во время разговора с Игорем Дорошиным, не такая уж глупая. И чем дальше, тем больше подтверждений находилось.

Выехали рано утром, и к четырем часам весь список покупок оказался «оптичен», что вызвало бурную радость бригадира.

– Теперь две-три недели можете отдыхать, – приговаривал он, любовно оглядывая содержимое кузова «газели», – и ни о чем не думать, все есть, всего достаточно, мы вас не побеспокоим. Работайте в полное свое удовольствие.

Она все-таки ухитрилась устать. Юный Даня действительно вел машину аккуратно, без всякого экстрима, строго по правилам, тут дед не обманул, но то ли машина старая, то ли покрытие дорог плохое, то ли сама Настя уже немолода… От тряски текст на экране прыгал, глаза начали болеть уже через два часа, записывать в блокнот на коленке, согнувшись в три погибели, было страшно неудобно, ныла спина. В общем, возраст – не радость.

Оказавшись дома, Настя разогрела и съела кусок пиццы, оставшийся со вчерашнего дня, выпила кофе, минут сорок не торопясь, с удовольствием пообщалась с мужем, который уже вернулся в гостиницу, но еще не лег спать. Ноющая тяжесть в глазах постепенно успокоилась, но спина еще побаливала. Впереди длинный вечер, хочется распорядиться им с умом, и снова пришлось разрываться между уголовным делом и переводом. «Я как та обезьяна из старого анекдота, – сердито подумала Настя. – И умная, и красивая, так что ж мне теперь, надвое разорваться?» Вовремя сданный перевод принесет деньги, но дело Сокольникова интереснее… «Нет, я не обезьяна, я Буриданова Ослица. Обезьяна по крайней мере возмутилась, то есть заняла активную позицию, а ослица так и не смогла принять решение и сделать выбор, потому и сдохла от голода. Или это была не ослица, а осел, мальчик?»

Но решение нашлось само: из-за боли в спине сидеть Настя все равно не могла и, чтобы не тратить время впустую, легла на пол, сунула под поясницу аппликатор с длинными толстыми иголками, взяла в одну руку распечатанные листы нудного договора на иностранном языке, в другую смартфон, включила режим диктофона и начала работать с переводом.

Боль от иголок утихла минуты через три, по спине стало разливаться приятное тепло, расслабляющее напряженные мышцы. Работа двигалась быстро, Насте все реже приходилось выключать диктофон и делать паузы, чтобы мысленно сформулировать наиболее адекватный перевод длинных юридических словосочетаний. Договор – штука ответственная, не то что художественная литература, никаких вольностей и неточностей допускать нельзя, а в области гражданского права Настя чувствовала себя не особо уверенно.

В начале десятого она поднялась на ноги, вышла на кухню, критическим взором окинула содержимое холодильника. Пицца – это, конечно, вкусно и беспроблемно, но не в тех она годах, чтобы питаться ею каждый день. До добра такая диета точно не доведет. Опять же полезно сделать перерыв, пройтись, размять ноги, переключить голову. Она сходит в магазин, купит продукты, дома сделает тушеное мясо с овощами, чтобы завтра было чем пообедать с Петром. Мясо за ночь как следует пропитается, будет вкусно. Если получится, конечно. Готовить Настя Каменская никогда не любила и не умела, но в последние годы кое-что освоила, например, всеразличные каши и овощные супы, которые научилась варить весьма неплохо, пока жила с племянником, нажившим себе в юном возрасте кучу всяких болячек. Мясо с овощами – одно из немногих блюд, которые получались у нее, как правило, неплохо. Во всяком случае, Лешка хвалил. Хотя, может, просто щадил ее самолюбие.

Выглянуть в окно она, по обыкновению, не потрудилась и ужасно удивилась, когда, выйдя на улицу, обнаружила, что идет дождь. Возвращаться домой за зонтом не стала, лень, накинула на голову капюшон легкой курточки и прибавила шагу. Настя старалась идти быстрее и к супермаркету подошла уже изрядно запыхавшись. Корзинку быстро заполнили баклажан, кабачок, помидоры, лук, морковь, чеснок, прозрачные пакетики с петрушкой, сельдереем, еще какой-то зеленью, которую Настя решила попробовать добавить в экспериментальных целях. Прихватила и сетку картофеля, на вид вполне симпатичного. Теперь мясо. Есть обычная говядина, а есть мраморная. Мраморная дороже, но, как правило, жирнее и вкуснее, более сочная. Кстати, можно и куриное мясо прихватить, на завтра потушить говядину, как запланировала, а в субботу сделать курицу в сметане, тоже несложно и почти гарантировано от ошибок. «С такой безрукой, как я, никто гарантий не дает, конечно, – с усмешкой подумала Настя. – Я могу даже чай испортить, если задумаюсь и уйду мыслями невесть куда. Но будем надеяться». Проходя мимо стоек с молочными продуктами, положила в корзину две банки сметаны, добавила несколько упаковок сладких творожков (себе на завтраки или ужины), двинулась в сторону кассы, но по пути прихватила еще печенье. Благородное изначальное намерение приготовить на завтра одно-единственное блюдо, причем весьма простое, обернулось в итоге двумя тяжеленными сумками. Быстрым шагом идти домой никак не получится, а дождь заметно усилился, и Настя приготовилась основательно вымокнуть. Впрочем, настроение от подобной перспективы у нее ничуть не испортилось. Ну, вымокнет, и что? Пока еще тепло, днем было около двадцати градусов, сейчас, пожалуй, градусов восемнадцать, не простудится. А даже если и простудится, что в этом страшного? Покашляет, почихает несколько дней, в присутственные места ей ходить не нужно, вся работа сосредоточена дома, никаких проблем.

На перекрестке остановилась, ожидая зеленый сигнал, до которого, если верить счетчику, оставалось еще 68 секунд. Там уже стояла галдящая группа подростков, все в темных куртках или толстовках, с накинутыми на головы капюшонами. Мимо неслись автомобили, и вдруг раздался бьющий по ушам скрежет: одна из машин резко затормозила, из-под колес метнулась и помчалась на противоположную сторону собака.

– Муся! – истошно завопил женский голос откуда-то из-за Настиной спины. – Муся! Стой! Стоять, Муся!

Водитель опустил стекло с пассажирской стороны, перегнулся через сиденье и проорал малоцензурную фразу, объясняющую его отношение к хозяевам, не следящим за своими животными и тем самым создающим аварийные ситуации на дорогах.

Самостоятельная Муся между тем никаких команд выполнять не желала и пулей помчалась по противоположной стороне подальше от перекрестка. Поток машин не останавливался, до зеленого сигнала оставалось еще 19 секунд, 18… 17… Хозяйка Муси безуспешно пыталась перебежать дорогу, бестолково металась и кричала: